Есть ли шанс вернуться к диалогу Белграда и Приштины

Олег Владимирович Бондаренко – основатель проекта Балканист.ру, директор Фонда прогрессивной политики.

Когда в ноябре 1995 года на военной базе Дейтон в штате Огайо в США подписывали Дейтонские соглашения, регламентирующие создание нового государства Боснии и Герцеговины (БиГ), основной целью подписантов было скорейшее достижение мира между сербами, с одной стороны, и мусульманами и хорватами – с другой. Когда сербские войска контролировали две трети Боснии, американцы торопились их заставить ограничиться 49% территории. За прошедшую четверть века та война в регионе плавно закончилась, следующая – в Косово – после агрессии НАТО завершилась падением Слободана Милошевича и через пять лет – самой Югославии. Но первоистоки – межэтническая и межрелигиозная вражда – никуда не исчезли.

Моя ровесница – сербка Ваня (это женское имя у сербов) родилась и выросла в Сараево. Как многие сербы, в возрасте 10 лет столкнулась с тем, что вдруг ее семье стали поступать угрозы от соседей-мусульман – «вам пора убираться с нашей земли», и в один из дней ее мама, вручив ей все семейные сбережения, посадила дочку на самолет до Белграда, а оттуда до Подгорицы, где ее с рюкзачком, забитым югославскими динарами, встречали родственники. С тех самых пор Ваня старается не ездить в Сараево, хотя давно вернулась в столицу Республики Сербской Баня-Луку (200 км от Сараево), отучилась в Германии и теперь работает на немецкие фирмы в Боснии. И таких большинство. Люди, пережившие войну, не любят возвращаться в места боевых действий, особенно если эти города оказались сданы неприятелю.

В свою очередь, таксисты-бошняки, работающие в исторической – мусульманской – части Сараево, прежде чем ехать через перевал в сербскую часть города, предусмотрительно забирают зеленую вывеску на крыше в черный чехол. Доходит до абсурда – в разных частях формально одной страны ходят одинаковые деньги, но с разными героями. На конвертируемых марках в сербской части вы увидите сербских героев, в то время как на таких же банкнотах на мусульмано-хорватском юго-западе – преимущественно исламских. Хотя с 1993 по 1995 год война велась также и между хорватами и бошняками – хорваты хотели создать свою республику Герцег-Босна.

За 25 лет государство, формально всеми признанное, является по факту разделенной по границе территорией и искусственным союзом севера и юга – православных сербов и мусульман-бошняков с небольшой примесью католиков-хорватов, все чаще кооперирующихся для решения собственных вопросов с сербами. Это объясняется прежде всего демографией: из 4 млн населения БиГ более 2 млн приходится на бошняков, 1,3 млн – на сербов и около 600 тыс. – на хорватов. Власть принадлежит – формально органу, называемому «Президентство» и состоящему из представителей сербов, хорватов и бошняков, которые выбираются на всенародном голосовании раз в четыре года и потом меняются на посту «президента» БиГ каждые восемь месяцев. При этом любое решение «Президентства» может быть принято только консолидированно – всеми тремя участниками. Фактически же власть у «верховного представителя» международного сообщества, назначаемого Еврокомиссией. Уже более 10 лет этот пост бессменно занимает австриец словенского происхождения Валентин Инцко. В его праве снять любого выбранного политика, аннулировать любой принятый закон, наложить вето на любое решение любого органа власти как на уровне боснийских составных частей – энтитетов – Республики Сербской и мусульмано-хорватской федерации, так и на уровне (кон)федерации, чем по факту страна и является.

Таким же образом сформирован и Конституционный суд – помимо парного представительства всех трех титульных народов в него входят еще три представителя международного сообщества по линии Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) – от США, Британии и ЕС. В сумме голосов бошняков плюс один хорват вместе с «международными представителями» хватает для утверждения любого нужного – и, как правило, антисербского – решения. На подобное положение дел неоднократно обращали внимание представители боснийских сербов, но сути это не меняло.

В начале февраля Конституционный суд принял очередное спорное решение – об изъятии 10% территории Республики Сербской на границе с Хорватией и передаче их под власть Сараево ввиду того, что прежде эта территория принадлежала различным федеративным органам власти бывшей Югославии. На практике это означает следующее: перевод одних из лучших сельскохозяйственных земель Республики Сербской вместе с находящимися там селами и их населением в подчинение Сараево, на что категорически не согласятся ни местные жители, ни политический центр сербов в Баня-Луке.

В ответ на это сербский лидер Боснии Милорад Додик заявил о том, что Республика Сербская начинает процесс выхода из состава Боснии – «РС-exit» – и приостанавливает свое участие во всех совместных органах власти вплоть до запрета «международным представителям» участвовать в работе Конституционного суда БиГ и аннулирования принятого решения. К требованиям сербов присоединились представители хорватов. После того как на последних выборах хорватского представителя «Президентства» выбрали своими голосами бошняки, нарушив тем самым джентльменское соглашение не влиять на избирательный процесс соседей внутри мусульмано-хорватской федерации, проигравший лидер хорватов Боснии Драган Чович стал частым гостем в Баня-Луке и практически союзником Додика в противостоянии стремительно набирающим вес боснийским мусульманам и подчиненному им федеральному центру в Сараево.

В середине 1990-х, до встречи в Дейтоне, президентами Югославии и Хорватии Слободаном Милошевичем и Франьо Туджманом обсуждался план разделения Боснии. Однако главным противником тогда выступила Германия, кулуарно акцентировавшая внимание на возникновении в этом случае в географическом центре Европы первого чисто исламского государства. Де-факто это и без того случилось – за влияние на Сараево борются между собой Анкара, Эр-Рияд и даже Тегеран. Они вкладывают большие деньги в строительство мечетей, инвестируют в банковский и строительный сектора, стремятся стать главным исламским центром для боснийских мусульман. Потому президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган именно в Сараево проводил международный турецкий конгресс Европы в 2018-м, который ему запретили проводить в Германии. Боснийские власти пошли навстречу Анкаре и выдали после попытки госпереворота в Турции проживавших в Сараево последователей скрывающегося в США Фетхуллаха Гюлена. Сюда на лето массово прилетают обеспеченные саудовцы вместе со своими гаремами – проводить летние каникулы в балканской жаре гораздо приятнее, чем в саудовской. А ваххабиты строят свои мечети в отдаленных городах и селах и даже доплачивают по 100 евро в месяц мужчинам за ношение бороды. К слову, из 11 террористов, участвовавших в подготовке терактов 11 сентября 2001 года, у шестерых было гражданство Боснии.

На фоне столь большой разницы между частями БиГ последние годы шел активный процесс по отбору полномочий у Республики Сербской – вплоть до создания формально общей армии, разделенной по этническому принципу, но находящейся под единым руководством в Сараево. Тем временем Додик, вставший во главе Республики Сербской на антивоенной волне не без участия Мадлен Олбрайт и заявивший о необходимости сербам иметь собственные полицейские и специальные силы, все больше становился главным аллергеном для Запада на Балканах. С 2017 года он находится под персональными санкциями США. При этом на всеобщих выборах – 2018 он впервые за время существования БиГ смог сконцентрировать в своих руках всю полноту власти как на федеральном, так и на республиканском уровне. Несмотря на это, ему практически год не давали назначить своего премьер-министра БиГ, шантажируя подписанием «дорожной карты» по вступлению страны в НАТО. Лишь в октябре 2019-го власть в БиГ оказалась разблокирована, но ненадолго. Вот и теперь Додик попал под жесткую критику «стран Квинты» (США, Британия, Германия, Франция и Италия), объявивших устами МИД ФРГ решение Конституционного суда «окончательным и обязательным».

Конечно, сложно себе представить выход Республики Сербской из состава БиГ – как минимум в силу особенностей ее границ и прерывности территории. Но это был бы достойный ответ на политику разграничения в Косово, если вдруг такой план снова оказался бы на повестке дня. Как раз на днях президент Сербии Александар Вучич заявил о том, что ЕС будет и дальше давить на Белград с целью признания Косово, обещая взамен вступление в Евросоюз. Вот только, судя по данным опросов, большинство сербов больше не рвутся в ЕС: количество желающих скорого вступления в Евросоюз стало меньше, чем сомневающихся в целесообразности такого шага. А с учетом того, что Сербия сейчас находится в предвыборной кампании, вряд ли стоит ожидать возвращения идеи разграничения Косово в актуальную повестку дня в ближайшее время.

Единственный шанс вернуться к диалогу Белграда и Приштины – отменить введенные пошлины и распустить создаваемую вопреки резолюции 1244 Совета Безопасности ООН косовскую «армию». Но это вряд ли будет возможно до осени. Тогда можно будет снова начать обсуждать модели политики «разграничения» Косово, одним из первых сторонников которой был как раз Додик. Таким он видел единственный способ для Республики Сербской вернуться в состав Сербии, а не продолжать защищать умершие Дейтонские соглашения, за которые, как и за резолюцию 1244 по Косово, продолжают цепляться пока все просербские силы, включая Москву. Ссылки на их безальтернативность могут позволить себе только те, кого они полностью устраивают. На практике же нынешняя ситуация ползучей смены статус-кво все меньше соответствует интересам всех участников большой балканской игры. И выиграет ее тот, кто первым сформулирует и предложит новые рабочие правила для всех Печать