Протестная инфекция: распространение со скоростью ковида

Хабаровская инфекция может начать распространяться со скоростью ковида, дай только повод, — и таким поводом могут стать плановые выборы, пока назначенные на сентябрь, считает эксперт Московского центра Карнеги Андрей Колесников.

Беда для Кремля приходит всякий раз откуда не ждали, но неизменно по одному и тому же сценарию. Нагнетание мобилизации в 2018 году; голосование зависящих от государства граждан (это понятие шире, чем просто бюджетозависимые); гигантские цифры поддержки президента; начало падения рейтинга (уже в апреле 2018 года); faux pas, ошибочный шаг — пенсионная реформа, спровоцированный верой в магию цифр поддержки; народное недовольство и дальнейшее падение рейтинга с последующей его стабилизацией. Здесь та же картина: нагнетание; принуждение ради цифр; гигантские цифры с головокружением от успехов; ошибочный шаг; народное недовольство. Пока оно локализовано пространственно, однако объясняется далеко не только специфическим «хабаровским характером».

Точнее, так: «хабаровский характер» вообще ничего не объясняет, это ложный путь анализа. У людей — на их же глазах — украли выбор. Для ясности они даже на транспарантах это написали. Но если не хочешь видеть, как не хотят в Кремле, никогда в жизни ничего и не увидишь.

То, что произошло в Хабаровске — результат передавливания, итог сверхмобилизации. Бумеранг за принуждение к голосованию за вечного каудильо — это месть, которую подают горячей. Второго унижения — ареста губернатора, которого ощущают как своего, какими бы недостатками он ни обладал, — локальное сообщество, которое в одночасье превратилось в локальное гражданское общество, не выдержало.

Такой сюжет вполне мог бы стать общероссийским, если бы в большинстве регионов были губернаторы, действительно выбранные местным населением, а не навязанные центром. Навязанных защищать нет смысла, своих — есть. Впрочем, если навязанный региональный руководитель, ввиду эффективности или каких-либо еще свойств, которые KPI’ем общим не измерить, становится популярным у местных, они могут начать его защищать. Повторим еще раз: не из-за того, что он местный, а из-за того, что у людей крадут выбор.

Выбор — понятие тонкое. Был, например, выбор без выбора. За Юрия Лужкова, сколько бы раз он ни баллотировался, неизменно дружно голосовали. А за кого еще? Но когда его снес с поста мэра Дмитрий Медведев, народ города Москвы почему-то на улицы не вышел и на штурм Кремля в защиту любимого руководителя не пошел. Значит, важно, чтобы руководитель побеждал вопреки общему тренду и общей бараньей выученной беспомощности. Только в этом случае его будут защищать и выходить за него на улицы.

За Собянина и Беглова не выйдет никто.

В Кремле явно не знают, что делать с Хабаровском. Одно дело забрасывать в индустриальных масштабах в автозаки прогуливающихся продвинутых москвичей, которые все, как один, сидят на зарплатах у Сороса (или у кого там?). И совсем другое дело — получать долгий, настойчивый, не очень политически определенный протест в регионе от самых разных, и не только продвинутых, социальных слоев. Здесь даже на вмешательство США и европейских фондов ничего не спишешь. К этому даже Алексей Навальный не имеет никакого отношения.

Результат: протест, может, и антимосковский, но главное — он антипутинский. О чем опять же свидетельствуют слоганы.

И, судя по тому, что глава Центризбиркома Элла Памфилова, ставшая чутким индикатором указаний высшего руководства, уже заявила о возможном переносе единого дня голосования с сентября на другой месяц, это самое высшее руководство боится, что хабаровский пример может стать заразительным в нескольких регионах, и это вызовет если не протесты, то протестное голосование (которого удалось избежать в 2019-м).

Хабаровская инфекция может начать распространятся со скоростью «ковида», дай только лишний повод. И таким поводом могут стать плановые выборы. Их теперь нужно подальше отнести во времени от этого так не к месту образовавшегося очага протеста, который смазал всю благостную картинку искусственного народного единства вокруг идеи превращения российского авторитаризма в вождистский.

Решив столь жестко убрать надоевшего Сергея Фургала, центр нее учел, что криминальное прошлое не имеет значения для хабаровчан, у которых украли их выбор. И то, что в среднем, согласно социологическим исследованиям, россияне считают всех верхних людей коррумпированными и преступными.

У российских «элит» в глазах россиян репутация столь плоха, что даже предполагаемыми убийствами дискредитировать Фургала трудно.

Происходящее — еще и сигнал руководителям регионов, что если они действительно хорошо, не для отчетности перед Москвой, работают, их подлинными «хозяевами» могут стать граждане той или иной российской территории, а не Путин. А отсюда уже один шаг для самообучения региональных лидеров основам решительно неизвестного им предмета — начал демократии. Трансферты из федерального бюджета сохраняют лояльность регионалов Москве, но их возможный новый интерес — двойная лояльность, кремлевским боссами и подопечным гражданам.

Словом, Кремлю все чаще будет прилетать, откуда он не ждал. Не от Навального и московской интеллигенции, а из самых странных мест и от социальных слоев, считавшихся «тупо лояльными». Лучший способ решить эти проблемы — допустить свободные честные выборы, в том числе региональные. И ни на кого не надо будет давить.

Но честные федеральные выборы — это «разрушение единства нации». Честные региональные выборы — это «разрушение единства России». Так что никакие хабаровские уроки Кремлем выучены не будут. Если есть одна, но пламенная страсть, — сохранение себя у власти, — то единственный возможный ответ — дальнейшее закручивание гаек по всем направлениям, что естественным образом размывает базу поддержки существующего политического режима. Хотя кручение гаек становится с каждым разом все более и более затратным делом — и финансово, и физически, и психологически.

Кстати, о якобы чуждой россиянам идее сменяемости власти. Хабаровск еще раз обратил внимание на то, что руководителей можно менять, и иной раз это приносит неплохой результат. Во всяком случае, с точки зрения потребителей государственных услуг. Печать