Камчатка: власть, общество, наука - вместе в поисках правды

В начале сентября на загрязнение воды в районе Халактырского пляжа Камчатки начали жаловаться серферы, но для того, чтобы власть обратила внимание на ситуацию, потребовались резонансные посты блогеров и выброшенные на берег мертвые донные обитатели Тихого океана.

Проверку начала Генпрокуратура, губернатор края создал штаб, чиновники вели множество прямых эфиров, но, кажется, опоздали с реакцией. Официальной стала версия о том, что причина загрязнения в токсичных микроводорослях, но доверия она не вызвала. По просьбе Forbes на Камчатку отправился журналист Максим Мартемьянов, который постарался восстановить картину происшествия и понять, почему общество не готово поверить даже максимально открытой власти

Из обращенных на север окон своего кабинета директор Института вулканологии и сейсмологии РАН, доктор геологических наук Алексей Озеров может наблюдать три снежных пика вулканов — Корякского, Авачинского и Козельского. За их жизнью, как и за жизнью трехсот других вулканов Камчатки, он следит уже сорок лет. 6 октября на берегу Тихого океана он получил новое назначение — губернатор Камчатского края Владимир Солодов поручил ему координацию научной работы более чем десятка институтов и лабораторий. «Мне отвлекаться от вулканов совсем не хотелось, — говорит Озеров. — Но когда у нас идет такое масштабное и негативное явление — это социально значимая вещь, в которой разобраться нужно как можно детальнее. Я решил, что это наш долг как института и мой личный долг».

Когда Озеров узнал, что что-то происходит на Камчатке, он был в Южно-Сахалинске, где участвовал в выездном президиуме Российской академии наук с докладом. «Моя дочь Нина была со мной, — вспоминает Озеров. — Еще 1 октября она подошла и сказал: «Папа, на Камчатке какая-то трудность». Я сразу спросил, можем ли мы решить это отсюда? Она ответила: пожалуй, нет».

Нина Озерова продолжила следить за ситуацией через социальные сети и официальные сообщения властей. Ситуация накалялась — отравленные серферы, выброшенные штормом погибшие морские животные, результаты проб воды. Только 3 октября, когда президиум официально подошел к концу, Озеров позволил Нине изложить ситуацию подробно, так, как она виделась через соцсети и сообщения в СМИ: на юго-восточном побережье Камчатки зарегистрированы массовые выбросы морских животных, рассматривается версия техногенного загрязнения.

Кто отравил Камчатку: о чем говорят первые результаты расследования

С того дня вместе с Озеровым вся страна постепенно узнавала все новые, часто противоречащие друг другу подробности происходящего. В воде Авачинского залива обнаружено превышение содержания нефтепродуктов и фенолов, тысячи мертвых гидробионтов — преимущество морские ежи и звезды — выброшены на берега Малой, Средней и Большой Лагерных бухт и десятка других. У серферов Халактырского пляжа частичная потеря зрения, признаки пищевого отравления. Глава краевого МЧС выступает с заявлением о том, что случаи гибели морских животных не подтвердились, как и жалобы серферов. А как же десятки видео, тысячи репостов и лайков? В воде не обнаружены следы ракетного топлива, в воде обнаружены следы ракетного топлива. Козельский полигон ядохимикатов есть и, как выясняется, никому не принадлежит, но он не протекает в воды реки Налычева.

Военные закончили учения еще в августе, но откуда же тогда звуки взрывов, которые слышали серферы в сентябре? На сотни километров вдоль юго-восточного побережья Камчатки растянулось пятно зелено-желтой пены, оно обогнуло мыс Лопатка, самую южную точку полуострова, и выбросы морских животных наблюдаются уже на охотском побережье. Итог: всему виной «Динофлагеллята» — род микроводорослей. Но откуда же тогда фенолы, нефть, фосфат-ионы, гептил, нитрозодиметиламин и тетраметилтетразен? К расследованию подключились Росгидромет, Роспотребнадзор, Росприроднадзор, вице-спикер Госдумы Елена Яровая прилетела на Камчатку, собрала 250 килограмм проб и увезла на анализы в Москву. Greenpeace, «Всемирный фонд дикой природы», Русское географическое общество, МГУ, ДвФУ, Тихоокеанский институт географии, экоактивисты, лаборатории от Петропавловска и Владивостока до Санкт-Петербурга ищут причину загрязнения, а также дайверы, рыбаки-любители; десятки видео, сотни фотографий, более пяти тысяч анализов…

«Вы запутались? — Озеров улыбается с прищуром. — Это очень хорошо, что вы запутались. Это нормальное явление. То, что вы запутались, — это очень хороший показатель того, как здесь развиваются события. У всех, кто начинает погружаться в эту атмосферу, начинает немного съезжать сознание».

Несмотря на то что основная — ее пока никто не называет официальной — версия существует и озвучена, понять, что именно произошло на Камчатке, многие не могут до сих пор. Еще сложнее поверить, что злодеем оказался не человек или структура, но микроорганизм. Общество, чиновники и сами ученые продолжают спорить. Те, кто еще не устал и продолжает следить, требуют единственного однозначного ответа на сотни вопросов, многие из которых ученые пока не в состоянии даже сформулировать.

Глава 1. День, когда все началось
Весь август 42-летняя Елена Горанко вместе с дочерью прожила у океана в учебном лагере серферов Snowave на черных песках Халактырского пляжа. Для Горанко это был уже четвертый серфинг-сезон на Камчатке. 7 сентября отпуск Елены кончился, она вернулась в Вилючинск — закрытый военный городок на противоположенном от Петропавловска берегу Авачинской бухты. Как ей позже рассказывали друзья-серферы, почти весь сентябрь океан был удивительно спокоен. Такое его состояние серферы называют «флэт» – плоский.

26 сентября, в субботу Елена с дочерью вернулись на пляж, чтобы в лагере отметить день рождения одного из инструкторов школы Snowave и покататься. Ярко светило солнце, поднялся ветер, океан ожил, но, как вспоминает серфер из Санкт-Петербурга Максим Буров, проживший на Халактырском пляже большую часть лета и весь сентябрь, в середине дня, когда приехала Лена, кондиции были далеки от идеальных. Волны поднимались только у самого берега, были короткими и быстро опадали. Лена и Максим решили подождать лучших волн, прогуливались по лагерю, обсуждая последние события. В какой-то момент Лена заметила, что все вокруг в солнцезащитных очках. Только Буров без них. «Да тут какая-то фигня с глазами у всех, — сказал Максим. — У меня одного только все в порядке».

Жжение глаз, белая пелена, которая не проходила часами, и сухость, порой, мешавшая спать, были не единственными симптомами. В середине сентября серферы один за другим стали валиться с отравлениями: температура, рвота, диарея, ломота в теле. «Помню, что обсуждали и воду, но так, по касательной, — вспоминает Буров. — Серферы из местных говорили, что это могут быть водоросли или планктон. Где-то в середине сентября многие начали кашлять. Но океан-то холодный — простуда, инфекции. Никто не придавал этому значения». «А вот в 20-х числах начались отравления», — вспоминает Екатерина Дыба, работавшая летом в Snowave администратором лагеря. Обо всем этом Буров рассказывал и Елене Горанко. Максим вспоминает, что Лена заинтересовалась происходящим: «Она топит за Камчатку, за экологию».

Пока раскачивался океан, Елена Горанко решила отправиться в соседний с Snowave серф-лагерь Quiksilver, чтобы проведать свою знакомую Майю Рудик, члена российской сборной по серфингу. Горанко позвала Рудик и ее партнера по сборной Дмитрия Ильясова поехать вместе с ней в лагерь. Серферы приняли приглашение. Расстояние от Quicksilver до Snowave небольшое, около 2,5 км. Дорога на автомобиле занимает всего пять минут, но пешком идти решаются не все. Халактырский пляж, часть которого используется военными для учений, — это дикий пляж без какой-либо инфраструктуры, в том числе транспортной или пешеходной. Два серф-лагеря живут обособленно, их обитатели редко общаются друг с другом. «Это дикая природа. К нам там медведи выходят», — говорит Рудик.

Во время короткой поездки до Snowave Рудик рассказала Елене, что она, Дмитрий и остальные серферы Quicksilver испытывают странные симптомы. «Мне еще по дороге из аэропорта ребята, которые меня встречали, рассказали, что у всех происходит что-то странное, — вспоминает Рудик. — Говорили про першение, кашель, кто-то отравился, но больше всего говорили о глазах — резь, пелена. Они все списывали на солнце или ветер, но это странно — никогда у меня солнце не вызывало ничего подобного, а я серфила в разных местах и знаю, что такое сильное солнце». На следующий день после прилета на Камчатку Рудик и Ильясов встали еще до рассвета, как вспоминает Майя, именно для того, чтобы исключить фактор «странного солнца». «Я уже через полчаса почувствовала все то, о чем говорили мне местные», — говорит Рудик. Майя сразу поняла, дело в воде. Что-то подобное она чувствовала и в Индонезии — там похожие симптомы вызывало сезонное цветение водорослей. «У вас тут такое тоже бывает, это сезонное?» — спросила Рудик Горанко. Та никогда не слышала о чем-то подобном. Максим Буров, который до своего последнего дня на Камчатке в начале октября не разделял страданий друзей, описывает воду так: «Не каждый день, но иногда я замечал, что она не кристально чистая, как обычно, а будто немного матовая. Иногда казалось, что вода пресная, и послевкусие было какое-то металлическое. Она горчила. И запах… То ли химический, то ли просто с гнильцой».

Так в двух не общающихся друг с другом лагерях поняли, что проблемы со здоровьем могут быть общими, но их обсуждение не стали лейтмотивом встречи, все-таки это был день рождения, но серфить никто не решился. Только Дмитрий Ильясов, как вспоминает Рудик, все порывался попробовать прокатиться. Он то и дело отходил от компании, чтобы рассмотреть волны. «Все равно же болит. Может, покататься?» — спрашивал Ильясов. Вечер заканчивался под совместное исполнение бессмертного хита «Знаешь ли ты» певицы Максим. Сидя за длинным столом в компании друзей, Горанко беспокоилась только за их здоровье. Она пообещала, что найдет эколога и попробует организовать забор проб воды.

Глава 2. Идеальный шторм
Горанко вернулась в Вилючинск 27 сентября. По дороге с Халактырского пляжа она написала в Instagram-аккаунт ecology_kamchatka — небольшое и не очень популярное (всего 3000 подписчиков) объединение экоактивистов края — о проблемах, с которыми столкнулись серферы. По словам Горанко, экологи посоветовали обратиться в госструктуры. Вечером Елена вышла на Вилючинский пляж, где всегда гуляет со своей собакой, и двинулась в сторону дальнего пирса. На камнях пляжа Елена заметила мертвую ларгу — дальневосточную нерпу. Это не редкое зрелище для берегов Тихого океана, но Елену насторожило еще и то, что по дороге к пирсу она заметила тела двух чаек без каких-либо видимых повреждений. Это обеспокоило ее, поэтому вечером она записала сториз, в которой попросила у своих подписчиков совета, как можно организовать взятие проб воды. Советы были однотипными: обратиться в Росприроднадзор или КамчатНИРО — научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии.

Горанко, будучи сама чиновником (она занимает пост заместителя начальника отдела образования администрации Вилючинска), признается, что привыкла не доверять государственным структурам и военным: «Я всю жизнь провела в закрытом городе, где на моей памяти нас не раз просили закрыть форточки и не выходить на улицу. Потом мы из окон видели какие-то желтые облачка, но ни в СМИ, ни где-то официально нам ничего никогда не объясняли».

28 сентября, в понедельник, Елена позвонила в КамчатНИРО, но там ей объяснили, что они не работают по заявлениям граждан. В камчатском отделении Гидрометцентра Горанко также не смогли помочь. Елена в сториз обратилась к подписчикам, но снова не получила дельного совета. Сообщение от знакомого дайвера насторожило ее еще больше: водолаз рассказал, что уже несколько дней наблюдает необычное количество мертвых морских ежей в разных местах Авачинской бухты.

Ближе к вечеру она смогла дозвониться до дежурного Росприроднадзора. Горанко подробно изложила симптомы, с которыми столкнулись ее друзья, рассказала и про странное состояние воды, но в ответ услышала следующее: «Я не вижу сути в вашем обращении. Мы не занимаемся людьми. Если у людей проблемы, то нужно обращаться в больницу». Горанко вспылила: «Вам касатки и ларги должны позвонить, чтобы вы начали работать?» Елена повесила трубку и решила написать подробный пост.

Пост стал быстро собирать лайки и комментарии — под ним подписывались серферы и другие неравнодушные. Многие рассказывали о проблемах с глазами и о мертвых животных. К утру 29 сентября, когда пост набрал больше 900 лайков и несколько десятков комментариев, в обсуждении под ним стали звучать версии. «Зная вояк, с вероятностью в 146 % можно прийти к единственному выводу. Но! Ребят, вы действительно думаете, что анализаторы не испугаются, не покривят душой и скажут правильный ответ?» — написал пользователь с ником andris_wessels. На это Горанко ответила: «Я не хочу никого обвинять, пока не будут получены результаты. Не верить после такой молниеносной реакции власти у меня тоже нет оснований. Я понимаю, что любые учения — урон природе, но и оборона государства важна. Все очень сложно».

Молниеносная реакция, о которой упомянула Елена, пришла со стороны правительства Камчатского края еще ночью.

Вечером 28 сентября 22-летняя советник губернатора по вопросам туризма и экологии Екатерина Емец готовилась ко сну и по привычке пролистывала ленту Instagram. Ей попался пост Горанко, который она вместе с комментариями внимательно прочитала. Они созвонились. Емец пообещала, что поможет с проведением экспертизы.

Емец знала, как работает бюрократическая система, что океан находится вне компетенции края. Несмотря на это, она позвонила на личный номер руководителя камчатского отделения Росгидромета Веры Поляковой. Та была готова помочь, но для начала проверки было необходимо поручение от Минприроды. Советник позвонила врио министра природы Камчатского края Алексею Кумарькову, который сообщил ей, что с составлением запроса не будет никаких сложностей, нужно лишь получить поручение от губернатора. Было около девяти утра, когда Екатерина написала губернатору Владимиру Солодову. К сообщению Емец приложила пост Елены Горанко. Губернатор ответил односложно — «Поручу» — и, не дожидаясь каких-либо заключений, записал для своего Instagram ролик, в котором обратился к жителям края: «… Я поручил Министерству природы и экологии Камчатского края совместно с гидрометром провести тщательное исследование. Уже сегодня будут взяты пробы воды. <…>».

Уже к обеду несколько специалистов Росгидромета, а с ними и Емец приехали на Халактырский пляж к лагерю Snowave. «Они молодцы, приехали, но выглядело это довольно комично. Старый советский чемоданчик в руках у одного, эмалированное ведро в руках другого. Какие-то старые пластиковые бутылки, в которые они разливали воду и пену», — вспоминает администратор лагеря Екатерина Дыба.

В тот день на песок Халактырского пляжа стало выбивать морскую пену, но она была ядовито-желтого цвета. Это помнит и Емец, как и то, что пока она со специалистами Росгидромета забирала пробы, она почувствовала першение в горле и резь в носу. Пробы отправили в лабораторию Росгидромета. А ночью был шторм. Эти волны вынесли на юго-восточное побережье Камчатки кладбище, которым к тому моменту стало дно Авачинского залива.

Глава 3. Соцсети и поклонники
Камчатка знаменита своей первозданной природой. Отчеты о землетрясениях здесь так же будничны, как и обычный прогноз погоды, а ларги гоняются наперегонки с серферами на волнах Халактырского пляжа. Все это привлекает туристов. Охота, рыбалка, походы на джипах, вертолетные туры, каякинг, серфинг, яхтинг, горячие источники — на Камчатке можно найти все.

Разнообразие туристических и спортивных активностей породило большое сообщество тех, кто занимается экстремальными видами спорта и предоставляет услуги для туристов. На Камчатке для туристического агента или экстремала лучший способ держать связь с этим сообществом — вступить в один из десятков тематических чатов в WhatsApp. Именно чаты стали каналом распространения информации о происходящем в Тихом океане в конце сентября и начале октября.

«Здесь есть чат на любой вкус, — говорит Екатерина Дыба. — Чат серферов, чат дайверов, чат владельцев катеров и яхт, вертолетчиков, владельцев баз отдыха, чаты сноубордистов и каякеров. Часто одни и те же люди состоят в нескольких чатах. Они пересылают сообщения из одного чата в другой, это сообщение подхватывает кто-то еще и пересылает в третий и так далее». Учитывая, что население Камчатки — 313 000 человек, чат на 500 человек становится серьезным информационным каналом. Информация в них пользуется доверием, потому что состоящие в чатах зачастую знакомы лично, поясняет Дыба.

Александр Мороз, владелец базы отдыха и ресторана, начал следить за развитием ситуации в океане 22 сентября. Вечером того дня он получил звонок от дайвера, которому накануне заказал сбор морских ежей для ресторана в одной из малых бухт Авачинской губы. Мороз был удивлен, когда дайвер сообщил, что ему не удалось собрать заказ, так как большинство ежей были мертвы. Те же, что еще подавали признаки жизни, не имели игл, что для ежей, как можно догадаться, весьма нехарактерно. «Я подумал, что он прикалывается или по какой-то причине не справился с задачей и теперь придумывает оправдания, — вспоминает Мороз. — Не может такого быть, чтобы не было ежей. Вы представьте себе ситуацию, что в один день в Подмосковье вдруг умирают или исчезают все птицы? Вот для нас, кто знаком с океаном, это то же самое».

Мороз решил связаться с несколькими судовладельцами, которые также занимаются сбором морских деликатесов. Почти все, кого он обзвонил, рассказали, что в последние недели у них возникли проблемы со сбором морских ежей и отловом краба. Их либо нет, как в случае с крабом, либо они мертвы. С того дня Мороз начал активно следить за событиями через чаты. Все чаще в них стали появляться фото и видео, сделанные дайверами, — на них дно было усеяно мертвыми ежами и морскими звездами. «Высказывались разные предположения, и водоросли тоже вспоминали, но никто не мог экспертно заверить нас в том, что это они, — продолжает Александр. — Мы ждали каких-то сообщений от ученых, властей».

Утром 30 сентября в ходе совещания экологического совета при губернаторе врио министра природы и экологии Алексей Кумарьков озвучил результаты анализов проб воды, взятых накануне на Халактырском пляже: было обнаружено превышение по нефтепродуктам, в двух пробах — превышение в два раза по фенолам. Полный анализ обещали представить 2 октября. Губернатор Солодов выразил обеспокоенность и попросил провести работу, чтобы оградить людей от контакта с опасными веществами. Результатом в тот день стало предостережение, сделанное Кумарьковым в эфире местного телевидения, и пост советника губернатора Екатерины Емец в ее личном аккаунте, на который в то время было подписано всего две тысячи человек. Также официальный аккаунт правительства Камчатского края сообщил своим подписчикам, что губернатор «дал поручение проинформировать граждан, чтобы обезопасить жителей и гостей полуострова».

За те полгода, что он провел на посту сначала врио губернатора, а потом и избранного главы края, Владимир Солодов приучил 70 000 своих подписчиков в Инстаграме к подробным отчетам о проводимой работе. Ежедневные посты, прямые эфиры с заседаний и встреч, сториз из личной жизни — прогулки с собакой, пополнение в семье, пробежки по Халактырскому пляжу. 30 сентября он не вышел в прямой эфир, не записал ролик о ситуации в океане. 1 октября он выложил пост с советами тем, кто хочет устроится на работу в правительство края. Первый же комментарии под ним оставила ga.lina90.80: «Вы разобрались с ситуацией на океане? Что все таки случилось? Гибнут морские обитатели!!!!! Какие меры принимаете?» (орфография и пунктуация автора сохранены). Солодов ответил: «Здравствуйте! Специалисты разбираются. Сейчас делают расширенный анализ воды, взятой на месте». Обращение Солодова стало быстро собирать лайки и комментарии: «сколько можно бездействовать и делать пробы», «первоначальных проб не достаточно, чтобы начать принимать экстренные меры?», «столько морской живности загублено, на кадры в соцсетях смотреть страшно. Почему не брошены на это все силы сейчас???». Губернатор, как и все государственные органы в ближайшие дни, получал язвительные уколы в свой адрес. К тому же кадры в социальных сетях действительно представляли собой страшное зрелище.

Глава 4. Сила в лайках
Кристина Розенберг, владелец турфирмы, точно не помнит, как именно к ней попало видео, которое она выложила в своем Instagram 30 сентября, должно быть, увидела его в одном из чатов. Кадры заваленного морскими ежами и звездами берега шокировали ее, в сердцах она написала пост, обвинив губернатора в бездействии.

В комментарии к посту, который быстро набрал 17 000 лайков, казалось, пришло все население Камчатки, активно использующее социальные сети. Читатели Кристины стали отмечать известных блогеров, среди тысячи комментариев можно было найти любые версии: затонувшая подводная лодка (в Вилючинске они есть), упавшая в океан ракета, заправленная гептилом (недалеко от Петропавловска расположена военная часть ПВО, да и ракеты подлодок, возможно, до сих пор им заправляют), разлив с танкера.

Министерство природы Камчатского края отреагировало на пост в тот же день, выложив в Instagram то же видео, что и Кристина, с подписью: «Будем разбираться, обратимся в надзорные органы». «Позор!! Вы скрываете преступление! Пляж усеян трупами!» — отреагировала пользователь ksupaprikos. Какой именно пляж имелся в виду, неизвестно, но само слово «пляж» в последующие дни было использовано тысячи раз самыми разными комментаторами — от свидетелей на местах до известных блогеров, чиновников и СМИ. Оно и внесло самую большую путаницу во всю историю загрязнения океана. Скоро к абстрактному понятию «пляж» прибавилась и конкретная локация — Халактырский.

3 октября сразу несколько популярных блогеров и знаменитостей написали о Камчатке в своих Инстаграм-аккаунтах. Юрий Дудь, лично знакомый с серферами Халактырского пляжа, выложил видео, снятое с вертолета. На нем было видно простирающееся на километры пятно неизвестного происхождения. Пост собрал 882 000 лайков. Пост Ксении Собчак, опубликованный в тот же день, — 220 000 лайков: «Чернобыль ничему никого не учит. От людей опять попытались скрыть экологическую катастрофу!!!!<…>» Собчак имела в виду видео, выложенное в официальном аккаунте Минприроды Камчатки. На нем был свободный от останков животных, чистый Халактырский пляж. Пользователи сразу же обратили внимание на множество следов колес автомобилей на песке пляжа. Так появилась версия о том, что его убрали «под шумок». Как стало ясно только через несколько дней, когда глава Росприроднадзора Светлана Радионова лично опрашивала серферов Халактырки, никаких выбросов на пляже не было. Их и не могло быть, так как в воде на всем протяжении пляжа (порядка сорока километров) отсутствует риф, к которому могли бы крепиться моллюски, ежи и звезды. Несмотря на это научное объяснение, как и заверения самих серферов в последующих интервью, многие им не поверили и решили, что их либо подкупили, либо запугали. На самом деле фото и видео с мертвыми животными были сделаны в малых бухтах Авачинской губы — в основном в бухтах Гротовая, на берегах и под водой Большой и Малой лагерных бухт, в Шлюпочной бухте, бухте Станицкого и многих других.

В ближайшие дни последовали и выпуски YouTube-шоу. Ирина Шихман провела прямой эфир своего блога «А поговорить?». Ее звездные гости, такие как певцы Илья Лагутенко и Лолита Милявская, прямо обвиняли власть в сокрытии фактов — более 800 000 просмотров. Илья Варламов также выпустил ролик (559 000 просмотров), в котором выражал надежду на честное и справедливо расследование случившегося, но не скрывал своих сомнений в этом. Отвечая на вопрос, почему он сразу выбрал обвинительный тон, Варламов слегка теряется. «Мне кажется, это и так понятно… В том, что касается конкретно экологии, есть определенные прецеденты различных катастроф, когда мы видели, что из-за какой-то халатности или безалаберности случались крупные катастрофы. Можно вспомнить хотя бы Норильск (утечка дизельного топлива в Норильске — экологическая катастрофа, произошедшая 29 мая 2020 года при разгерметизации бака с дизельным топливом на ТЭЦ-3 в Кайеркане, о чем стало известно только спустя несколько дней. — Forbes). И что мы видели — что правду всегда пытаются скрыть. Поэтому, конечно, нет никакого доверия к власти и тому, что они говорят. В отношении экологии государство себя полностью скомпрометировало», — считает он. Когда учеными была озвучена версия, согласно которой гибель морских животных была связана с цветением водорослей, этому, кажется, почти никто не поверил.

Глава 5. Доказательства Адрианова
Официальная версия случившегося на Камчатке сегодня звучит так: «Массовая гибель морских обитателей вызвана так называемым «красным приливом», то есть вредоносным цветением микроводорослей типа «Динофлагелляты», рода Karenia selliformis». Науке эти водоросли известны давно, их токсичное цветение и его последствия часто наблюдаются на Аляске и у берегов Канады. По заверениям российских ученых, у юго-восточного и юго-западного побережий Камчатки в сентябре-октябре цвели и другие водоросли, но виновником массовой гибели гидробионтов стали именно Selliformis.

Андрей Адрианов, академик, доктор биологических наук, вице-президент РАН, кажется, слегка раздражен, отвечая на вопрос, почему многие не могут поверить в версию об отравлении Камчатки цветущими водорослями: «Для науки важно докопаться до истины, до сути. И сделать эту истину достоянием широкого круга людей. А заниматься анализом — какое количество людей услышало, поверило и кто в чем еще сомневается — остается за рамками этой задачи».

Адрианов, собирая данные из разных институтов и лабораторий, пытался донести результаты исследований до широких масс. На протяжении месяца они корректировались и уточнялись по мере того, как становились известны все новые факты. 6 октября в интервью YouTube-каналу «Научная Россия», официальному органу РАН, академик рассказал об основных версиях. 12 октября в пресс-центре «Россия сегодня» Адрианов давал уже расширенный доклад (352 просмотра на YouTube), представляя в том числе и съемки из космоса, которые показывали массовое развитие водорослей в водах Камчатки уже с начала сентября. 13 октября в рамках заседания президиума РАН он повторил этот доклад — 1441 просмотр.

Наконец, 23 октября состоялся круглый стол с участием главы Росприроднадзора Светланы Радионовой, губернатора Владимира Солодова, вице-спикера Госдумы Ирины Яровой, министра природы Дмитрия Кобылкина и других высоких чиновников от науки и власти. Там Адрианов наконец выступил с полным отчетом. По видеосвязи выступала и ведущий научный сотрудник Национального научного центра морской биологии им. Жирмунского Татьяна Орлова — всемирно признанный специалист по «красным приливам» и микроводорослям. Модератор той встречи, глава комиссии по экологии и окружающей среде Общественной палаты Елена Шаройкина спросила ее: «У меня так, может быть, вопрос в лоб, вы меня извините… Но были вопросы: почему же ученые, если они знали, что это «красный прилив», сразу же об этом не сказали и не предупредили?» Татьяна Орлова улыбнулась: «Ответ мой будет коротким. А хотели ли услышать мнение науки по этому вопросу?»

«Поклонники техногенной версии произошедшего как-то до сих пор обходят факт масштаба загрязнения, — начинает академик Адрианов наш разговор. — Попробуйте представить себе, сколько потребовалось бы отравляющих веществ, чтобы захватить акваторию протяженностью порядка 400 км вдоль юго-восточного побережья Камчатки и около 100 км вдоль юго-западного». По его мнению, техногенная версия не имеет доказательной базы. За время исследований разными лабораториями и группами в водах Авачинского залива, а также в водах впадающих в него рек были найдены самые разные загрязняющие вещества: компоненты нефтяных фракций, жирные кислоты, эфиры, фосфат-ионы, хлорсодержащие соединения, соединения ртути, бора, ванадия и селена, железа, фенола и фосфатов. Их концентрация в забранных образцах либо не превышала предельно допустимых значений, либо выходила за рамки ПДК незначительно. «Да, нашли какое-то опасно вещество. В одном месте. Меряем в соседних точках, его нет. Что это значит — значит, это маленькое, локальное загрязнение. Как оно может повлиять на биоту вдоль сотен километров морского побережья? Никак», — продолжает ученый.

«Дальше, отходя от техногенной версии, мы сосредоточили усилия на анализе природной версии. Во-первых, спутники показали сильнейшее за последнее время цветение микроводорослей вдоль юго-восточной и юго-западной Камчатки. Аэрофотосъемка показала массовое образование пены на воде вдоль десятков километров. Водолазное обследование, обследование пляжей и бухт показало очень интересную деталь — погибли только донные рыбы и беспозвоночные животные, млекопитающие совершенно не пострадали. Пелагические рыбы и придонные рыбы не пострадали. Погибли только те, кто живет у самого дна. Более того, это не тотальная гибель», — продолжает ученый. Новость о том, что на дне Авачинского залива погибло 95% всего живого, облетела СМИ и социальные сети 6 октября. Это утверждение сделал сотрудник Тихоокеанского института географии Иван Усатов по итогам первой морской экспедиции в водах Авачинского залива. Речь шла о наблюдениях водолазов всего в нескольких местах залива — в устье реки Налычева, у мыса Налычева, в районе острова Старичкова и бухтах Тихая и Спасения. С тех пор в океан отправлялись и другие экспедиции, участниками которых были сотрудники Greenpeace, Дальневосточного университета, Следственного комитета, Росприроднадзора и других организаций. Цифра 95% больше не повторялась никем из участников этих экспедиций.

«Если мы проанализируем группы, то увидим, что среди погибших 100% ежей, звезд 50/50, а например, ракообразных подавляющее большинство выживших. Видовое определение показывает, что цвели именно токсичные микроводоросли. Нам повезло — эти виды вырабатывают токсины, которые не оказывают прямого воздействия на теплокровных, на морских млекопитающих, и мы не видим их гибели», — поясняет ученый. Гибель донных обитателей он объясняет тем, что погибшие микроводоросли оседали на дно, забирая кислород: «Оседает огромное количество органического вещества, которое начинает разлагаться. Этот процесс оттягивает кислород именно из придонной воды. А разные группы донных организмов имеют разную устойчивость к дефициту кислорода». Заметно оживляясь, академик рассказывает, как, проверяя эту версию, ученые собрали органическое вещество микроводорослей, оседающее на дне, и поместили вместе с артемиями (планктон) в обычную чистую морскую воду. «Как только мы добавляем какое-то количество вот этого взвешенного осадка микроводорослей, мы фиксируем в течение определенное времени гибель этих тестовых организмов», — сообщает ученый.

Рассказ Адрианова становится все более образным, он уводит слушателя на прогулку по усеянным гниющими морскими ежами и звездами берегам бухт Авачинской губы: «Давайте посмотрим, а кого же выбрасывал океан? Давайте походим среди них, посмотрим — есть же фотографии, видео. Мы видим: если это рыба — то рыба донная. Нет даже придонных. Нет пелагических. Смотрим на беспозвоночных животных — подавляющее количество среди них — это морские ежи, меньше звезд, меньше моллюсков, и не так часто встречаются ракообразные». Он также просит обратить внимание, что организмы, живущие глубже 20 метров. не погибли, как и живущие на камнях «на урезе воды»: «На границе суши и моря — литоральная биота. На литорали заморов не бывает, так как там, в силу смешивания воды с атмосферой, всегда высокая насыщенность кислородом». В случае техногенной причины заражения погибли бы все обитатели воды, продолжает Адрианов, в том числе тюлени, нерпы, сивучи и каланы.

Цветением токсичных водорослей объясняются и симптомы серферов, говорит Адрианов: «Раз мы имеем комплекс токсинов, а я напомню, цвели ведь не только несколько видов Karenia, но и, например, Dinophysis, то мы имеем и комплекс симптомов: воспаление слизистых, тошнота, головная боль, диарея. Это как раз симптомы отравления окадаевой кислотой, вырабатываемой все теми же Dinophysis».

Глава 6. «Я/Мы — Тихий океан»
«Послушайте, когда мне в первый раз сказали о водорослях, я подумал, что это фейк, бред. Но потом, когда приходили все новые факты, когда одна за другой отметались техногенные и другие природные версии, мне пришлось признать, что она имеет под собой больше всего оснований», — начинает губернатор Владимир Солодов разговор, когда встречает меня в своем кабинете. Из его окон видна Авачинская губа и узкая полоска пляжа Озерновской косы, в эти дни усыпанная разлагающимися морскими звездами. Солодову 38 лет, он высокий и носит очки, волосы почти седые. Новости о том, что в Тихом океане что-то происходит, застали его на второй недели после инаугурации. В те дни, помимо прочего, активно шла работа по реформированию аппарата правительства, проходили назначения одних, других снимали с должностей.

«Главное — докопаться до истины, какой бы она ни была»: губернатор Камчатского края о причинах загрязнения океана, недоверии к версиям власти и токсичных водорослях

Несмотря на молчание в социальных сетях 30 сентября и 1 октября, за что его порицали и продолжают порицать, он с первых дней включился в работу. Комиссия по расследованию была создана уже 30 сентября. 3 октября он сам был на Халактырском пляже. 5 октября данные об анализах стали выкладываться на официальном сайте правительства края. В здании краевой администрации был организован ситуационный центр, в который ежедневно приходили чиновники и эксперты, давая отчеты и высказывая версии в прямом эфире. Как раз 5 октября в ситуационном центре выступил начальник главного управления МЧС по Камчатскому краю Игорь Михно. Он рассказал, что его специалисты «с применением квадроциклов» обследовали береговую линию Халактырского пляжа, а также сообщил, что в эти минуты идет обследование бухты Спасения, района реки Таенка и Сухой речки: «… был применен беспилотный летательный аппарат над береговой полосой Халактырского пляжа. Факты, которые имеются на сегодняшний момент в социальных сетях и СМИ о разных выбросах животных, каких-то там загрязнениях, они не подтверждаются. Силами спасателей и техники таких фактов выявлено не было».

Ольга Семенова, модератор трансляции, сидевшая за одним столом с Михно, немного растерялась. Никто из выступивших до этого не отрицал ни факта загрязнения, ни выбросов морских животных. В те дни только набирала силу путаница относительно конкретных мест выбросов, в новостях доминировала версия о Халактырском пляже, где на самом деле не было выбросов, но было видимое загрязнение. Жертвой этой путаницы стал и директор Института вулканологии и сейсмологии Алексей Озеров, которому губернатор поручил взять на себя научную координацию институтов и лабораторий. Еще 6 октября Озеров, побывав на Халактырском пляже и не обнаружив выбросов животных, выступил с обращением к блогерам, в котором попросил их фиксировать даты и места съемок. Он также неосторожно заявил, что никто из тех, кто потом находился на берегу, этих выбросов не видел.

«То есть вот те десятки тонн моллюсков… отсутствуют?» — спросила Михно Семенова. «Конечно», — покачивая головой и слегка улыбаясь, отвечал ей начальник МЧС. «Могло ли так быть, что оно все было, но потом было унесено приливом, волной? — казалось, не давая волю своему собственному мнению, Семенова пыталась помочь Михно. – Ну если не десятки тонн, то хотя бы что-то зримое, ведь есть же видео, которые это подтверждают…»

Михно задумался: «Я думаю, что не может такого быть, потому что сразу после выявления этой информации места, в которых якобы производились эти съемки и описания, были сразу же обследованы. Никаких пятен на воде, никакого постороннего запаха нет». Чиновник также отметил, что ни у водолазов, ни у спасателей, которые работали на воде и рядом с ней, не было зарегистрировано никаких жалоб на самочувствие.

Таким образом Игорь Михно выступил олицетворением как раз той «системы», которую тогда уже почти неделю ругали комментаторы и блогеры. Заявления главы краевого МЧС еще больше запутало всех, став очередной причиной недоверия власти. Более того, слова Михно прямо противоречили заявлениям Солодова, который с 2 октября больше не позволял себе дней тишины — он бывал на пляжах и в бухтах, на моторной лодке обследовал акватории вместе с учеными и даже летал с ними на вертолете, о чем каждый день сообщал в сториз, прямых эфирах и постах. Слова Михно шли вразрез с наблюдениями вице-спикера Госдумы Ирины Яровой, прибывшей на Камчатку 4 октября. Они противоречили абсолютно всему, что говорили чиновники, эксперты и ученые, в те дни отдававшие предпочтение именно техногенному характеру загрязнения. И все же именно слова Михно были услышаны и подхвачены.

Майя Рудик, член российской сборной по серфингу, которую через девять дней после выступления главы МЧС признали потерпевший по уголовному делу о загрязнении Тихого океана, вспоминает свою реакцию, когда услышала Михно: «Сидишь и думаешь: жалобы людей на здоровье не подтвердилась, гибель не подтвердилась… То есть мы все «не подтвердились»? Получается, мы — лжецы? Тогда стало понятно, что желание властей не разобраться, а замять». После этого Рудик и ее партнер по сборной Дмитрий Ильясов попытались получить диагноз в краевой больнице, в которую просил обращаться всех пострадавших губернатор. «Вас там ждут», — говорил Солодов в очередном послании в своим соцсетях. «Нас там никто не ждал, — делится Рудик. — Больница была переполнена, но это понятно, коронавирус. Офтальмолог не смог нас принять, только медсестры вошли в положении, осмотрели, но, понятно, что никакого заключения не дали».

Тогда Рудик и Ильясов обратились в частную клинику. После осмотра им был поставлен диагноз — ожог роговицы глаз. С этими заключениями и составленными заявлениями они обратились в прокуратуру Камчатского края. 7 октября было возбуждено уголовное дело. Правда, если версия с цветением водорослей станет окончательной, дело придется закрыть — подозреваемыми по делу не могут стать все жители планеты, а многие экологи полагают, что причиной аномального цветения водорослей у берегов Камчатки может быть глобальное изменение климата и потепление Мирового океана, связанное с деятельностью человека.

«Помню, когда мы вышли из прокуратуры, я была в растрепанных чувствах, на иголках, — делится Рудик. — Смотрю, к нам бежит какой-то мужчина лет пятидесяти. Он подошел и спросил: «Это же вы эти серферы?». Я ответила, что да, это мы. Тогда он как-то очень искренне сказал: «Спасибо вам большое, что подняли эту тему, расшевелили там этих». Для меня он стал собирательным образом 80% жителей Камчатки, которые очень любят свой край и болеют за него, но, как он сказал, «даже не знаем, куда идти».


Постоянные прямые включения губернатора, ситуационный центр, результаты анализов в открытом доступе — губернатор Солодов, казалось, задействовал все средства, чтобы показать, что власть, как и граждане, заинтересована в расследовании случившегося. Во время одного из эфиров он появился в футболке с надписью «Я/Мы — Тихий океан». «В последний год это «Я/Мы» носит оппозиционный характер, — говорит Солодов. — Но, если вспомнить, это появилось во Франции после теракта в редакции журнала «Шарли Эбдо». Это прежде всего символ солидарности». «Я/Мы — Тихий океан» был назван и ситуационный центр правительства края. Идея, говорит губернатор, принадлежала одному из сотрудников администрации. «Мы же, чиновники, как мыслим, когда надо назвать что-то, мы думаем, что это должно звучать внушительно, солидно. Но тут один из коллег выступил с инициативой «Я/Мы», я сразу понял, что это оно. и попросил сделать себе футболку», — улыбается губернатор. Также был назван и Телеграм-канал, запущенный правительством. В нем с 5 октября стали публиковаться все сообщения о происходящем: официальные комментарии и выступления, результаты анализов, отчеты, видео и фото блогеров со ссылками на их посты. «Мы ничего не фильтровали, выдавали даже непроверенную информацию, — рассказывает Солодов. — Всем давали площадку, нам было важно переломить это традиционное в России недоверие к власти, показать, что мы открыты, что мы точно также переживаем». По его словам, его первоначальная реакция на случившееся была слишком тревожной: «Но, я считаю, что все-таки был прав, потому что в тот момент было непонятно, что случилось. Была ли это какая-то авария, скрытая или еще что-то. И в этот момент максимальная тревожность, максимальные меры, я считаю, были оправданны».

Вопрос — почему вы решили, что традиционное недоверие к власти надо переломить и быть открытым — заставляет Владимира Солодова поднять брови и серьезно задуматься. Он в замешательстве, точно таком же, в каком оказался Илья Варламов перед тем, как дать ответ на вопрос о заведомо обвинительном тоне своего поста. «Я, честно говоря, только сейчас об этом задумался… Я только что был избран на должность губернатора Камчатского края. Мне оказало доверие 80% граждан, это была огромная цифра, я не ожидал ее, честно скажу. Я не могу это доверие не оправдать. Это первое. Второе, я давно интересуюсь понятием доверия. Мне понятно, что доверие — это такая штука, которую очень просто разрушить и очень сложно потом восстановить. А эта штука очень влияет на эффективность всего происходящего. И для меня все, что произошло, очень важный кейс. И он важен тем, что абсолютно не зависящие от меня люди, настроенные в целом скептично по отношению к власти, сейчас констатируют, что это кейс, когда все работали вместе. Когда власть, общество, наука, все были объединены одной целью — найти правду».

У губернатора Солодова на новом посту большие планы. Он не хочет громких заявлений и не питает иллюзий относительно того, что за пять лет срока ему удастся преобразить Камчатку до неузнаваемости. Но все же в его видении будущего Камчатка, сейчас дотационный регион, занимает в мировой экономике место современного Сингапура. Эту мысль он прочитал в книге футуролога Юваля Ной Харари «21 урок для 21 века». И эта мысль губернатору Солодову очень нравится: «Это место цепляет. Оно никого не оставляет равнодушным».

Несмотря на все усилия властей, вряд ли стоит ожидать, что версия о токсичных микроводорослях успокоит сомневающихся. Казалось бы, ученые, пользующиеся авторитетом в своей среде, высказали версию и предоставили ее доказательства, но общество в своей массе, кажется, оказалось не готово поверить заключениям экспертов.То ли оттого, что реакция властей была хоть и открытой, но запоздалой, то ли потому, что версия ученых звучит так же неправдоподобно, как оправдания гоголевского Городничего: «Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее высек, она врет, ей-богу, врет. Она сама себя высекла».«Есть общая для власти проблема тотального недоверия к ней со стороны общества,— говорит блогер Илья Варламов. —Начиная еще с советских времен, вспомнить хотя бы Чернобыль, власть себя полностью дискредитировала, проводя политику тотального вранья. Сегодня у властных или околовластных структур нет ни одного спикера, каким бы заслуженным он ни был, которому было бы хоть какое-то доверие.И это колоссальная проблема, потому что в такой ситуации власть не способна провести даже хорошие, нужные реформы. Люди выступят против привычке, потому что знают, что их много лет обманывали, а значит, обманут и сейчас».

Основатель школы серфинга Snowave Антон Морозов готов поверить в версию о токсичных водорослях, но пока не видит для этого достаточных оснований. «Да я вздохну с облегчением, когда мне уже нормально, доступно объяснят, что случилось и как нам с этим быть, — говорит он.– Но пока нам даже не выдали результаты анализов, которые у нас взяли. Как я могу им поверить?»

Тот неудобный для официального расследования факт, что следы распада ракетного топлива нашли не в пробе ученых, а в образцах, взятых журналистом YouTube-канала «Редакция»,тоже не добавляет оснований верить власти. «Даже если нам скажут правду, мы все равно уже не поверим, — говорит жена Морозова Ёла Зикратова.— Это проблема системы, вот и все».

История загрязнения океана показала, что ни на Камчатке, ни в России нет отлаженной системы экологического мониторинга. Нет и системы предупреждения природных явлений, которая могла бы оградить людей от вредных влияний окружающей среды.Отсутствие такой системы можно воспринимать как халатность, но многие видят за этим корысть — раз нет системы мониторинга, то никто ничего не узнает. Кажется, не узнали бы и в этот раз, если бы ни серферы Халактырского пляжа, дайверы Петропавловска и блогеры, которым, в отличие от властей, доверяют миллионы. Печать