Истории челябинских депутатов, которые оказались в райсоветах

В Челябинске регулярно возникает дискуссия о переустройстве системы местного самоуправления. Шесть лет назад в областном центре изменили традиционную схему, сделав из районов города самостоятельные муниципалитеты со своими бюджетами, депутатами и властью. Вместо полусотни депутатов, которые ранее работали в городской думе, в Челябинске появились 170 районных. Такая система стала местом приложения сил для городских пассионариев. Но в то же время районные депутаты жалуются, что ничего не решают, а, по сути, дублируют нормативные акты гордумы, не имеют ни полномочий, ни бюджетов. В прошлом году от эксперимента едва не отказались, но дали системе второй шанс. Тогда районам добавили денег и решили посмотреть, что будет. Znak.com пообщался с депутатами, которые оказались в райсоветах Челябинска впервые, и узнал, что они думают обо всем этом спустя почти год работы.

Елена Вахтина, Центральный район, избиралась от «Яблока», но вышла из партии:

— Политика была мне не интересна. Но все началось с экологии. Сначала я попала в движение «Челябинск, дыши!», потому что воздух в городе остается невозможным. Пыталась поучаствовать в процессе борьбы за чистый воздух, познакомилась с людьми, которые меня и вдохновили идти в депутаты. Есть четкое убеждение, что можно что-то менять только через политику, изнутри системы. Сейчас я присутствую на заседаниях совета, вижу, что все решает «Единая Россия», голосуют по указке. У депутата больше проблем и обязанностей перед избирателем, а полномочий никаких. Все, что мы можем, это публичить проблемы, озвучивать их. На решения в районе я не могу повлиять. Те же выборы главы района: меня не пустили в конкурсную комиссию, все решают только единороссы.

Не скажу, что у меня была сложная избирательная кампания. Конкуренты, да, работали, старались, листовки мои срывали. У КПРФ была такая же «зеленая» повестка, старались перебить экологией мои послания. Но в моем случае наблюдатели на участках сделали свое дело. Мои два УИКа были закрыты наблюдателями. Кроме того, я «прошла ногами» весь округ, по всем домам, по всем избирателям.

Сейчас мы стараемся привлечь власть к взаимодействию с обществом, активистами, депутатами. Власть на это туго идет, но идет. Нас пытаются выставить бешеными экологами, детьми прикрываются, как в истории с больницей в бору. Но где-то идут на диалог. В частности, вице-мэры — тот же Егоров — прислушивается, сам готов общаться.
Что касается конкретных дел на округе, то «Единая Россия» лишила нас депутатских денег, на округ ничего не дали. Сказали, что так у всех. Что все отдали на образование. Я решила в этом году не скандалить, но в следующем буду требовать то, что положено округу по закону. Это порядка 880 тыс. рублей в год.

Не думаю, что районные советы чем-то лучше старого формата. Если ты один, то правы они или нет, будет так, как решило большинство. Думаю, дело в этом. Я общаюсь с питерцами, там есть советы муниципальных образований, где большинство составляют оппозиционные депутаты. Они меняют глав округов, проводят изменения, а у нас какие можно провести изменения? Если мы и половины решений, которые готовятся, не видим. Узнаем о них уже на заседании. Единственный плюс от депутатства — я могу чуть больше видеть и слышать, что происходит. Важно участие и активность самих людей. Если бы они активнее участвовали в политической жизни, шли наблюдателями на выборы, то было бы больше независимых депутатов.

Еще один аспект — это низкая мотивация идти в депутаты. Мы работаем без зарплаты, ее получает только председатель совета. При этом есть депутаты Госдумы, у которых большие зарплаты. Это не сопоставимо с районным уровнем. Если бы в райсоветах были зарплаты, это мотивировало бы профессионалов идти в эту сферу, прикладывать свои знания и опыт. Не надо было бы совмещать с основной работой, потому что перед депутатом всегда стоит выбор: основная работа, общественная нагрузка или семья.

Андрей Бодрягин, Советский район, «Единая Россия»:

— Меня к депутатству привел многолетний опыт общественной деятельности, работа в сфере строительства, развития города. Хотел применить эти знания на благо. Сейчас я погрузился во все это и выделил пять категорий реальных понятных проблем. 80% из них возникает из-за неправильного понимания темы управления территорией или общим имуществом. И 20% связаны с житейскими проблемами, недопониманием того, как работает город, как разные уровни власти взаимодействуют. Мы представительная власть, наша задача — наладить мост между органами исполнительной власти и жителями.

Когда я думал, где мне выдвигаться, то мне предложили исторический центр. У меня, наверное, самая старая жилая застройка в городе, больше всего исторических зданий. Зато нет ни одной панельки, почти все дома — 30-50 годов. Мне как девелоперу это очень нравится. Я вижу, сколько там нерешенных проблем можно «расшить». Помочь превратить эту территорию в то, какой она была в 50-е — самое зеленое, престижное и лучшее место в городе. Долгое время этому району внимание не уделялось. Например, все видели фотографии 70-х годов с зелеными улицами Пушкина, Цвиллинга. Деревья, которые тогда были молодыми, к нашему времени приказали долго жить. Те, что остались, — в аварийном состоянии, постоянно падают. Если бы этой темой занимались всегда, то проблемы не было бы. Но город брал паузу лет на 30 в отношении озеленения. И только сейчас начали задумываться. Моя задача — сделать так, чтобы люди позитивно воспринимали усилия города и чтобы город учитывал нужды и желания жителей. Например, мы добились, чтобы в этом году весенняя подрезка в округе шла только с дендрологами. Они поработали безвозмездно. Мы просто попросили, и они откликнулись. Никто не смог камень в огород кинуть, что сделали что-то не так.
Мне нравится мой округ, и я горжусь тем, что набрал почти 40% голосов. У нас живет в основном интеллигенция, которая редко верит в обещания. Эти люди видели район в лучшие времена. За год я познакомился примерно с тысячей человек, у них есть мой телефон, могут позвонить, что-то спросить, сообщить. На самом деле люди много не требуют.

Мы разобрались с мусором, больше нет завалов. Из десяти контейнерных площадок в округе остались две проблемные. Хочу поменять их на подземные. Хочу реформировать КТОС. По закону, это самая низовая организация, которая ближе всего к людям. Но в массе КТОСы не работают. Еще один проект — это общественные инспекторы в сфере ЖКХ, которые могли бы помогать Госжилинспекции. В планах заняться проблемой капремонтов исторических зданий. При Дубровском многие из них были вычеркнуты из списка объектов культурного наследия, значит, ремонт будет проводиться по общим правилам. Пока удалось вернуть в список три дома. На них делаются проекты с экспертизой. Будет качественный, внимательный ремонт. В прошлом году работали халтурщики, в этом делают более качественно и не торопясь.

Не можем добиться ремонта рельсов на Цвиллинга. Пока «ЧелябГЭТ» был в городе, была договоренность, что рельсы поменяют на бесшовные. Цвиллинга — самая узкая в городе улица с трамвайными путями, от которых идет грохот. Сейчас общественный транспорт передали в ведение области, пришлось начать процесс по рельсам заново.

Еще одно достижение — снесли все нелегальные киоски. Остается прагматичная задача — разобраться с местами под застройку. У нас хоть и центр, но есть пустыри, где строительство так и не началось. Где-то судебные иски, споры. Это нужно приводить в порядок.
Мне нравится эта работа. Я понимаю, к чему это ведет. Мы разбираемся с городским хозяйством: установка светильников, тротуары, столбики.

Это хорошая работа. Я в контакте со всеми вице-мэрами города. Как апогей, мы затеваем стратегию развития Советского района. Есть задача сделать его центром привлечения инвестиций, пусть маленьких, но они должны работать. Потому что за бюджетный счет все не сделаешь. И наш район, центр города должен стать ядром этого. На ближайшие четыре года работы очень много.

Оксана Боярская, Советский район, «Справедливая Россия»:

— Я пошла в депутаты, чтобы на практике воплотить свое образование по специальности «Муниципальное и государственное управление». Видела проблемы района, но не понимала, почему они не решаются. Думаю, что ключ к хорошему благоустройству — в грамотном распределение бюджета. Но получилось не так гладко, как ожидалось. Депутатов оппозиционных партий лишили денег на первоочередные нужды. Пока боремся с администрацией, я пишу жалобы в прокуратуру. Получается, что на эти деньги можно было бы вести работы по асфальтированию, по обрезке деревьев, но такой возможности нет. Будем требовать, чтобы прокуратура выходила в суд.

Кроме того, я юрист, уже два раза участвовала в процессах как представитель избирателей. Готовим еще один иск. Пенсионеры, ветераны труда, за них некому заступиться. Я как уполномоченный, но работаю бесплатно.

Кампания была непростая. Не было ни одного человека, который бы меня не отговаривал. Я пошла по округу Нациевского (экс-депутат гордумы — прим. ред.) Его позиционировали как сильного политика. В итоге я встретилась с этими мерзопакостными листовками, что я мошенница, были и личные конфликты, слышала и мат, и угрозы. Но, наоборот, это только разозлило. Я видела в процессе кампании настрой людей, круглосуточно была в округе, избиратель в меня поверил.

Сейчас большая часть моей депутатской работы — это коммунальные истории, все решается через споры, чтобы получить что-то от администрации, приходиться жаловаться в прокуратуру. И таких пустых споров очень много. Совет депутатов, например, не дает документы. Снова приходиться жаловаться губернатору и так доставать нормативные акты, вместо того чтобы работать. «Единая Россия» на старте созыва говорила: «Мы все за одно, за Советский район». Но на самом деле — нет. Просто выясняют отношения. Поэтому все движется небыстро. Но мой округ я считаю своим домом и хочу благоустроить его.

На мой взгляд, районам не хватает денег. Чтобы избиратели были довольны, не так много надо, но распределение денег нерациональное. У нас забрали деньги на первоочередные нужды.

На них можно было бы сделать какие-то мелочи, о которых просят люди, что-то заасфальтировать, поставить малые формы. Это можно было сделать быстро и эффективно, но теперь это будут делать через дорогие программы. Я думаю, что избиратели понимают, что происходит и почему все так, а не иначе. Поэтому и выбирали оппозицию.

Олег Чернышов, Ленинский район, «Единая Россия»:

— Моя изначальная мотивация была в том, что я понял, что в нашем городе многое делается не так, для отписки. Особенно это видно в сфере ЖКХ: раскопали текущую трубу, заменили кусок, видят, что дальше труба такая же, но ее все равно закопают. Через неделю опять разроют и опять кусок поменяют. Это идиотизм, и так везде. Я хочу влиять на эту ситуацию, менять ее хотя бы в своем районе.

Кампания была веселая. Особенно «радовали» оппоненты. Пытались играть на личном знакомстве с главой города. Формировали список проблем, но ни до выборов, ни после, эти проблемы не были решены. Но, видимо, личное знакомство ничего не дало. Однажды подрались «эсеры» с «пенсионерами». И одна из сторон ко мне побежала. Гартунг лично приехал, говорит: давайте объединимся, заявление в полицию напишем. Я говорю: у нас с вами разные убеждения, у меня ни с вами, ни с ними конфликта не было.

Весь этот год я вникал в бюджет, как он работает, разбирался. А тут коронавирус, большой объем работы был проделан, по доставке продуктов, помощи. Одна из главных решенных задач — нашел управляющую компанию дому с высокой степенью износа. Это всегда очень сложная ситуация, такие дома никто не хочет обслуживать, потому что много проблем и платят жители не всегда исправно. При этом без хозяина дома разрушаются еще быстрее. Теперь дело за жильцами: заключать договоры, оплачивать и следить за работами.
Думаю, работа депутата — это непростой и неоплачиваемый труд. Но разочарования нет, я понимал, на что шел. С этой системой районных советов власть действительно стала ближе к людям.

Я бы еще административные и социальные структуры передал в районы, например, школы, детские сады, соцзащиту. Это было бы эффективнее.

Николай Ольховский, Калининский район, самовыдвиженец:

— В депутаты я пошел, чтобы сделать Челябинск лучше. В нынешнем виде это плохое зрелище. Я не хочу жить в таком месте, не хочу, чтобы тут жили мои дети. Чтобы исправить это, есть два пути: занять в городе такую позицию, которая позволит улучшать город своими руками и приведет к тому, что он станет современным эффективным и благоустроенным. Либо уезжать. Я иду по первому пути. Не знаю, на сколько хватит сил.

Кампания прошла довольно легко, связываю это с тем, что к моменту выдвижения я вел активную общественную деятельность. Мне было что продемонстрировать людям. Я говорил, что знаю проблемы города, и мог показать, что уже сделал. Мои оппоненты недооценили возможности парня в инвалидном кресле. Существенной борьбы я не видел, спокойно провел кампанию. Ко мне пришли волонтеры, они помогли качественно донести мою позицию до людей и одержать победу. Но думаю, если бы завтра пришлось проводить такую кампанию, то дела были бы намного сложнее. Все партии гораздо больше ресурсов вложили бы в то, чтобы выиграть у меня.

В течение года мы с командой разобрались, как же нам приблизить дворы к тому образу красивого и удобного города. Как сделать освещение, чем замостить дорожки, чтобы люди не ходили по грязи, занимались отработкой обращений. Из крупного: помогли двум домам сформировать заявки на попадание в программу «Формирование доступной городской среды», к сожалению, заявки оказались не на первых местах, но порадовало отношение самих людей, они стремились и делали. Смогли добиться организации пешеходного прохода по улице Наркома Малышева. Администрация делает такие вещи в час по чайной ложке. Стратегически они деньгами распоряжаются очень хорошо, потратить миллиард на ремонт дорог — это пожалуйста, но проложить временный тротуар около конкретного дома вызывает проблемы. Я звоню в администрацию и чувствую, как я им создаю помехи, заставляю вдумываться в решение проблем, хотя у них задача освоить бюджет и хорошо отчитаться.

Вторая проблема — это то, что муниципальный депутат не получает никаких денег, но если хочется решать такого уровня проблемы, надо тратить много времени: надо писать, звонить, ездить на встречи, все это требует навыков ведения переговоров, требует деловых качеств, но не оплачивается ни единым рублем. Я в течение года разрывался между работой и депутатской деятельностью. Теперь уволился и ближайшие время буду жить на сбережения, буду пытаться сформировать пул подписчиков, которые будут поддерживать мою работу.

Передо мной встал выбор: или челябинцы поддержат рублем мою деятельность, или я буду вынужден сложить полномочия и уехать.

Конечно, думать о том, что ты сейчас выиграешь на округе в 10 тыс. человек и тебе отдадут правление целым районом, было бы наивно. Я понимал, что принципиально новых возможностей не появится. Особенно в условиях, когда я не от «Единой России». В совете все решения принимаются без меня. У меня есть условно право совещательного голоса, но как решит ЕР, так и будет.

Но депутат — это публичный политик. У него есть возможность оказывать влияние на публичную повестку. Влияние не кардинальное, но при принятии решений сейчас и совет депутатов, и в небольшой степени городская администрация понимают, что если решение будет негативным, я же выступлю. Обо мне же напишет пара тройка СМИ. Возможность высказываться от лица 10 тыс. человек из моего округа — это отличный ресурс. Это офигенный ресурс!

Но, чтобы им пользоваться, ты должен работать, прилагать усилия к решению вопросов и своего округа и всего города. Даже у муниципального депутата есть определенное влияние. И горожане, и власти как минимум прислушиваются. Не могу оценить систему на эффективность, я тут на нижнем уровне и не вижу, насколько это влияет на процессы сверху. Но могу отметить, что если бы у нас этого звена не было, а была бы только гордума, то с вероятностью 90% в Челябинске бы не было депутата Николая Ольховского. Печать