КПРФ: Затянувшийся период политической реабилитации

Чему могут научиться современные российские коммунисты у международного общества анонимных наркоманов? Возьмем хотя бы одну цитату: «Безумие — это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом, в надежде на изменение». Пользователи соцсетей знают ее, как афоризм Альберта Эйнштейна, Марка Твена, Бенджамина Франклина и других умнейших людей прошлого. Но в реальности, это выдержка из пособия, изданного «анонимными наркоманами» в 1981 году для моральной поддержки людей, находящихся в стадии реабилитации. Логика проста – если определенные действия все время приводят переживающих ремиссию людей к срыву, значит, эти действия необходимо категорически исключить из обихода.

Если внимательно разобраться, то здесь кроется и лайфхак для КПРФ – партии еще с начала 90-х годов переживающей затянувшийся период политической реабилитации, но систематически ухудшающей свое положение ходьбой по одним и тем же граблям.

Маятник так и не качнулся

КПРФ смело может считать себя партией, рожденной в общественно-политических муках начала 90-х. После краха ГКЧП в результате августовских событий 1991 года науськиваемый демократической интеллигенцией президент РСФСР Борис Ельцин порывался вовсе запретить в стране коммунистическую идеологию. А отдельные горячие головы в президентском окружении и вовсе призывали отдать вчерашнюю верхушку КПСС под трибунал, аналогичный Нюрнбергскому процессу. На таком фоне регистрация 14 февраля 1993 года Коммунистической партии Российской Федерации можно было считать большим успехом левого движения и ушатом бальзама на души людей, успевших за два года заскучать по руководящей и направляющей роли КПСС. Правда, довольно быстро выяснилось, что КПРФ отличается от КПСС почти так же, как и ельцинская Россия от рухнувшего Советского Союза.

Репутация нефартовой партии вокруг КПРФ возникла практически сразу. Непостижимым образом коммунисты умудрились по партийным спискам занять только третье место на выборах Госдумы первого созыва 12 декабря 1993 года. И это в тот момент, когда маятник истории на фоне тотального разочарования людей в новой власти, казалось бы, сам собой должен был качнуться влево. Однако значительную часть протестного электората себе тогда забрал Владимир Жириновский и его ЛДПР, а вторую строчку коммунисты умудрились уступить даже «Демократическому выбору» во главе с Егором Гайдаром, команду которого многие тогда считали главными виновниками катастрофического итога рыночных реформ.

По сути, все, что смогли выжать коммунисты в крайне благодатные для них 90-е годы – это первые места по партийным спискам на выборах в Госдуму 1995 и 1999 годов. Интересно, что во втором случае они менее, чем на процент обошли наспех скроенный блок «Единство», что для партии-тяжеловеса было по сути равносильно провалу. Дальше все было только хуже.

Под стать всей структуре (хотя тут может быть и обратная закономерность) «работал» и ее лидер Геннадий Зюганов. В 1996 году он проиграл президентские выборы Борису Ельцину, хотя тот вступал в кампанию с рейтингом менее 10 процентов и имел на плечах груз из «шоковой терапии», разгона законно избранного парламента, кровопролитной войны в Чечне и разгула бандитизма на улицах почти всех российских городов. А более успешного Зюганова мы никогда больше и не видели.

Неудачи в лицах

Но даже в самой неудачливой футбольной команде можно найти линии, играющие более или менее прилично. В случае с коммунистами такими «линиями» долгое время были регионы, где КПРФ умудрялась иметь своих губернаторов мэров и более или менее прочные позиции в региональных и муниципальных парламентах. Политологи даже когда-то называли совокупность таких регионов «красным поясом России». Входила в него одно время и Липецкая область. Мало кто помнит, но в 2000 году Геннадий Зюганов на президентских выборах в нашем регионе набрал больше голосов, чем Владимир Путин (47,41% против 40,86%).

Но дальше что-то пошло не так. КПРФ чем дальше, тем сильнее превращалось в вечно вторую политическую силу с минимальным влиянием на происходящие в регионе процессы. Да и этот статус надо еще сохранить в борьбе с активно прессингующей ЛДПР. Более того, даже локальные электоральные успехи оборачиваются для липецких коммунистов фейлами. Так, Олег Семенихин, выигравший под их знаменами в 2013 году выборы главы Елецкого района, быстро перешел в… «Единую Россию».

В остальном же новейшая история КПРФ в Липецкой области, как и в масштабах России, представляет собой летопись неудач. Лучше всего это просматривается по опыту участия в избирательных кампаниях самых известных в узких кругах представителей обкома. Например, Алина Старцева, по данным информационно-справочной системы «Левого фронта» https://www.leftfront.org/person/Старцева_Алина_Влади.. участвовала в выборах различного уровня, 10 лет! И победила лишь однажды. Во многих избирательных кампаниях поучаствовал к 33 годам Сергей Гриднев и лишь избирался в советы депутатов Задонского района и Донского сельсовета. Николай Быковских в 2015 году с большим отрывом (17,22% против 46,84%) проиграл выборы в горсовет в 34-м одномандатном округе представительнице «Справедливой России» Светлане Тюниной и попал в муниципальный парламент только по партийному списку. Потеряли липецкие коммунисты в 2016 году и места в Госдуме. Николай Разворотнев и Сергей Токарев уступили в своих одномандатных округах Николаю Борцову и Михаилу Тарасенко. Везде поражения или случайное стечение обстоятельств.

И этот список можно продолжать до бесконечности. По большому счету, суммируя опыт участия представителей липецкого обкома в различных выборах, мы получаем образ «вечного» кандидата. Липецкие коммунисты раз за разом идут на выборы и проигрывают. Что это? Величайшее желание пробиться к «теплому» месту депутата, которое заставляет одних и тех же людей год за годом участвовать в выборах? Или это желание руководителей липецкого обкома показать своих партбоссам в Москве, что они еще чего-то стоят и создают видимость непримиримой борьбы? Наверное, как всегда, истина где-то посередине.

Почему так происходит?

Дать на этот вопрос окончательный ответ не так просто. Политологи среди главных причин потери популярности КПРФ называют идеологическое одряхление партийной верхушки и ее слишком большое увлечение тактическими союзами с буржуазными силами. В итоге, получается, что КПРФ и голоса ортодоксальной части левого электората теряет (он переходит, например, к «Коммунистам России») и для центристов с правыми притягательной силой не становится. Ситуация сродни «свой среди чужих – чужой среди своих», только намного сложнее.

Второй момент – качество партийного актива. Самым мощным положительным архетипом здесь может служить образ Евгения Урбанского из фильма «Коммунист», в котором сосредоточены все лучшие добродетели большевиков первой волны. Если наложить на него трафаретом современные типажи, разница получится просто пугающей. В сознании многих избирателей представители современного коммунистического мейнстрима больше ассоциируются не со временем Ленина-Сталина, а с периодом в лучшем случае позднего Брежнева, а в худшем – позднего Горбачева. И здесь уже в сознании масс возникают слова таксиста из фильма «Брат-2»: «Сдал Горбачев твою родину американцам, чтобы тусоваться красиво…».

Наконец, важнейшая причина - бесконечное повторение одних и тех же действий в надежде на изменения, с которого мы и начали свой рассказ. Начиная с 90-х годов, коммунисты идут на выборы разного уровня почти под одними и теми же лозунгами и практически с одними и теми же лицами. Между тем, перед глазами у них есть пример британской консервативной партии, которая после потери власти в 90-е нашла в себе силы скорректировать идеологию и сделать ставку на политиков новой формации вроде Дэвида Кэмерона и Бориса Джонсона. Результат ставки на перемены очень хорошо виден по нынешнему раскладу сил в английском парламенте. А ведь могли бы, подобно нашим коммунистам, без конца размахивать знаменами с Маргарет Тэтчер и каждый раз выставлять на выборы Джона Мейджора (под руководством которого партия отдала большинство лейбористам в 1997 году).

Но в КПРФ источники партийного вдохновения пока ищут в других местах, и мудрые британские консерваторы, видавшие виды анонимные наркоманы и даже гипотетический Альберт Эйнштейн здесь совершенно бессильны. Печать