Беспорядки в США, полицейский произвол и расовая справедливость

Расовые протесты в Соединенных Штатах стали инструментом демократов в борьбе с консервативным истеблишментом и Трампом. Проблемы расизма и полицейского произвола никто решать не собирается

«Эксперт» поговорил с политологом и экономистом Дмитрием Дробницким о том, почему современные расовые бунты не имеют ничего общего с протестами времен Мартина Лютера Кинга, как демократическая элита использует расовую карту в политическом противостоянии с президентом-республиканцем Дональдом Трампом и повлияет ли это на его позиции перед осенними президентскими выборами.

— Расовые бунты — не новое явление для Штатов. Нынешний протест чем-то отличается от предыдущих?

— Мы видим выполнение классического закона о переходе количества в качество. Все те черты, которые присутствовали в расовых беспорядках в Соединенных Штатах с конца 1970-х годов, я намеренно сейчас не беру в расчет конец 1960-х, можно увидеть в нынешнем протесте. Все его фишки, в том числе лозунги, были придуманы еще в 2012-14-х годах. Например, «Руки вверх, не стреляй!» появилось в 2014 году после убийства полицейским темнокожего подростка в городе Фергюсон. «Нет правосудия — нет мира» или «Нет справедливости — нет мира» (No Justice, No Peace) было придумано чернокожим проповедником Алом Шарптоном в том же году. Движение в поддержку прав чернокожих Black Lives Matter получило массовое финансирование тогда же.

— А почему вы не берете в расчет протестную повестку конца 1960-х?

— Это отдельная история. Дело в том, что все 1960-е годы развивались самые разные протестные движения. В 1968 году даже появилось такое выражение как «вирус 1968 года». Он прокатился по всему миру, добрался даже до Советского Союза, не говоря о Чехословакии. До сих пор историки спорят, чем этот «вирус» был вызван. Но очевидно, что он привел к серьезному подъему левого движения на Западе. Левых взяли в солидные журналы, в Демократическую партию США. Но и закончилось все это достаточно серьезными беспорядками.

До 1968 года, условно до избрания Никсона, в расовых выступлениях была и жизнь, и правда. Это была совсем другая картина людей, одухотворенных светлым завтра. Тот же Мартин Лютер Кинг если и ставил какие-то политические требования, то они распространялись на социальную сферу. Например, он говорил, что главная проблема — это не цвет кожи, а неравенство. И лишь с преодолением неравенства можно преодолеть расовые проблемы.

Сейчас у большинства выступающих нет абсолютно никакого желания встраиваться в какое-то завтра вместе с белыми или с владельцами тех бизнесов, которые они разрушают. Они громят то, что ненавидят. Они громят не свою страну. А либеральная общественность все эти события воспринимает исключительно инструментально. Никто не собирается решать проблему меньшинств или проблему полиции. Решаются другие проблемы под крики разгневанной белой молодежи, в том числе из движения «Антифа». И переход от количества к качеству сейчас как раз показывает, что такая инструментальность дошла до предельного цинизма.

— Можно сказать, что демократическая элита стала искусственно подогревать расовые волнения для сохранения голосов цветных избирателей?

— Все эти протестные настроения на расовой почве, безусловно, попадают сегодня под влияние политических организаций и политических спонсоров, которые используют их для своих нужд. Но в этом нет ничего нового. Чернокожие избиратели еще со времен президентства Линдона Джонсона рассматривались как голосовательная машина за демократов. Особенно богато им жить нельзя, иначе эти люди разбредутся по разным стратам общества и будут голосовать «неправильно». Развития событий по Мартину Лютеру Кингу леволиберальные круги не хотели. Потому что понимали: чернокожие и другие меньшинства — это отличная дубина для того, чтобы бить по консервативному истеблишменту, республиканцам, традициям и семье.

Сегодня используется та же схема. Нынешние бунты, их освещение в медиа и поведение политиков не имеют ничего общего с расовой справедливостью. Это политический процесс, при котором либералы встали в довольно жесткую позицию: мы будем использовать любые средства, чтобы не допустить еще четыре года президентства Дональда Трампа. Мы не хотим, чтобы ситуация 2016 года хоть когда-нибудь повторилась в нашей истории. Это шито белыми нитками.

Между тем, это не отменяет наличие в Соединенных Штатах расовой проблемы, которая давным-давно является двухсторонней, а не сводится к угнетению чернокожих, как пытаются представить в New York Times.

— Губернаторы-демократы поддерживают митингующих, уводят с улиц полицию. Они так выражают свой протест против Трампа?

— Конечно. Краткосрочная задача «американской весны» состоит в том, чтобы не дать Трампу переизбраться на второй срок. Это пытались делать и другими способами. Например, в штате Мичиган до сих пор действуют гораздо более строгие требования по карантинным мероприятиям, чем даже в Нью-Йорке. Потому что этот штат очень важен с точки зрения выборов. Надо сделать так, чтобы экономика там упала как можно ниже и население штата не проголосовало за Трампа. О судьбе губернатора Гретхен Уитнер потом позаботится партия. А тут еще и расовая карта подвернулась. Значит, нужно выступить на стороне протестующих. Тем более что и ковид среди них распространится, и бизнес они погромят.

Другое дело, что такая схема слишком проста, чтобы полностью отображать реальность. Недавно губернатор штата Нью-Йорк Эндрю Куомо жестко поссорился с мэром Нью-Йорка Биллом де Блазио по поводу того, что де Блазио слишком солидаризовался с погромщиками. Хотя они оба демократы. Дочь мэра Кьяра де Блазио участвовала в погромах, ее арестовали. Де Блазио заплатил за нее залог и сказал, что гордится своей дочерью. Сказал, что нацгвардию звать не нужно. Знаете, любая гражданская война начинается не с фронтовых атак кавалерии, а с войны всех против всех в каждом городе и разлада на самом верху, с элиты. Поэтому действия демократических властей играют здесь не последнюю роль.

— Вся эта ситуация с расовыми бунтами как-то скажется на позициях Трампа накануне президентских выборов?

— Мы живем в мире, который находится в точке бифуркации. Предсказывать исход событий очень сложно. Любые исторические аналогии, допустим, с Никсоном или Рейганом, хромают, потому что каждый раз происходит что-то отличное от того, что уже было. Если голосование состоится — а это тоже большой вопрос, неизвестно, не сорвут ли его демократы — американцы условно разделяться на два лагеря. Одни будут голосовать за железную руку, сильного лидера. Для них кандидат от демократов Байден — это хаос, он уже поддержал протестующих. Надо ввести войска, навести порядок. Вторая сторона рассуждает по иной логике: пусть мой город сгорит дотла, только уберите республиканцев. Вот эти две Америки и столкнутся на выборах. Сейчас, по сути, отрабатывается логистика и организация протестов на осень. Потому что осенью вполне может сложиться ситуация, что одна из сторон не признает результаты выборов. Настолько сейчас глубок раскол.

— Как думаете, приведет ли чрезмерное увлечение демократов дотациями темнокожим и идеями вроде «вам все должны» к пересмотру старых устоев протестантской Америки, существующей по принципу «работай хорошо и будет успех»?

— У демократов действительно есть серьезное намерение уничтожить вот эту Америку. В этом смысле американские либералы ничем не отличаются от либералов российских или каких-либо других. Для них история и развитие с опорой на традицию — это ужасно. Стремление США уйти от роли дубинки глобального начальства и стать сильным национальным государством, которое строит свои блоки без оглядки на так называемое евроатлантическое единство — вот этого, конечно, они допустить не хотят.

Более того, демократы не хотят, чтобы вокруг идей национального государства и такого популиста, как Трамп, сплотилось религиозное население США. В стране до сих пор довольно много религиозных консерваторов, для которых Америка и вера — вещи неразделимые. А Дональд Трамп много сделал для религиозных общин. За это президента уважают даже те протестанты, которые лично его на дух не переносят. Печать