Интервью губернатора Шумкова: Первый спрос - с себя

Экономические потери от пандемии, снижение тарифов, возможный возврат водопроводных сетей Кургана, клан Собянина, объединение Зауралья и Тюменской области. Об этом и многом другом — в интервью Znak.com с губернатором Курганской области Вадимом Шумковым.

Пандемия

— Событие, которое сделало этот год не только в Курганской области, но и во всем мире — пандемия коронавируса. Мы живем с ней уже больше четырех месяцев, можно ли уже говорить, каковы экономические последствия от пандемии для Зауралья? Есть ли план, где брать выпадающие доходы?

— В начале мая мы предварительно насчитали около 2 млрд выпадающих доходов по году. Это были первые прикидки, сделанные исходя из объема снижения выплат и предоставляемых льгот. Сейчас только середина финансово-бюджетного года, окончательный объем потерь и выпадающих доходов можно будет посчитать по итогам 2020 года. Хотя уже есть ощутимые и понятные потери по ряду крупных муниципалитетов в части налоговых поступлений и роста кредиторки. Сейчас работаем над ее снижением и ликвидацией. Для нас это важно, поскольку прошлый год Курганская область по всем ключевым позициям завершила, не имея просроченной кредиторской задолженности. Впервые за много-много лет.

Что касается общих экономических потерь, то достаточно сильно пострадал общепит. Но по Кургану мы видим, что возвратная активность есть, катастрофического снижения нет. Притормозили некоторые новые проекты в этой части, но справимся и с этим.

Мы постарались не закрывать на время пандемии максимальное число предприятий. Почему? Да потому, что, когда еще ничего непонятно, намудрить, как говорится, очень легко. Это первое. Второе: на первых порах жесткие меры внутри региона могли бы привести к обратному эффекту.

Надо было именно извне минимизировать поступление инфекции. Если при этом еще и внутри все закрыть… Понятно же, что инфекция будет распространяться. При этом есть такое понятие, как усталость: люди очень быстро устанут, и любые ограничительные меры уже будут неэффективны. А экономика и так хиленькая, добить ее одним неосторожным движением очень просто.

Ни один из заводов мы не закрывали, строительные компании не закрывали, торговлю общего профиля, которая не относится к торговым центрам, не закрывали. Ряд услуг, которые тоже относятся к повседневным, не закрывали. Единственное, мы на какое-то время ограничивали работу торговых центров, общепита, спортивного сервиса. Потом открыли, как только это стало возможным.

А еще есть специфика, при которой экономический рост в первую очередь формируется при предоставлении ключевым экономическим игрокам налоговых льгот, которые даются минимум на несколько лет. Это тоже своего рода «выпадающие доходы». Да и любое более-менее серьезное производство проектируется, создается, строится от трех до пяти лет. Потому в настоящее время наши основные мероприятия в части развития экономики региона ориентированы на наиболее быстрые мероприятия. А еще важнее создавать новые рабочие места, пусть даже через небольшие проекты. Это же помогает делать подрядные работы на огромном количестве объектов в области.

По выпадающим будем активно работать с правительством РФ. Президент проговаривал отдельно, что национальный резервный фонд формировался именно для таких целей, потому будем вместе с остальными регионами вести работу по замещению собственных выпадающих доходов, что, впрочем, никак не исключает продолжение активных мероприятий по развитию экономики региона. Только подпрыгивать каждый день на стуле, с криками «когда же она появится», самому при этом ничего не делая, — бесполезно.

Любой мало-мальский завод проектируется и строится несколько лет. Потом он несколько лет выходит на производственную мощность. И лишь тогда можно говорить о его вкладе в пополнение бюджета. Законы экономики не обманешь. Иначе все может закончиться, как в старом советском анекдоте, когда на день рождения вождя мировой революции, 22 апреля, китайские крестьяне высадили картофель, а на 1 мая его уже выкопали. На вопрос, почему так быстро, отвечали: «Очень кушать хочется». Даже если вы растете рекордными для страны темпами в 5%, то вам нужно много лет, чтобы получить ощутимый эффект, с точки зрения прироста собственных доходов с учетом «низкой базы».

— Сколько людей потеряли работу и сколько малых предприятий закрылись навсегда?

— По малому и среднему бизнесу у нас обратная тенденция. Согласно данным налоговой, впервые за много лет количество таких предприятий выросло почти на 350 единиц. Что касается людей: с начала года сокращено порядка 1000 человек. Большая часть из них — после пандемии.

Но надо понимать, что в регионе существовала высокая доля «серой» занятости, когда работодатель и работник не имеют формализованных трудовых правоотношений либо не фиксируют постоянных трудовых договоров. А, следовательно, и процесс так называемого «увольнения» происходил также полуофициально. Многие не уплачивали налоги и взносы в обязательные фонды, включая социальный и пенсионный, а потому и выплаты, которые в таких случаях предусмотрены федеральным законом, минимальны. Но это наши люди. И мы обязаны о них заботиться.

Потому мы совместно с трудовой инспекцией в период пандемии старались максимально защищать их права. Затем, когда пошли первые увольнения, развернули оплачиваемые общественные работы по ряду направлений муниципального благоустройства и общестроя.

Также мы начали выдавать сельскохозяйственных животных и сейчас выдаем крупные продуктовые наборы таким людям наряду с малообеспеченными стариками. В каждый такой набор входит 40 килограммов муки, почти 20 килограммов круп, пять литров масла и восемь банок мясных консервов.

Сейчас, повторю, отрабатываем с огромным количеством муниципальных заказов, чтобы трудоустроить этих людей в подрядные организации. Гастарбайтеров в этом году в страну практически не въехало, потому возможностей поработать тем, кто готов работать, стало больше.

— Показали ли свою эффективность меры по закрытию региона: отмена рейсов, перекрытие дорог?

— Показали. Нам понятно отношение ряда иногородних жителей к таким мерам. Но есть специфика именно Курганской области, которая вряд ли им известна и наверняка их не волнует: почти 42% населения — это пенсионеры и инвалиды, плюс граждане, имеющие хронические заболевания, включая болезни органов дыхания. Итого почти половина населения субъекта у нас — это группа риска. На это наложите «ушатанную» систему медицинских учреждений с отсутствием огромного количества важнейших кадров.
Инфекционная областная больница вызывала больше вопросов, чем давала ответов. В части районных больниц инфекционные отделения упразднены либо элементарно разрушены. Количество ИВЛ в пять раз меньше, чем в соседней Тюменской области. Количество доступов к кислороду крайне недостаточное. Проблемы со средствами защиты и отсутствие понимания, какие специализированные препараты лечат новое заболевание. Плюс состояние экономики региона такое, что резкое ограничение работы просто ее добьет.

Это далеко не полный перечень проблем, но достаточный для того, чтобы теперь я встречно задал вам вопрос: ваши действия на данном фоне? Можно сколько угодно болтать, осуждать, рассуждать. Можно было ежесуточно отбивать в Москву тревожные телеграммы в стиле SOS. Но кто-то должен принимать решения и выполнять их. Нужно было выиграть время, чтобы законтрактовать необходимое количество ИВЛ, выполнить разводку кислорода по палатам, приобрести необходимое количество средств индивидуальной защиты и акцептованных Минздравом РФ препаратов, научить работать медиков и всю систему как единое целое в защите граждан.

Сейчас ИВЛ поставляются, кислород подан, со средствами защиты и препаратами вопрос решен. Готовится сметная документация для ремонта инфекционного госпиталя, который будет сделан, как только это позволит ситуация, наряду с другими объектами медицинского профиля. Многие медики получили практический опыт работы с этим заболеванием.

К тому же есть мнение, что каждый последующий случай заражения и следующие за этим мутации вируса, а также выход на летний период дают возможность снизить количество осложнений у группы риска.

Потому все решения, которые принимал штаб весной этого года, вводя либо отменяя те или иные ограничения, были продиктованы исключительно стремлением сохранить жизни людей и сократить количество летальных исходов. Именно отсюда отмена рейсов в регионы с высокой эпидемиологической нагрузкой, ограничения по въезду в регион и так далее. Мы все делали быстро, старались пояснять максимально корректно и открыто свою позицию. Приносили извинения тем, кому такие ограничения доставляли неудобства.

— Закопали ли обратно дорогу на границе со Свердловской областью? (В мае была перекопана дорога на границе Талицкого района Свердловской области и Зауралья. Рабочие, которые это делали, ссылались на решение властей Курганской области. Официально в региональном оперативном штабе эту информацию не опровергали).

— Дорогу эту уже закопали. Мы старались оптимально на эти вещи смотреть (ограничение на въезд в регион, — Znak.com), потому что долго рассуждать, давать по телевизору пространные интервью, можно бесконечно постить свои фотографии в Instagram, провозглашая мудрые решения… А что от этого толку-то? Делай что-нибудь. У людей сейчас огромный запрос на реальные действия власти: никому не интересны длинные и заумные рассуждения и разговоры, с красивыми, но бесполезными фоточками на фоне ваших проблем.

— Вы сами боитесь коронавируса?

— Ну, «боюсь», наверное, громко звучит. Не хотелось бы заболеть. А так — как бог даст. Пытаюсь соблюдать простые меры предосторожности. Но, например, я считаю, маску на улице можно не носить. Но в аэропорту, в магазине, в общественном транспорте ее, конечно, лучше надевать. В ряде мест перчатки стоит использовать. Особенно это актуально для пожилых людей и граждан с хроническими заболеваниями.

Штаб, соответственно, рекомендовал населению в качестве профилактической меры носить маску в магазине, общественном транспорте и в помещениях с большим скоплением людей.

Я смотрел соблюдение аналогичных мер в иных субъектах. Наши люди мне показались самыми дисциплинированными с этой точки зрения.

— Есть ли уже у властей Курганской области понимание, как ситуация будет складываться осенью, когда, помимо начала учебного процесса, появятся еще и сезонные ОРВИ? Справится ли система здравоохранения Курганской области?

— Посмотрим. Я полагаю, мало у кого есть понимание, как будет складываться ситуация осенью-зимой. Уже пугают вторыми-третьими волнами и так далее.

Мы будем готовиться к тем условиям, которые прогнозируются, исходя из видения сегодняшней ситуации с соответствующими сезонными дополнениями. Система здравоохранения имеет свои ресурсы и, разумеется, они исчерпаемы. Но, поверьте мне, главный ресурс — это внимательное и профессиональное отношение к людям, которым требуется помощь.

— Не свернута ли из-за пандемии индивидуальная программа социально-экономического развития региона? Получил ли уже регион какие-то деньги?

— Не свернута. На 2020 год региону подтвержден 1 млрд рублей на финансирование ключевых мер по развитию экономики. Это строительство сети индустриальных парков двух типов: гринфилд — земельные участки с подготовленными сетями, и браунфилд — реконструированные заново старопромышленные цеха. В этом году мы уже завершаем создание одного парка и создаем еще три. Всего в ближайших планах их семь. Регион не имеет углеводородов, иных природных ископаемых, выгодных функций административного либо финансового центра, крупных налоговых доноров федерального уровня. А это значит, что, если вы хотите развивать экономику, вам придется ориентироваться на вариант создания большого количества малых и средних производственных предприятий. Чтобы они создавались и развивались быстро, им нужна начальная инфраструктура: готовые цеха и производственные площадки либо земля с сетями для подключения, чтобы они сами строили и вводили цеха. Именно потому мы столько внимания уделяем созданию таких объектов. С учетом того, что некоторые из них находятся в территориях опережающего развития либо в иных льготных налоговых условиях, это облегчит вход таких инвесторов.

Следующее важнейшее направление — субсидирование приобретения нового оборудования. Через возмещение первого взноса по договору лизинга мы компенсируем до 50% его стоимости без учета НДС. Средства есть, заявки отбираются и будут профинансированы.

Также это займы под 0,1%. Таким образом правительство и его уполномоченные органы и организации создают комплекс условий, при которых потенциальный инвестор (включая малые предприятия) может взять производственную площадку льготно, купить оборудование льготно и получить заемные средства практически бесплатно. Эта новая формируемая система, которая и потянет за собой развитие региональной экономики. Нужно время, но процесс уже пошел. Уверен, он станет необратим.

Отношения с энергокомпаниями и энергоолигархами

— «Водный союз» заявил, что не ведет плановый ремонт. Не боитесь, что зимой это может закончиться коммунальным апокалипсисом? Есть законодательные меры, чтобы повлиять на них?

— Это чушь. Есть производственная программа предприятия, которую нужно выполнять, а не взбадривать информационную повестку очередным полубредовым заявлением. Не секрет, что предприятие распоряжается муниципальным имуществом, взятым в аренду на 49 лет со встречным обязательством проинвестировать в него 25 млрд, только непонятно, когда и как. Потому нужно просто выполнить свои обязательства по модернизации сетей, а не пытаться вместо собственных инвестиций вытащить из тощего кармана населения, бюджета и экономики Курганской области очередной рубль попытками нелепого давления и мелкого шантажа.
Предложение разово поднять тариф на воду и канализование на 40% в городе Кургане «потрясает своей новизной». На фоне самых высоких тарифов на электроэнергию и одних из самых высоких на тепло, о каком развитии может идти речь?

Коллеги показали компании ее внутренний ресурс для собственных инвестиций, не увеличивая тариф. Речь идет о странных манипуляциях с муниципальным имуществом на несколько сотен миллионов рублей, мутной ситуацией с ценообразованием, подключением новых объектов к водоснабжению и канализованию, иными финансовыми затратами компании, которые представляют собой явный резерв.

Потому нужно привести все в порядок, набраться мужества и, перестав шалить с муниципальным имуществом, предоставить правительству региона адекватную инвестиционную программу, предусматривающую четкие и конкретные параметры. После этого уполномоченные органы правительства готовы выслушать все предложения по тарификации и ее возможному взаимному субсидированию с целью наращивания объемов модернизации сетей.

Касательно апокалипсиса, бояться надо тому, кто его планирует. У нас нет настроения шутить такими вещами.

Не умеете сами распоряжаться такого рода объектами и выполнять свои обязательства — значит, вернете государству, и оно само займется этим. Петь песни в стиле 90-х о том, что государство всегда неэффективно, а лишь чудодейственный «частный собственник» всегда и всех спасает, не нужно. Количество негативных примеров, когда из важнейших прежде государственных инфраструктурных объектов выжимается весь, еще советский, ресурс прочности, а прибыль стремительно утекает в офшор, огромно. Заканчивается зачастую все тем, что государству обратно подбрасывается отжатый актив с еще большим клубком проблем. Потому у таких сказок все меньше и меньше благодатных слушателей. Мы уже сейчас сами через муниципалитет строим канализацию для Восточного микрорайона Кургана и проектируем ремонт ключевой КНС и коллектора. Входим в проектирование нового водозабора и магистрального водовода. Слушать на этом фоне старые байки о том, что опять мешает «танцору», неинтересно.

Что касается управления, то правда всегда посередине. Исключительной благодати ни в государственной, ни в частной форме собственности нет. Все зависит от добропорядочности и готовности развивать свой участок ответственности, свой регион и свою страну, а не соседний теплый огород, формируя себе пансион за границей.

— Правильно ли я поняла, что вы намекаете на возврат сетей холодного водоснабжения обратно в город?

— Почему намекаю? Я прямо сказал на одном из ВКС, что если люди не поймут, то будет проводиться комплекс мер, направленных на изъятие сетей. Они же муниципальные.

Нас через телевизор «влюбили» в частную собственность в 90-е годы, когда на фоне пустых прилавков «чудо-приватизаторы» рассказывали, что государство неэффективно. А потом, когда начали разбирать многие подобные случаи с бывшими госактивами, которые, обанкротив, продали за копейки, оказалось, что государство, народ, нередко стоя по пояс в ледяной воде, создавали эти предприятия и объекты, а потом их «отмели» несколько весьма шустрых парней. Но вместо развития территорий и решения комплекса сложнейших вопросов, выжали их как лимон, повытаскивали всю прибыль за рубеж, да накупили себе кучу яхт, соревнуясь между собою, какая из них длиннее. Оставив при этом людей без имущества, без денег, да еще и заставив приплачивать за то, что создавалось их трудом. Это несправедливо.

— А есть механизм?

— Разумеется.

— Встречались ли вы с Алексеем Бобровым или Артемом Биковым (компаниям энергоолигархов подконтрольны все энергопредприятия региона) по поводу энерготарифов? Что они говорят? Есть ли шанс с ними договориться, или все же война?

— Нет никакой войны. Равно как и нет негатива в отношении этих персон. С одним мы встречались несколько раз, другого я вообще не видел ни разу. Есть разница подходов к вопросам тарифообразования на важнейший энергоресурс в регионе.

Мы свою позицию несколько раз донесли, довели и обосновали. И на встречах, и письменно. Резкое восприятие таких данных с эмоциональной точки зрения понятно. Попытки напрячь все финансовые и административные ресурсы, чтобы упрятать правду поглубже в высокопоставленных бюрократических столах, тоже понятны, но это никак не меняет наше отношение к ситуации. А она проста: в регионе УрФО с самым низким уровнем доходов населения, самой слабой бюджетной обеспеченностью и самой «убитой» экономикой — самые высокие энерготарифы.

Нам долго рассказывали про огромные инвестиции, которые надо окупать таким тарифом. Мы их не обнаружили. Было много разговоров о сакральности методики, применяемой для Курганской области, с говорящим названием RAB. Мы подтверждения такой сакральности и нерушимости не нашли. Потому наши вопросы носят простой и законный характер. И есть понятная цель — снижение размера энерготарифа для региона. Каким образом и через какой вариант она будет достигнута, для нас второстепенно.

Касательно того, как все это подается и дополнительно «военизируется» — это вопрос в том числе к вашим собратьям по цеху. Если лица, согласно открытым данным, являющиеся резидентами иностранных государств, владеют определенными СМИ, через которые осуществляются попытки активно вмешиваться в вопросы внутренней государственной политики в интересах бенефициаров, это вопрос не столько журналистской этики, сколько суверенитета и безопасности.

Если убрать все «визги, писки, шелуху», для любого здравомыслящего человека ситуация будет очевидна. Мы действуем в интересах десятков тысяч предприятий и учреждений, в которых работают сотни тысяч наших жителей. Снижая самые высокие в УрФО тарифы, мы получаем ресурс для повышения заработной платы огромному количеству наших жителей и модернизации самих предприятий, и перестаем загонять регион в долговую яму, сидя в которой бюджет набирал огромные кредиты, чтобы рассчитаться, в том числе за такие тарифы. Указанные вами два лица действуют в своих личных интересах. Потому выбор прост. Не надо кричать с высоких трибун о том, что у нас социальное государство. Нужно просто каждый день подтверждать это своей работой.

— Разобраться с тарифами поручал и президент. В курсе ли Кремль, что в регионе продолжается такое противостояние с энергоолигархами?

— Я не отвечаю за информационную повестку Кремля. Но уверен, что президентские поручения такого рода должны исполняться быстро и неукоснительно в пользу региона и его населения.

Клан Собянина

— Уже очень давно говорят про собянинских губернаторов, так называемый «клан Собянина». Он существует?

— Я не знаю. Есть люди, которые работают с Сергеем Семеновичем, а отрицать его управленческий талант бессмысленно. Многие курганские жители сегодня говорят: а посмотрите на Тюмень. Я отвечаю: посмотрите на Тюмень 20 лет назад, было практически то же самое, что Курган два года назад. Просто 20 лет два региона, как два поезда встречных, шли в разные стороны.

И в том, что Тюмень начала двигаться таким вектором, огромная заслуга Собянина. Если хорошие управленцы могут просто принимать грамотные оперативные решения, то талантливые управленцы создают тренды, которые продолжаются, когда управленец уже уходит.

При этом формируется круг людей, которые приняли либо переняли такие изменения и продолжают стиль управления.

Собянин это обеспечить смог.

«Работаем на Курганскую область»

— Ваши критики говорили, что из-за вашего резкого и требовательного характера вам не удавалось сформировать свою команду. С вашего вступления в должность прошло полтора года, можете ли вы сейчас сказать, что собрали вокруг себя команду профессионалов?

— Не совсем так. Давайте поясню. Регион стагнировал несколько десятилетий подряд. Потому абсолютно очевидно, что это не могло прямо не отразиться на состоянии и на качестве государственного и муниципального управления. Несколько сотен тысяч наших земляков уехали из субъекта. При этом с учетом того, что большинство молодых и наиболее активных из региона уезжало, качество определенной части остававшихся управленческих кадров тоже понятно. А раз экономика во многом (начиная с заводов, заканчивая сельскими фермами) приказала долго жить, то единственным работодателем в ряде мест вообще остался бюджет. Поэтому некоторые считали нормальным организовать себе рабочие места за бюджетные деньги. Для целых семейных кланов, десятилетиями подряд. Но это ладно, если б при этом еще и работали…

Плохо, когда вы пытаетесь что-то сделать, а все ваши усилия натыкаются на равнодушно-свинцовое ничегонеделание, базирующееся на святой уверенности в собственной непогрешимости… И полнейшее пренебрежение к повседневным нуждам людей, почти половина из которых — пенсионеры и инвалиды.

Это первый посыл, исходя из которого изначально строилась кадровая политика: мы тщательно и доступно поясняли, что, поступая на службу в органы государственной и муниципальной власти, человек должен исходить из слова «служить», а не «властвовать». Это устроило не всех.

Второй посыл в том, что любой относительно эффективный управленец, попадая в новую для себя ситуацию, начинает выстраивать свои действия не из набора теоретических знаний, а исходя из комплекса сложившихся реальных условий, в которых ему приходится работать. Получив регион, в котором в части вопросов социально-экономической сферы «падает» практически все, а из понятных ресурсов «деньги-кадры-время» нет практически ничего, вы будете выстраивать свою работу соответствующим образом. Если, конечно, хотите добиться ощутимого результата.

Я сам работаю по принципу 24/7 и того же требую от ключевых управленцев, от которых зависит решение наиболее значимых вопросов развития области. Потому принцип «раньше думай о Родине, а потом о себе» подошел тоже не всем. В этом нет ничего плохого. Просто кому-то не подходит подобный график. У кого-то есть реальные проблемы со здоровьем, и в режиме постоянного напряжения они просто «выстреливают». Кто-то ошибочно посчитал, что такая работа с должностью дает исключительно статус, а все остальное приложится, не рассчитав при этом собственные силы… Это жизнь.

За счет сокращения общего количества чиновников мы постарались подтянуть вознаграждение по ряду позиций государственной и муниципальной службы соразмерно росту спроса к качеству работы. Потому надо стараться соответствовать. К тому же мое искреннее убеждение — государственная и муниципальная служба не должны становиться многолетней синекурой для убеленных сединами старцев, потерявших связь с реальностью. Поверьте, абсолютному большинству населения вообще без разницы, как зовут того или иного функционера. Им важно вовремя и качественно получать государственные и муниципальные услуги и понимать, что идет развитие, а не деградация. Отсюда и нужно исходить, подбирая, а иногда и переставляя кадры. Возможно, это ближе к формированию спортивной сборной команды, которая каждый день проходит ожесточенные и активные тренировки, а не к кланам, что «царствуют лежа на боку».

При этом первый спрос — с себя. Если система вами отлажена и дает результат, которым люди, основные потребители ваших услуг, довольны, никакие стресс-тесты вам никто устраивать не будет. Мы все адекватные люди.

Сейчас по основному перечню должностей сложился круг людей, искренне желающих приносить пользу региону и его населению. Есть люди, к которым мы пока присматриваемся, а потому процесс отбора, подбора и замещения не закончен. Да он и не должен заканчиваться никогда. Кто-то будет уходить на повышение, кто-то — покидать государственную службу, кто-то — перемещаться по горизонтали. И при этом будут «дышать в спину», чтоб не никто расслаблялся. Перед системой государственной и муниципальной службы стоят сейчас очень сложные задачи, а это значит, что она должна работать как живой организм, в том числе меняться и развиваться, через новых людей, а не являть собою «мушку, застывшую навеки в янтаре».

— Не вставляют ли вам палки в колеса люди из «старой гвардии»?

— Понятие «старая гвардия» идет от Наполеона, который так называл наиболее заслуженных своих ветеранов-сподвижников. Если человек является реально заслуженным перед регионом и уважаем многими, то разве может такой человек заниматься интригами или подличать? Сегодня большинству очевидно — регион развивается. Непросто. Неоднородно. Не сразу и не везде одинаково, но развивается.

Впервые за много лет оживают и стряхивают с себя тлен разложения и деградации многие сферы и разрешаются многие вопросы, а потому на этом фоне пытаться гадить или пакостить, дабы потакать собственным амбициям, исходя из чувства ревности, могут лишь недалекие и откровенно мелкие люди.

На бытовом примере: живет супружеская пара. Мужичонка так себе — кривоват, мелковат, да и страшноват, попивает, да деньги у жены из сумочки таскает, еще ревнует ее ко всем и поколачивать пытается, и принижает ее постоянно, лишь бы себя в своих глазах, да себе подобных, возвысить. Но проходит время, она от него уходит. Оживает. Расцветает. Старается жить полноценной жизнью и уже не выглядит забитой, умирающей и угрюмой. И всем своим видом подает, что ей стало намного лучше.

Как такое простить? Вот мужичонка, оставшись один на один со своими комплексами, и начинает еще больше ее ненавидеть и вымещать свои переживания, как только ему доступно.

Потому, если такие люди есть — мне их просто по-человечески жаль. Им можно только посочувствовать. Но нам никто палки в колеса не вставляет.

— Около года назад вы объявили борьбу с незаконной вырубкой леса и продажей древесины. Можно уже говорить об определенных достижениях?

— Объемы снижаются. Это можно определить и по имеющимся у нас данным, и визуально: стало значительно меньше лесовозов с кругляком на наших трассах. Но пока еще дошло не до всех. Ряд граждан с рубкой лесов, включая заповедные территории, до недавнего времени торопились, как «в последний путь».

Наши предки не трогали такие леса даже в самую трудную годину, когда были голод и война. А сейчас отдельные весьма обеспеченные граждане пытаются всеми правдами и неправдами «выкосить» такой лес под ноль.

К сожалению, многие годы деградации и разложения не проходят бесследно и с точки зрения простой человеческой морали. Люди думают категориями «урвать и сбежать, а после нас хоть трава не расти». Останавливаем.

— Когда вы только были назначены и. о. губернатора, в регионе сразу друг за другом начали меняться руководители силовых структур, СУ СКР, прокуратуры, полиции, ФСБ. Звучали мнения, что все, кто был назначен, так или иначе могли быть пролоббированы лично вами. Так ли это? Какие у вас отношения с силовиками?

— Это легенда. Региональные руководители таких структур представляются руководством соответствующих правоохранительных ведомств и назначаются указом президента. Этим все сказано.

С коллегами у нас единая задача — наведение порядка на вверенной территории и разрешение вопросов, которые мешают ее развитию.

— Есть версия, что вам предложили пост губернатора Курганской области как антикризисному менеджеру, который подготовит регион к объединению с «тюменской матрешкой». Ваши коллеги комментировали, что эта информация не соответствует действительности, но хотелось бы услышать ваше мнение по этому поводу.

— Не на мою зарплату вопрос. Мне никто при назначении не выдавал пакет в закрытом виде с указанием «вскрыть после…» С самого первого дня до сегодня я занимаюсь исключительно вопросами развития Курганской области.

— Что вам больше всего нравится в курганцах и что больше всего раздражает?

— Определять, что мне нравится, а что меня раздражает в моих земляках, было бы проявлением высокомерия и чванства. Прежде всего, потому что я плоть от плоти и кровь от крови такой же курганский: все слабые и сильные стороны наших жителей присущи и мне в определенной степени. Я люблю своих земляков. С учетом того, что мои предки жили здесь более 300 лет, многие из них вообще доводятся мне дальними родственниками. Для меня этого достаточно, чтобы я работал на них с полной самоотдачей.

— Какое у вас самое главное, на ваш взгляд, достижение на посту главы региона? Какой был самой крупный провал?

— Прошел год и девять месяцев с момента моего назначения и менее года с момента моего избрания на посту губернатора Курганской области. Пока нескромно говорить про достижения и преждевременно про провалы.

Семья

— Освоилась ли ваша семья в Кургане?

— Да. Сын ходит в школу. Дочь посещает кружки.

— Не жалеете, что сменили благополучную Тюмень на проблемный Курган?

— Каждый человек в своей жизни проходит определенные фазы развития. Для меня это новый, иной уровень задач. Тюмень 20 лет назад по многим параметрам смотрелась ненамного лучше Кургана.

Моя задача — постараться за отведенное мне время создать комплекс улучшений и изменений в лучшую сторону, носящих необратимый характер, чтобы регион развивался, а люди жили лучше вне зависимости от того, кто работает губернатором. Печать