Как внутриамериканские протесты скажутся на ситуации в мире

«Либеральная модель в том смысле, какой есть сейчас, закончилась. Ни один из ее ключевых элементов не работает: ни толерантность, ни понятие свободы, которое доведено до крайности, ни экономическая система» — считает доцент МГИМО, полковник службы внешней разведки в отставке Андрей Безруков, в прошлом руководитель группы российских разведчиков-нелегалов в США. Он рассказал «БИЗНЕС Online», что разрушило американскую мечту, как Демпартия использует беспорядки и почему реформы в США неизбежны.

— Андрей Олегович, убийство полицейскими Джорджа Флойда стало триггером массовых протестов в США, но вряд ли такое началось бы из-за единичного инцидента. Каковы предпосылки?

— Начинать здесь нужно издалека. Этот кризис был ожидаем. Большие кризисы, связанные с изменением вообще всего общественного уклада, в Соединенных Штатах происходят каждые 80-100 лет, а масштабного плана кризисы, связанные с переделом политической системы — раз примерно в 40-50 лет. Последний такой кризис был в 60-70-х, когда сильно поменялась элита и направления её деятельности. Тогда сильно изменилось и все американское общество — вспомните 1968 год, это и война во Вьетнаме, и сексуальная революция, и протесты черного населения, и Мартин Лютер Кинг. Быстро менялась и экономика. Всё это было связано вместе между собой.

Американское общество всегда держалось на пяти столпах, каждый из которых сейчас рушится.

Если идти от меньшего к большему, то первый столп — это «нейтральное» государство. Которое относительно нейтрально, беспристрастно относилась к разным частям общества, обеспечивало более-менее беспристрастную судебную систему. Органы этого государства были не очень политизированы. Человек или фирма имели достаточно серьезный шанс добиться какой-то правды от государственной машины, потому что система работала независимо от политических сил. Это давало ощущение, что государство — честное, справедливое, это поддерживало практику законопослушности американцев. Что с этим столпом сейчас происходит? Государство используется элитами друг против друга, она перестало быть нейтральным. Мы видим как «deep state», глубинное государство, работает против Трампа. Это знак того, что государство не нейтрально, что оно играет на стороне одной из элит, которые борются за власть.

Сейчас такая борьба идет между двумя американскими элитами. Элитой индустриальной, национальной, которая выступает за конкурентоспособность США как страны, конкурирующей с Китаем, Европой, Японией. И другой элитой — это глобалисты, финансисты, которые уже 30 лет руководят всей глобальной финансовой системой с центром в Соединенных Штатах. Но это не национальная, а глобальная элита. Она такая же и в Лондоне, и в Сингапуре.

Здесь мы видим второй столп, который начал рушиться — это то, что элиты в Соединенных Штатах были консолидированы и умели договариваться между собой по-тихому в коридорах, никогда не вынося сор из избы. А сейчас конфликт стал настолько глубоким, он настолько фундаментален, потому что на кону власть и контроль денежных потоков, что договариваться уже не о чем. Либо вы, либо они. И тут раздор в элитах, их очень жёсткая конкуренция, не на жизнь, а насмерть, разбивает этот второй столп — то, что элита всегда выступала перед народом как объединенная сила. Все свои вопросы решали изнутри, и кто бы ни пришел к власти, не было никаких чисток, никто не отнимал бизнесы и не ломал карьеры конкурентов. А сейчас всё происходит как раз наоборот.

Третий столп, который поддерживал устойчивость США, их устойчивость как великой державы — это то, что там работал «плавильный котел». Соединенные Штаты примерно 300 лет являлись глобальным центром эмиграции, туда постоянно вливались и таланты, и деньги, наполняя страну. Но дело в том, что люди, приезжавшие в Соединенные Штаты, рассеивались по территории страны, принимали американскую идеологию, вливались либо в элиту, либо в население США, и становились американцами. Этот процесс остановился — теперь приезжающие в страну больше не плавятся в этом котле. Эмиграция последних 30-40 лет уже была другого цвета и другого голоса. Это, в основном, была миграция из Южной Америки, Мексики и других латиноамериканских стран, которая оседала своими большими анклавами, оставалась испаноговорящей, то есть она не интегрировались полностью. Такие города, как Майами или Лос-Анджелес, не являются по сути американскими, они стали латиноамериканскими, там доминирует испанский язык, там другой менталитет, другие ценности, другой образ жизни. С другой стороны, эмиграция из Китая, Японии, Кореи, Вьетнама, особенно на западном побережье, тоже оседала анклавами и не растворялась. Некоторое время назад политики, видя, что существуют целые анклавы, голосующие и выступающие со своими интересами, начали их использовать. Особенно политики Демпартии.

«Они эксплуатируют чернокожее население как одну политическую силу, они пытались эксплуатировать и китайцев, и корейцев, и латинос. Чтобы все они голосовали как единый блок за демократов»«Они эксплуатируют чернокожее население как одну политическую силу, они пытались эксплуатировать и китайцев, и корейцев, и латинос.

— Они пытаются завоевать симпатии всех не белых эмигрантов?

— Да, точно так же, как они эксплуатируют чернокожее население как одну политическую силу, они пытались эксплуатировать и китайцев, и корейцев, и латинос. Чтобы все они голосовали как единый блок за демократов. То есть демократы постоянно подыгрывали повестке дня этих больших групп по интересам. И некоторое время это работало. Особенно демократы начали использовать такой подход при Клинтоне. И тогда Демпартия как раз держалась у власти, потому что все такие крупные блоки населения, голосующие вместе, голосовали за нее. Эти национальные, не белые блоки почувствовали свою электоральную силу, поняли, что они могут влиять на политиков, что через политиков они могут продвигать свои интересы. Точно так же сейчас чёрная группа населения пытается навязать свои интересы всей стране. А демократы этому подыгрывают. И этот процесс привел к распаду общего голосующего населения как американцев. Они стали голосовать уже не как американцы вообще, а как группы по интересам. Что вносит очень большую нестабильность в весь выборный процесс.

Следующий большой столп, который рушится, четвертый — это столп благосостояния. Американцы всегда были, по сравнению с другими народами, достаточно хорошо обеспеченными людьми. Экономика США делала страну богатой, а народ, который хорошо живет, является опорой социальной стабильности. Однако в течение последних десятилетий выхолащивалась промышленность, пропадали хорошо оплачиваемые рабочие места, большая часть трудового населения вынуждена соглашаться на низкооплачиваемые и низкоквалифицированные работы — в «Макдональдс», кассирами и так далее. Там нет никакой карьеры, никакого будущего, зарплата минимальна. То есть благосостояние широких слоев населения в США, я не говорю о богатых, не росло очень долго. Американский средний класс по своей покупательной способности сейчас находится на уровне 1960-го года. Раньше даже не инженер, а мастер на автосборочном заводе General Motors мог позволить себе на свою зарплату дом, где сидит неработающая жена и занимается детьми, у него в семье было две машины, дети могли пойти в университет. Сейчас люди такого себе позволить не могут, живут в кредит. Дети почувствовали, что они будут жить хуже родителей. Что у них нет будущего, что оно будет хуже, чем-то, что уже было. А значит, страна идёт в неправильном направлении.

— Что же тогда произойдет с пресловутой американской мечтой?

— Все это рушит уже пятый столп, который в американском обществе всегда был очень важным, главным — американскую мечту. Уверенность, что Америка идет в правильном направлении, является страной, которая знает, что делает, что ее политическому руководству можно верить. Уверенность, что дети будут жить лучше родителей и что, если ты хорошо работаешь, все у тебя будет. Эта мечта разрушается, и, разрушаясь, деморализует население. И сейчас мы подошли к ситуации, когда Америка находится в глубоком институциональном кризисе, не знает, куда идти. А элиты борются между собой, не предлагая какого-то понятного общего пути. У демократов нет такого пути, но и республиканцы, показывая путь в консервативном направлении, если разобраться, ничего не предлагают. Они просто предлагают исправить старые ошибки. Это то, что делал Трамп, просто исправлял все накопившиеся ошибки, которые до него были сделаны. Например, он наконец-то изменил налоговое законодательство, которое очень сильно затрудняло американский бизнес, развитие рабочих мест и подрывало экспортные возможности Соединенных Штатов, их конкурентоспособность. За счёт давления на другие страны Трамп вернул много денег в США, продолжает возвращать индустриальный потенциал. Но это исправление прошлых ошибок, это не скачок вперед.

— Получается, что в США растет объем именно социальных проблем?

— Ключевых проблем у Соединенных Штатах четыре — две больших и две поменьше. Первое — для того, чтобы быть лидером в следующем экономическом цикле, США нужно будет построить инфраструктуру нового цикла, инвестировать в свою инфраструктуру гигантские деньги. Второе — Соединенные Штаты должны решить проблему экстремального неравенства между богатыми и бедными. Сегодня бедные становятся беднее, а богатые становятся богаче. Если эту проблему не решить, как решал ее Рузвельт в тридцатые годы после Великой депрессии, страна просто взорвётся, она выйдет на улицы.

Третья проблема — это потеря США конкурентоспособности, потому что уровень образования падает, а стоимость образования растёт, и оно становится менее и менее доступным людям. Следующая проблема — здравоохранение. В эту сферу вливаются огромные деньги, а эффективность его невелика, и многие американцы просто вообще не покрыты медицинской страховкой. А бизнесы при этом платят гигантские деньги за страховки людей, которые у них работают. И это сразу уменьшает их конкурентоспособность на глобальном уровне — это как дополнительный налог.

Все эти проблемы надо решать, но их не просто никто не решает, даже никто не предлагает каких-то понятных решений. Если по здравоохранению еще идет борьба, то по другим вообще даже борьбы нет. Но Америке придется решать эти проблемы, потому что население уже, что называется, доходит до белого каления.

— Нынешние протесты начались в связи с расовыми проблемами. Насколько тема расизма, проблем в отношениях черного и белого населения США, сегодня актуальна?

— Сейчас под Америкой разгорается шнур к бомбе, которая была заложена 400 лет назад, при рабовладении. В США есть группа населения, которая чувствует себя особенно обойденной, которая сконцентрировала в себе все проблемы Америки: и криминальность, и неравенство, как с правовой, так и с экономической точки зрения. Это черное население, сконцентрированное в больших городах, где нет хорошей работы, особенно в центрах многих городов, теряющих свою безопасность и экономическую конкурентоспособность. И этому населению достаточно одного вот такого инцидента для того, чтобы взорваться.

Такие случаи уже бывали. Например, был инцидент в 1992 году, когда было убито более 60 человек в итоге столкновений в Лос-Анджелесе. Там были бунты такого же типа, как и сейчас. Недавно подобное происходило в Фергюсоне, где тоже были волнения на расовой основе, тоже из-за жестокости со стороны полиции. А сейчас это взорвалось в гораздо большем масштабе, потому что в Америке в итоге карантина появилось около 40 миллионов безработных. Сейчас некоторые все-таки нашли работу, но безработные люди устали, сидя на карантине 3 месяца. Всё это выплеснулось на улицы сильнее, чем обычно. А элиты играют с этим в политику, особенно элита Демпартии, которая фактически поддерживает протестующих.

— Сколько могут продлиться протесты?

— Сейчас протесты утихнут, особенно жестокие. Потому что-либо люди устанут, либо полиция все-таки выбьет из рядов протестующих тех, кто наиболее активен на улице. Все-таки 10 тысяч человек уже арестовано. Но в целом протесты затихают только тогда, когда-либо у них нет политической и экономической поддержки, либо когда они полностью выгорают. Просто выгореть пока они не могут потому, что проблема затронута большая и «горит» по всей Америке. А политические силы, особенно Демпартия и её чёрнокожие лидеры, естественно, пытаются использовать этот рычаг как ещё один, и может быть, даже как финальный рычаг для того, чтобы как-то убрать Трампа.

«Политические силы, особенно Демпартия и её чёрнокожие лидеры, естественно, пытаются использовать этот рычаг как ещё один, и может быть, даже как финальный рычаг для того, чтобы как-то убрать Трампа»«Политические силы, особенно Демпартия и её чёрнокожие лидеры, естественно, пытаются использовать этот рычаг как ещё один, и может быть, даже как финальный рычаг для того, чтобы как-то убрать Трампа»

— Фактически, Трампу устраивают майдан?

— Да, это антитрамповский майдан. Причём это только его начало. Я просто не вижу другого варианта, чтобы аналогичные события не повторились уже в период выборов, то есть 3–5 ноября. Мы увидим то же самое, вопрос только, когда и как это начнется, до или уже после выборов. Потому что Америка разделена 50 на 50, и кто бы ни выиграл, проигравшие просто так сидеть не будут. Они не признают итоги выборов, будут считать, что их надули. Будет много мест, где придётся пересчитывать голоса, а от этого пересчета голосов будет зависеть финальный выбор президента. Может пройти несколько дней, когда будет непонятно, кто же победил. В результате могут начаться беспорядки на улицах. Вероятность того, что такой сценарий не реализуется, очень мала. Что-то такое должно произойти, потому что обе стороны готовы к уличным схваткам.

— Вы считаете, что кандидатом от республиканцев будет именно Трамп?

— Я думаю, от республиканцев будет Трамп, это очевидно. Байден будет представлять демократов, он уже вышел официально как кандидат на номинацию, обеспечил себе достаточное количество партийных голосов. Но Байден как политик достаточно слаб — это повторение пути Хиллари Клинтон. Вполне возможно, что Демократическая партия сейчас будет искать пути его усилить либо сильным вице-президентом, либо вообще заменить его, если, не дай Бог, у него что-то произойдет со здоровьем. Он находится, конечно, в закате своих политических и физических сил, и всё, что угодно, может ещё случиться.

А вот этот американский майдан, который начался сейчас, он никуда не денется. У демократов нет другого пути, кроме как, с одной стороны, активизировать всех своих сторонников этого майдана, а с другой стороны, попытаться сделать так, чтобы Трамп выглядел фашистом, подавляющим мирные протесты. Это нужно, чтобы каким-то образом убрать, выбить из базы поддержки Трампа независимых избирателей. Те, кто сознательно голосовал за Трампа, и большинство республиканцев за него и так проголосуют. Речь сейчас идет о независимых, неопределившихся избирателях, которых 15-20%, это очень большая сила. И сейчас это игра в кошки-мышки с завязанными глазами, потому что нельзя предсказать, как протесты отразятся на голосовании непартийных американцев. Во время предвыборной гонки будут очень активны и демократические активисты, и сторонники Трампа, а такая высокая активность означает и очень высокую явку.

— Это значит, что всё решат голоса неопределившихся?

— Да, а их будет много. Люди, которые обычно не ходили голосовать, придут. В том числе и молодые. И здесь это палка о двух концах, потому что, с одной стороны, протестный подъём играет против Трампа, а с другой стороны, он провоцирует ту Америку, которая за порядок, которая не хочет, чтобы к ним в дом пришли грабители, и которая, кстати, вооружена. И эту Америку провоцируют на выход на улицу или на то, чтобы эта Америка как блок проголосовала за стабильность.

— Чем можно объяснить то, что пока эта «глубинная Америка» на улицы не выходит?

— Это и невозможно в данный момент, до того, как начнутся реальные погромы в жилых районах. Ведь сейчас беспорядки происходят, в основном, в центре городов, где как раз и находятся этнические анклавы, сетевые магазины. А «внутренняя Америка» не горит, её никто еще не задел. Но она еще выйдет голосовать. Её просто никто пока не спровоцировал с одной стороны, а с другой стороны, пока очень трудно сейчас что-то спрогнозировать, потому что идет только первая волна протестов — а она легитимна. Ведь полиция действительно, скажем откровенно, в истории с Флойдом повела себя грязно. Так поступать нельзя. С другой стороны, как-то выступать против тех, кто сейчас вышел на улицу, у рядовых американцев потребности не возникает, потому что они думают — ну, а что, они легитимно протестуют, это можно понять, сколько же можно полиции так убивать людей. Но если этот протест начнет переходить уже в анархию, вот тогда он спровоцирует то население, которое хочет стабильности. У такого населения появится повод о себе сказать. А пока повода просто нет.

— Пока лозунги протестующих в основном антирасистские, направленные против полиции. Но именно лозунгов «Долой Трампа!», вроде бы, пока не так много.

— Они есть, и их не может не быть, потому что Демпартия использует протестующих именно для того, чтобы перевести протесты в антитрамповское русло. Сейчас как раз выступали некоторые военные, которые назвали Трампа неадекватным руководителем. Это люди, либо лично обиженные Трампом, либо связанные с Демократической партией каким-то образом. Так же и пресса достаточно активно поддерживает протесты, переводя их в антитрамповский контекст. Другое дело, что они всегда об этом говорили.

— Как это сказывается на рейтингах Трампа?

— Если вы посмотрите на статистику поддержки Трампа, она резко упала вниз в районе 27- 28 мая, когда пошли первые протесты и новости после инцидента с Флойдом. Но сейчас его рейтинги вернулись к прежним значениям, где примерно 51% против него, а 48% за. Это всегда так и было, всё время его президентства. Более того, сейчас, если протесты будут продолжаться, если ущерб от них будет увеличиваться, то у Трампа появляется очень простая позиция, которая понятна большинству американцев: мы не можем допустить анархии, все эти левые провокаторы-антифа должны быть вне закона, и мы с ними разберемся. И средний американец скажет, естественно, с ними надо разобраться, нельзя унижать нашу полицию, жечь наши магазины, мы этого не допустим.

— Как протесты влияют на отношение в США к полиции?

— Полиция воспринимается в Соединённых Штатах очень позитивно. Она выполняет свою роль, несмотря на все эксцессы. Проблемы у полиции возникают только в больших городах, когда ей приходится применять силу в достаточно криминальных районах, где на самом деле опасно быть полицейским. А с обыкновенной Америкой у полиции нет никакого конфликта. Более того, полиция — это одна из сил, которые являются авторитетами в стране. Пресса, например, не является авторитетом. Наверное, по уровню поддержки большая пресса выступает наименьшим авторитетом для американского населения. Подавляющее большинство американцев просто открыто говорят, что пресса — это вруны, мало ли что они там пишут. А республиканцы точно не верят ничему, что пишут о Трампе, они привыкли, что пресса политизирована и ангажирована.

— Получается, что в реальности США разделены пополам, а в медийном пространстве преимущественно слышно противников Трампа.

— Конечно, потому что большие платформы социальных сетей, Twitter или Facebook — антитрамповские. Нельзя сказать, что они про-левые, потому что в США нет такой простой идеологической схемы, как в Европе, где есть левые и правые. В США по разным темам от проблемы к проблеме позиция информационной сферы меняется, но сейчас есть именно про -протестный консенсус. И он подогревается как демократическими изданиями, за которым стоят деньги спонсоров Демпартии, такими, как New York Times, Bloomberg, CNN, так и крупными социальными сетями. Но средний американец видит даже в социальных сетях, что они необъективны. По крайней мере, в отношении консервативного населения, а Соединенные Штаты остаются еще весьма консервативной страной.

— Но это консервативное большинство почему-то, в отличие от их оппонентов, слабо слышно.

— Просто у либералов есть платформа для того, чтобы громко кричать, и молодые, естественно, активнее в социальных сетях и на улицах. Но когда начнется голосование, все будет не совсем так, как в газетах. Американцы к тому же и очень религиозны. И эта очень громко кричащая маленькая группа людей, относительно небольшая, ими воспринимается как радикалы, они им не особо верят, а иногда, честно говоря, даже и ненавидят. Такие эксцессы, как, например, снос памятников генералу Ли, большинством населения вряд ли одобряется. Да, за это будут выступать очень громко активисты Демпартии, чёрные активисты, но население понимает, что этого не стоит делать, что как-то нехорошо сносить памятники. Но сейчас оно молчит, потому что на фоне инцидента с Флойдом, если ты так выскажешься, то тебя самого уже обвинят в расизме.

— Получается, что этот дискурс становится фактически тоталитарным, против него нельзя даже открыто выступать?

— Да, медийно сейчас консерваторов «забили», но если очень сильно давить на эту «глубинную» Америку, она начнет реагировать. И если эта Америка поднимется, а она очень хорошо вооружена, может дело дойти и до — я не скажу до Гражданской войны — но до того, что она начнёт брать порядок в свои руки. Она не пойдёт усмирять протесты в центрах городов, там это просто прогорит и сгорит. Но эта Америка не пустит к себе в районы никаких погромщиков и поджигателей, там их просто-напросто перестреляют.

«Когда у людей будут деньги, будет работа, они будут видеть своё будущее — тогда, естественно, того, что в Америке у нас никогда не произойдет. Люди выходят на улицы тогда, когда они видят, что беднеют, что у них нет будущего»«Когда у людей будут деньги, будет работа, они будут видеть своё будущее — тогда, естественно, того, что в Америке у нас никогда не произойдет. Люди выходят на улицы тогда, когда они видят, что беднеют, что у них нет будущего»

— Весь мир сейчас смотрит на Америку. Как эта внутриамериканская история с протестами скажется на ситуации в мире?

— Протесты уже сказываются на ситуации в мире. Происходящее очень сильно подрывает лидерскую роль Соединенных Штатов. Что бы там ни говорили, все видят, что США не способны урегулировать даже свой собственный внутренний конфликт. А значит, их воспринимают как слабеющую и, по сути, больную страну.

Именно поэтому сейчас в США активизировалась тема санкционного давления на другие страны. Это попытка оправдать внутреннее состояние каким-то внешним влиянием — то это российские происки, то это китайская экономическая экспансия, то ещё что-то. То есть американские элиты для того, чтобы как-то внутри себя оправдаться, начинают искать внешних врагов. Это очень опасно. Но все страны смотрят на этот хаос, который творится, и делают выводы.

— А какие выводы должны были бы сделать в России, глядя на то, что происходит в США?

— Во-первых, что у государства должна быть сильная иммунная система. Мы не можем давать людям, которые пытаются дестабилизировать страну, трибуну в СМИ, если эти люди действуют в непатриотических рамках и на самом деле ведут к подрыву порядка. Сейчас в условиях экономического кризиса и пандемии, естественно, население чувствует себя незащищенным, ожидает, что в будущем могут произойти какие-то негативные события. Многие потеряли работу. И сейчас подливать масла в огонь и провоцировать — это очень деструктивная активность, с которой надо бороться медийно, аргументированно. Но иногда государство просто должно применить законную силу. Потому что если государство не защищает себя, оно не является государством.

— Вы назвали одной из важных причин того, что происходит в США, огромный уровень неравенства, то, что сформировались какие-то совершенно маргинальные слои населения, отброшенные от базовых благ — медицины, образования. Можно ли в таком случае одним из выводов из этой ситуации назвать то, что другим странам стоит понять: не надо свое общество доводить до такого, это опасно?

— Вывод здесь абсолютно простой: нужно очень большое значение придавать проблеме социальной справедливости во всех областях. Если человек чувствует, что с ним обошлись несправедливо или видит экономическую несправедливость, когда богатство сосредоточено в руках небольшой группы людей, которые ещё непонятно каким образом его получили, он понимает, что это неправильно, что так не должно быть. У нас должна быть политика экономического роста, увеличения спроса. Когда у людей будут деньги, будет работа, они будут видеть своё будущее — тогда, естественно, того, что в Америке у нас никогда не произойдет. Люди выходят на улицы тогда, когда они видят, что беднеют, что у них нет будущего.

— Вы в своих предыдущих интервью говорили о том, что несмотря даже на достаточно эффективные экономические меры Трампа, в более далекой перспективе в США всё-таки должны прийти к власти те силы, которые смогут решить вопросы социальной справедливости. Вы по-прежнему придерживаетесь этой точки зрения?

— Мое мнение не изменилось. В Америке есть ключевые проблемы, которые надо решать. Но это придется делать уже новой элите, которая придёт после нынешних кризисов, а кризисы будут продолжаться, скорее всего, еще несколько лет. Это будет десятилетие, когда Америку будет очень сильно лихорадить. Но в конце концов придет другая элита, она будет моложе, у нее будет во многом другое мировоззрение. И ей придется решать главные проблемы Америки, точно так же как после кризиса 30-х годов их пришлось решать Рузвельту. Он увел страну влево, резко усилил роль государства, перераспределил доходы, перестроил инфраструктуру, создал систему соцстрахования и здравоохранения, которых тогда не было. Примерно то же самое придётся делать и следующему поколению американской элиты. Я думаю, к этому времени американцы увидят, куда их страна должна идти, и у них выстроится консолидированная точка зрения. И скорее всего, это будет левоцентристская точка зрения.

— Как на ситуацию в США будет влиять изменение баланса сил в мире, когда главным их конкурентом становится или уже стал Китай?

— Чтобы быть конкурентоспособной державой в отношении Китая, то есть предлагать себя в качестве лидера мира, США нужно будет перестроиться внутри по двум причинам. Во-первых, нужно построить экономику, которая будет экономикой следующего поколения, экономика роста и новых технологий. А во-вторых, нужно будет предложить социальную модель, которая была бы интересна миру для подражания. В данный момент американская модель находится в глубоком кризисе. Она была интересна миру практически весь 20-й век, эта модель была связана с демократической избирательной системой, экономической свободой и это работало очень долго.

Но сегодня мир смотрит на Америку и не хочет копировать американскую модель. А китайская для большого количества стран и народов выглядит все более притягательной по тем результатам, которые она показывает. То есть Соединенным Штатам, если им хочется остаться конкурентоспособными и, тем более, победить в конкуренции с Китаем, придется не только выстраивать экономику, но и создавать другую модель, которая выглядела бы привлекательной во всём мире.

— Пока противники Трампа предлагают в этом качестве все ту же либеральную модель

— Либеральная модель в том смысле, какой у нее есть сейчас, закончилась, ей нечего больше предложить. Ни один из ее ключевых элементов не работает в данный момент — ни толерантность, ни понятие свободы, которое доведено до крайности, ни экономическая система. То есть демократы сейчас просто работают на разрушение. Ни один из их базовых принципов не является драйвером роста. Эту модель им придется каким-то образом полностью перестраивать и «перемаркетировать».

— А новая модель должна будет решить проблему неравенства и социальной справедливости?

— Если мы говорим о социальном неравенстве, то Америка была всегда устроена так, что вопросы о том, как распределяются (а не о том, как делаются!) в обществе деньги — это табу. И элиты всегда выступали консолидированным фронтом, чтобы этот вопрос в большую политику никогда не выносился. В США не сложилось такого, как в Европе, социал-демократического движения, которое открыто бы обсуждало, как перераспределяются в обществе деньги, что богатые должны больше платить. Эти вопросы убирались из повестки дня и заменялись другими вопросами, например вопросам экологии, толерантности к альтернативным сексуальным ориентациям и так далее. Все это можно обсуждать сколько угодно, а вот вопросы денег и имущественного неравенства не должны быть в повестке дня. Вспомните, было такое движение Occupy Wall Street, которое говорило, что жирные коты-финансисты нас грабят. Но их быстро вывели из игры. А вот экологическую тему с Гретой Тунберг или расовую можно педалировать, потому что они не затрагивают ключевого вопроса о деньгах.

Поэтому Америке очень сложно будет наладить диалог в обществе по поводу перераспределения денежных средств между богатыми и бедными. Нет ни политической силы, ни дискурса, ни какой-то экономической концепции, на базе которых можно было вести этот диалог. В Европе все это есть, а в Америке — нет. А поскольку нет политической площадки, где это нормально можно вырабатывать и согласовывать, этот вопрос будет решаться, как я думаю достаточно жестко, через кризис. Как это было при Рузвельте, когда всё дойдёт до того, что государству придется принимать какие-то жёсткие перераспределительные меры. Но, с другой стороны, американцы — очень гибкие и прагматичные люди, они умеют быстро договариваться, когда очень надо. Посмотрим, как им удастся решить этот вопрос, который, так или иначе, неизбежно встанет. Печать