Как самовыдвиженец в горсовет Смоленска подписи отстаивал

Алексей Антонов рассказал, как избирательная комиссия забраковала его подписи, но после того как он достал камеру отменила свое решение. Увлекательный репортаж с заседания избирательной комиссии.

Антонов выдвинулся кандидатом в депутаты городского совета Смоленска по 13 избирательному округу. В округе он единственный независимый кандидат, его главный конкурент директор СОГБУ «Реабилитационный центр для детей и подростков с ограниченными возможностями «Вишенки», единоросска Светлана Новикова. Но ей, как кандидату от парламентской партии, не нужно собирать подписи.

"Для регистрации мне нужно было собрать 73 подписи. Хотя реально собрал я почти 100 штук – выбрал и отправил на проверку лучшие", — рассказал Антонов.

В пятницу 31 июля состоялась комиссия по рассмотрению подписных листов. На комиссии подписи Антонова чуть было не признали недействительными. Комиссия длилась четыре часа, ее хотели отменить и перенести, а председатель постоянно куда-то звонил.

"Началось заседание с объявления, что все подписашиеся за меня люди проверены по базе МВД и ошибок в персональных данных не обнаружено. Это внушало надежду", — рассказывает Алексей.

Затем пришла очередь приглашенного графолога. Графолог медленно, но верно листал листы кандидата и выписывал подозрительные на его взгляд подписи. По какой-то невероятной причине в брак шли почти все подписи написанные печатными буквами. То подчерк в ФИО не совпадал с датой (что логично блин печатные буквы отличаются от прописных цифр), то две последовательные фамилии написанные печатно сделаны одной рукой. То дату якобы писал сам кандидат, вместо подписанта (это запрещено).

"Я специально просил людей писать печатным шрифтом, чтобы подписи были читаемы. Ведь нечитаемые подписи тоже идут в брак. Ну и конечно я был абсолютно уверен во всех подписях и у меня даже были контакты подписанов".

В итоге набралось девять подозрительных подписей (максимально допустимо шесть). Графолог занес все замечания в протокол, почему-то не указывая причины проблем (хотя по закону указывать это требуется).

Далее подписи начала смотреть избирательная комиссия. В одной подписи им не понравилось написание даты — подписант размашисто написал двойку и она стала похожа на цифру два. Председатель комиссии, Александр Кузьмак стал убеждать остальных членов комиссии, что эту подпись нужно выбраковывать, остальные члены сомневаются.

"Где-то в этот момент я не выдерживаю, достаю камеру и начинаю снимать. Начинается голосование комиссии за эту непонятно написанную дату. Председатель за исключение подписи, остальные – невероятно, но против. Подпись спасена. Но еще девять подписей явно не дают мне возможности пройти регистрацию".

После этого председатель внезапно куда-то уходит, Антонов просит графолога указать причину браковки подписей в протоколе. Графолог еще раз пересматривает подписи и рассуждает в слух «там вот эта буква похожа на эту», Антонов возражает «но остальные-то разные». В итоге графолог соглашается, и говорит что да: для качественной проверки вообще-то нужен пример подчерка подписанта, и вообще нужна экспертиза продолжительностью в 15 дней.

"Дальше начало происходить что-то невероятное. Графолог смотрит на камеру, на меня и спрашивает: а как вообще трактуются сомнения? Тут назначенные мной член комиссии с правом совещательного голоса уверенно заявляет «ну конечно же у нас презумция невиновности». Графолог – продолжает — вот именно, все сомнения должны трактоваться в пользу кандидата. В этот момент она берет уже заполненный протокол с информацией о девяти сомнительных подписях, складывает его и убирает к себе. И на новом бланке пишет, что претензий к подписям нет".

В этот момент в помещение где проходит заседание комиссии возвращается ее председатель, он видит, что в протоколе все подписи признаются хорошими. Немая сцена – другие члены комиссии по дружески поясняют, что пока он уходил, графолог решил трактовать сомнения в пользу кандидата.

Все документы готовы, но председатель не спешит их отдавать. Он что-то печатает, кому-то звонит, выходит в коридор, потом возвращается. Пока председатель отсутствовал один из членов комиссии уехал домой (по семейным обстоятельствам). Почти сразу второму члену комиссии (пожилой женщине) становится плохо.

Будто только этого и ждавший председатель объявляет, что теперь у них нет кворума. А значит заседание комиссии придется перенести на завтра.

"Я просто сползаю на стуле. Завтра то будет новый графолог и новый протокол. Прошу написать мне уведомление о переносе комиссии. Председатель опять куда-то звонит – в итоге начинает писать уведомление на комиссию на завтра. Я намекаю, что вроде как по закону за два дня должны уведомить – но председатель не приклонен. Это говорит не новое заседание завтра, а продолжение сегодняшнего. Вроде как он объявляет перерыв из-за отсутствия кворума. Как в суде".

Антонов просит зафиксировать результат сегодняшнего заседания. Просит у председателя справку заключение графолога, которая была написана по результатам проверки подписей.

"Я сам не имею права получить этот документ, но назначенный мной член комиссии, который сидит рядом тут же подхватывает, что это не я прошу, а он. Председатель делает копию, но потом опять куда-то звонит и отказывается ее нам выдать. Говорит не положено по закону копии давать. Прочитать можете, а фотографировать и копировать – ни ни".

Антонов указывает председателю на выписку из закона, где сказано, что член комиссии с правом совещательного голоса «имеет право запросить копию». Председатель снова растерян, опять звонит кому-то и почти сразу после этого сообщает, что член комиссии у которого были семейные проблемы вдруг неожиданно вернулся. И оформить протоколы можно сегодня.

"Четыре куча нервов и у меня на руках протоколы о том, что мои подписи в порядке. А это надо сказать самый сложных этап регистрации. Теперь в воскресение состоится финальное заседание комиссии, на котором меня могут зарегистрировать. А могут и не зарегистрировать". Печать