Прилепин - о выборах, политике и русском штыке

В эксклюзивном интервью ПС знаменитый писатель и публицист Захар Прилепин рассказал, как долго еще русский штык будет решать любые вопросы и кто из женщин может стать президентом России в ближайшее время.

— В декларации вашей партии заявлена необходимость для Российской Федерации осуществлять активную экспансию во внешней политике. Имеется в виду военное или экономические вмешательство в другие страны? Может быть, культурная экспансия?

— Военная — это последнее дело. Когда люди силой пытаются как-либо себя утверждать — как демонстрировал наш заокеанский партнер США — это вызывает и раздражение, и в последствии отчуждение.

Если можно не убивать людей, то не надо их убивать никогда. Лучше этого не делать максимально долго. Когда израсходованы все варианты убедить партнеров в здравом смысле, иногда приходится демонстрировать силу.

Но изначально — массовая культурная, внешняя просветительская политика.

— Разве сейчас этого не происходит?

— Русскоязычные школы, университеты, коммерческие и некоммерческие организации, такие структуры, как Россотрудничество, в течение 20-30 лет работали не слишком эффективно, а зачастую крайне неэффективно. Я с этими структурами имел некоторые взаимоотношения — это были места пенсионного отдыха для людей постъельцинской элиты, для которых вся история с «крымнашим», с патриотизмом была глубоко неприемлема.

— В чем это выражалось?

— Простейший пример. У меня однажды был разовый выезд с Донбасса во Францию. Крупнейшим российским представительством в Париже управляла бывшая жена одного из российских управленцев и чиновников, которая сказала, что «никогда террористы из Донбасса у меня ночевать в Париже не будут».

Меня в итоге французское представительство приютило, а российское нет. Я уверяю, что по всей Европе была плюс-минус такая же ситуация. Не только меня, а людей таких же убеждений воспринимали как дикарей. У них все нормально в Европе, они ходят на «пати», пьют шампанское со своими партнерами, а тут какие-то «крымнашисты» — безобразие вообще.


— Что предлагаете с этим делать?

— Нам надо переориентировать МИД, который должен воспринимать себя как офицерский корпус, который отстаивает интересы России самым агрессивным интеллектуальным образом. Как отстаивают свои интересы те же службы Соединенных Штатов Америки и Великобритании, даже Украины.

У нас, конечно, есть ряд редчайших персонажей — сам министр Лавров или Мария Захарова. Но мой опыт наблюдения за средним составом этих организаций, скорее, печальный. Они вообще не понимают, зачем перед кем-то агрессивно отстаивать российские позиции — «все хорошо и так, все нормально». Они люди генерации 90-х годов. Они пока не перестроились.

— Раз нужно агрессивно бороться за свои позиции, значит, есть угроза российскому суверенитету?

— Дело не в угрозе. Государства последовательно отстаивают свои интересы, и мы их можем понять. Можем понять Турцию, которая желает расширяться. Можем понять Польшу, Германию, Великобританию.

Русскому рассудку надо поместить себя в контекст российской исторической традиции, потому что ничего не изменилось. Люди нам сказали, что в мир пришел прогресс, что все теперь иначе, что больше никто никого не захватывает, не делит рынки, ничего ни у кого не отжимает, не перезагружает и не приватизирует — все это фигня. Никакого отношения к действительности.

Все происходит ровно в таком же режиме, что в XIX, XVIII, XVII веках. Даже не особенно поменялись формы ведения захватнических действий. Все вопросы, как стояли, так и стоят. Они никуда не делись. И как их решали во времена Александра I, II и III, и Николая II, и Ленина, и Сталина, и Алексея Михайловича, и князя Святослава, так и будут решать. Люди должны понять это, а не говорить чепуху про то, что теперь все иначе. Нет! Военный контингент многих стран стоит по всему миру.

Чтобы иметь возможности решать дипломатическим, интеллектуальным, элитарным образом те или иные проблемы, надо, чтобы все держалось на красивых гранях русского штыка.

— Такой инструмент отстаивания интересов не исчезнет ни через сто лет, ни через двести?

— Никогда. Никаких перспектив нет в мире, где одномоментно идет от 36 до 42 войн, в которых гибнет больше людей, чем в XIX, XVIII, XVII, XVI веках, в мире, где существуют миллионы рабов, целые рабовладельческие системы, где миллиард голодных людей, где Соединенные Штаты Америки имеют несколько сотен военных баз повсюду.

Религия квазипацифизма предполагается исключительно для стран, которым уготована участь вассалов. Тем, кого надо перевести из суверенного в вассальное состояние, говорится про пацифизм. Покупается интеллигенция, ей выдаются Нобелевские или иные какие-то премии, их увозят за границу и там им тоже начинают это объяснять, они возвращаются обратно и говорят: «Нет, там все дружелюбные, там мир во всем мире». Это шулерство. Оно слишком прозрачно, слишком заметно, слишком бесстыдно.

Любой вменяемый человек должен понимать, что Россию в данном случае просто разводят. Никто ничего миром решать не собирается. Если надо вводить войска, то мировые демократии вводят их совершенно спокойно и разрушают целые суверенные режимы. И нисколько по этому поводу не переживают. И в последующем получают Нобелевские премии мира.

— Но учитывая, что мир переводят во «вторую реальность», нет ли шансов на сокращение числа физических войн?

— Я в Армению приехал года три назад и был поражен: там все такие европейцы, отстаивают либеральные ценности, считают, что Российская Империя довлела над Арменией, что мир теперь иной. Понадобилось всего 45 дней — стремительный промежуток времени, чтобы все поняли, что нет «второй реальности», что теперь приходится брать собачку, кошку и козу, и покидать свой дом родной.

Ни американское посольство, ни член НАТО Турция, ни вмешательство Макрона — крупнейшие мировые игроки — ничего с этим не сделали. И армянский народ вдруг понял, что если нет российских миротворцев, то вопрос может вернуться в 1916 год. Вопрос физического истребления населений целых городков, возможно, этноса как такового.

Вторую или третью «цифровую вселенную» мгновенно сносит. А в Америке? А пандемия? А митинги? А «жизнь черных имеет значение»? А Франция, стоящая на пороге этнической и гражданской войны? И упомянутые мной 35 или 45 конфликтов. Ты сидишь в iPhone, а через минуту прилетает бомба. Это вопрос не столь далекий, как может показаться. Случайно — в силу определенных обстоятельств — в Белоруссии не началась гражданская война.

— Каких?

— Она могла начаться при большем элементе взвинченности, если бы позволили заехать двум-трем-четырем тысячам боевиков с Польши и Украины. Сейчас она бы уже пылала, взрывалась, и все айфоны белорусской просвещенной молодежи уже бы были совершенно бессмысленны.

— Поэтому некоторые историки называют наше время новыми темными веками?

— Никогда не было никаких темных веков. Еще Лев Гумилев писал, что, когда мы изучаем историю человечества, одна война-война-война-война. Кажется, что люди жили в кромешном аду. Писали о Средневековье, что настала какая-то тьма и она продолжалась тысячу лет. Нет! Люди, конечно, всегда живут, рожают детей, сочиняют музыку, танцуют. И никакой тьмы нет.

Мы живем в просвещенном мире, работают ученые, пишутся прекрасные книги, сочиняются стихи, проводятся поэтические вечера, собираются партии, существуют элементы демократии во всем мире, даже в Африке. Какая тьма! Это из риторики нашей псевдолиберальной интеллигенции. Они любят бросаться, что в России то фашизм, то тирания, то деспотия.

Баста поет «здесь нехрен ловить», при этом сам может находиться в списке Forbes, зарабатывать 30 миллионов долларов в год, а ему все «нехрен ловить». Мы должны как-то иронично к этому относиться. Я сам Басту люблю.

А Дудь, Ксения Собчак с их миллионами, сверхвозможностями, с их доступом ко всем источникам информации, с их колоссальным влиянием, с журналами — Ксения Собчак даже в президенты выдвигалась — о какой они говорят тирании, какой деспотии, где им нечего ловить? Что им еще надо? Давайте чуть больше трезвости проявлять ко всей этой риторике.

То Ольге Бузовой нечего ловить, то Виктории Боне нечего ловить. Это инфантильное сознание. Мы избалованы возможностями, которые нам открылись, нефтяной конъюнктурой, которая позволила колоссальному количеству россиян жить более чем обеспечено.

— Считаете, народ хорошо живет?

— Богатых людей в России больше, чем во многих европейских странах. Конечно, есть и бедные, и нищие даже есть. Но если мы сравниваем столицы — я переезжал из Рима в Париж, из Парижа в Берлин, а потом обратно в Москву — у нас более ухоженная, более богатая, более пресыщенная.

Даже в период пандемии, когда целые мировые столицы бунтуют, сносят витрины, бьют машины, у нас рекордное количество путевок скупили москвичи, потому что опять Собянин людей начинает загонять в дома.

Если кому-то не нравится — мне вот категорически не нравится, — то можно перебраться в Париж и получить там штраф в шесть тысяч евро за то, что ты без маски оказался на улице. И сказать: «Ух ты! Какая тут тоже тирания оказывается. Не только у нас Собянин сошел с ума, там тоже неслабо».

— Успели упомянуть Дудя. Поговаривают, Юрий будет баллотироваться в президенты в 2024 году...

— Я за то, чтобы Дудь баллотировался. Я бы хотел столкнуться с ним в прямом бою. Иллюзии, которыми питают себя эти персонажи, надо развеять.

В тайне они просто занимаются массированной возгонкой просмотров в своих замечательных YouTube-каналах, надувают, как силикон, свои Instagram-каналы, ботами заполонили все на свете. Они сами себя искренне убедили, что их вся страна любит и ждет.

Конечно, я бы хотел, чтобы и Дудь, и Ксения Собчак, и Алексей Навальный втроем выдвинулись. Я бы с ними с удовольствием конкурировал. Узнали бы, в какой стране живем. Я за то, чтобы у них были максимально широкие доступы к избирательной кампании.

— Будет ли женщина президентом в России в ближайшие десятилетия?

— Она должна сначала появиться. Это ж не какая-то абстрактная женщина. Если у вас есть кандидаты, предлагайте. Я за.

— Предлагайте вы. Есть ли в стране конкретные дамы, которые потянут такую нагрузку?

— Конечно. В нашей партии есть Кира Сазонова, Наталья Нарочницкая. Сильнейшие, мудрейшие женщины, ярчайшие. Кира — красивая, умная, блистательно образованная. Наталья Нарочницкая вообще с признаками гениальности. И та, и другая могли бы. Пока возможности не было.

Можем взять на себя обязательство, что, когда займем Государственную думу, Совет Федерации и президентское кресло, у нас женщина будет премьером.

— Оксана Пушкина говорила нашему изданию, что пришло время женской политики. Согласны?

— Мало ли что Оксана Пушкина сказала. Пушкин тоже что-нибудь говорил на эту тему. Некоторые женщины вкладывают в это ложные смыслы, мол, женская политика — это политика, где будет добро, все будут друг друга любить, войн никаких не будет и вообще будут миролюбие и прогрессивные ценности. Это все не имеет никакого отношения к действительности. И исторически это никак не подтверждено.

В России самое большое количество военных компаний провела Екатерина Великая. Спасибо ей за это. Одна из самых агрессивных властительниц Российской Империи. А посмотрите на Кондолизу Райс, Юлию Тимошенко, которая призывала ядерную бомбу бросить на Донбасс, Меркель. Все эти женщины являют собой добро и гуманизм бесконечный... Вы серьезно?

Женщина и женщина. Это разные женщины. Как будто мужчины — это носители исключительно агрессивного, маскулинного, брутального начала, а женщина — носитель чего-то противоположного. Мы прекрасно знаем, что мужчина может быть просто не мужчиной по рядовым качествам. А женщина может нести такую степень заряда, силы, мужества, ответственности, которые и мужчине не снилась. Так что это сексистское высказывание Оксаны Пушкиной.

— Не так давно на заседании «За правду» заявили, что в 2021 году будет репетиция, а в 2024 — полноценный спектакль оранжевой революции в России. Если так, какую роль сыграет в нем партия?

— Мы победим. Попытка российского Майдана будет ликвидирована интеллектуальными силами партии «За правду». А в случае необходимости — не только интеллектуальными.

— При этом в вашей программе прописано, что народ имеет право на революцию...

— Не помню, прописано или нет. Это в американской конституции прописано. Но, конечно же, имеет право на революцию. Если партийный актив уедет, допустим, на помощь Донбассу, чтобы создать государственность донецкую в полной мере, реализовать все наши мечты, а тем временем упомянутые Навальный, Собчак и Дудь придут к власти, конечно, я вернусь в Россию и немедленно устрою революцию. А что я буду делать? Конечно, приму все усилия, чтобы забрать у них власть обратно.

Перед вами — вторая часть эксклюзивного интервью «Политики Сегодня» с публицистом Захаром Прилепиным. В ней на смену размышлениям о вечной войне приходит разговор о современной молодежи, пребывающей в «дудеобразных» иллюзиях. Основатель партии «За правду» рассказал корреспонденту ПС, какие книги нужно подсовывать нынешним подросткам, откуда у него TikTok-канал, и почему Пугачева — не гарант победы на выборах.

— Каким вы видите свой электорат? Возраст? Достаток избирателя?

— Это примерно половина страны. Люди 30-35-40+, которые застали еще Советский Союз, выросли в 90-е, заняли какое-то социальное положение в «нулевые» и знают цену всему. Но поэтапно мы будем работать и с молодыми людьми, и со старшим поколением, которое, конечно, консервативное. Они правильно делают, что ориентируются на «Единую Россию» или КПРФ, но мы сможем им доказать, что сделаем то же самое — только лучше.

— А как конкретно собираетесь убеждать молодых россиян, не заставших Союз, в своей правде?

— Пропагандой, прямым воздействием, интеллектуальным превосходством над теми людьми, кто их пасет. Будем с ними встречаться. Я провожу «Уроки русского». Ведем блоги. К нам приходят из молодежных структур, из музыкальной, литературной, блогерской, журналистской, сетевой общественности ребята, которые быстрее развиваются, чем иные сверстники, пребывающие в «дудеобразных» иллюзиях.

Я всегда за прямой интеллектуальный спор и противостояние с любым представителем квазизападнической интеллигенции. Если мы встречаемся лицом к лицу, наша система доводов, убеждений и доказательств куда более широкая, разумная. У нас опыт жизненный более разнообразный, чем опыт этих откровенных жуликов. Они прохиндеи. Они обманывают, говоря, что есть европейское благополучие, американская демократия, западный путь развития. Они это говорят, но имеют в виду совершенно другое. Что называется, смотри сказку «Приключения Буратино» Алексея Николаевича Толстого.

— Но ведь протест против действующей системы свойственен любым молодым людям. Вы, наверное, тоже таким были...

— Как раз я таким не был, потому что книжки правильные читал. Мне отец — учитель истории — их подсовывал. Когда в 89-м, 90-м, 91-м годах вся моя молодежь рок-н-ролльная была за Ельцина, за Горбачева, я был категорически против. Этим и выделялся всю свою жизнь.

Это не предмет моей непрестанной гордости. Но теперь мои товарищи, которые были за Ельцина, за Горбачева, глубоко стыдятся. Они теперь ватники законченные и вступают в партию «За правду». И стараются не вспоминать, какими я их помню образца 1990 года.

— В таком случае какие правильные книжки вы бы подсунули современному юнцу?

— Пускай почитает «Манипуляции сознанием» Сергея Георгиевича Кара-Мурзы, пятитомник «Истории России» Вадима Валериановича Кожинова, «Дисциплинарный санаторий», «Исчезновение варваров» и «Убийство часового» Эдуарда Вениаминовича Лимонова, мои книжки. У меня вышла сейчас «Имя рек». Настоятельно рекомендую почитать.

— У вас в партии много медийных личностей, деятелей культуры, хотели бы заполучить кого-то из молодых лидеров мнений?

— Честно скажу — нет. Если сами придут, то мы не против. Но у нас цель не стоит собрать звезд. И так понятен наш уровень, наши возможности, наши перспективы. Завлекать кого-либо мы не собираемся. Да и не очень понятно, кого можно завлечь.

Это в 90-е годы можно было какую-то звезду позвать и за счет этого получить голоса, но потом, когда Прохоров создавал партию и позвал туда Аллу Борисовну Пугачеву, пять артистов и восемь шоуменов, а собрал четыре процента, стало понятно, что это не работает.

То же и с молодыми. Вот Ксения Собчак. На нее работал Красовский. Ну и чего? Получили два процента, хотя они звезды — Собчак знает 90% населения страны. Кого мы должны позвать, чтоб поразить кого-то?

Наша молодежь ведь всему не доверяет. Ну позовем мы какого-нибудь рэпера Гнойного (которого мы не позовем), молодые люди скажут: «Так он продался за кремлевские бабки, мы больше ему не верим».

У человека должно быть абсолютно сложившееся внутреннее побуждение прийти и доказать этим молодым людям всей своей жизненной судьбой, что это правильный выбор. А если мы его завлечем, он будет стесняться, что пришел и сам не знает зачем.

В чем главный плюс молодых людей? Они очень чувствительны к любой фальши. И мы ее им не демонстрируем. Я не пытаюсь понравиться молодым людям. Ничего хорошего для них не говорю.

— Почему вы сказали про «кремлевские бабки»? Кто финансирует партию?

— Это молодые так скажут. А у нас есть люди внутри партии, которые более менее нормально финансово себя чувствуют. Не такие большие деньги нужны.

В партии нашей работает сорок человек, а у меня в батальоне в Донбассе служило, воевало и умирало 285 человек. Посудите сами — это же разный порядок цифр. Когда у нас партия будет величиной с «Единую Россию», тогда уже можно говорить про финансирование. А пока у нас один офис в Москве и сотрудников считанное количество.

— Если уж сравнили партию с батальоном, сравните и политическую борьбу с традиционной войной. Где вам свободнее?

— В традиционной, конечно. Там понятнее. Но в политической тоже научимся. Здесь много всякого лукавства, но можно и этому обучиться — не такая большая наука...

— Вы часто упоминаете период, проведенный в ДНР и ЛНР. Почему не решились на политическую карьеру там?

— Зачем? ДНР и ЛНР — это, по сути, части России. Можно с тем же успехом спросить, почему я не решился на политическую карьеру в Рязанской области или в Ярославле. Вся Россия — место моей политической карьеры. Достигнув максимальной степени возможностей в Москве, я больше гораздо сделаю для Донецка и Луганска, чем будучи там министром, депутатом или управленцем каким-то.

— Политолог Евгений Минченко назвал все партии 2019-2020 годов рождения, в том числе вашу, спойлерскими и выразил сомнения о прохождении пятипроцентного барьера. Как отвечаете на подобные заявления?

— Никак не отвечаем. Политолог — этот тот человек, которому платят деньги за то, чтоб он какие-то вещи говорил. Он же не может просто так получать деньги за свое мнение. Никого его мнение не волнует.

Я просто сам работаю в журналистике лет 20, своим СМИ управлял, а политологи у меня публиковались в газете. Они находятся постоянно на каких-то договорах, ругают тех, кто им еще не заплатил. Если бы мы заключили с ним контракт, то он бы говорил, что мы 15% получим запросто.

Я коплю все эти политологические высказывания, потому что согласно их прогнозам нас уже не должно было быть. Первая статья была про партию «За правду», что это партия Захара Прилепина, куда ни один приличный человек не придет. А сейчас у нас целый иконостас, который не имеет ни одна партийная организация. И что? Мне надо найти того политолога и сказать, чтобы он извинился?

И всем остальным предсказаниям цена крайне не велика.

— А по поводу спойлерства?

— Это слово не означает вообще ничего. У нас есть четыре вечно существующие партии. Любая новая партия будет называться спойлером, потому что она появилась, чтобы участвовать в политической жизни? Дурдом какой-то.

Человек имеет в виду, что Владимир Валентинович Меньшов является спойлером? Наталья Нарочницкая спойлер? Сергей Михеев? Крайне насыщенные, интеллектуальные, биографические люди со своей судьбой, которые точно не ловят никакого хайпа, и за деньги их не купить ни за какие. И вот этот сидит, не знаю даже, что это за имя, и что-то там говорит.

Положите на весы названные мной имена и имя этого человека.

— Упомянули выше свою журналистскую карьеру. Объясните как профессионал, почему сейчас так востребован жанр интервью (русскоязычный YouTube заполнен разговорами всех со всеми) и что придет ему на смену?

— Мы люди социальные и всегда будем разговаривать. И это будет в центре информационного контента. А если бы я знал, какая новая форма подачи информации будет модной, конечно, я был бы уже миллионером, потому что сделал бы именно такой YouTube-канал. Тот, кто придумает это первым, словит все бабло.

Но пока, судя по TikTok и иным социальным сетям, все идет в сторону упрощения. Нам кажется, что дно достигнуто. Но оно не достигнуто. Должна быть еще какая-то дикость придумана, чтобы достигнуть абсолютного дна и дальше идти уже в сторону интеллектуальной насыщенности. Мне какие-то доброхоты тоже создали TikTok. Я его еще сам ни разу не видел, но говорят, что пользуется популярностью. Я не знаю, что они там делают.

А интервью — это чепуха. Я даю 23 интервью в неделю. Но я написал 25 книг! Там гораздо более сложные и важные вещи сказаны, чем те, которые я говорю в интервью. Я и даю их для того, чтобы самые любопытные люди обратились к тому, что я написал в этих книгах, потому что там все гораздо более серьезно, глубоко и с цветущей сложностью.

Но большинство, увы и ах, ходят с ссылки на ссылку по интервью и из этого складывают свои политические убеждения. Хотя у нас и Геннадий Андреевич Зюганов пишет книги, и Владимир Владимирович Путин статьи публикует. Владислав Юрьевич Сурков написал несколько книг, Эдуард Вениаминович Лимонов. Те люди, которые вошли в политическую жизнь во времена моей молодости и юности, интеллектуалы. Они создавали сложнейшие мощные посылы в своих книгах. А человек смотрит: «Ну что-то у Лимонова куртка кожаная, а Сурков больно упитанный и хитрый».

Поэтому для меня это просто более разжиженный способ подачи информации для людей, которым лень вникать в суть вещей. Приходится пользоваться и этим.

— Раз речь пошла о литературе, расскажите, как относитесь к аудиокнигам и чтению с электронных устройств?

— Я старого образца. Читаю только бумажные книги. Аудио не слушаю точно — даже аудиосообщения. А электронные меня раздражают.

Меня несколько удивляет, когда люди слушают аудиокниги, потому что это дольше гораздо. Я могу быстрее любую книгу прочитать, чем если я буду ее в машине включать — они ж там с паузами, с выражением. Зачем все это нужно? Они всегда навязывают интонацию, которая у тебя должна быть своя в голове.

У тебя должен быть свой персонаж, свои герои, свои голоса у них. Но если люди любят, чтоб им было пережевано, я ничего против не имею.

— А что скажете о современной поэзии? Сетевые авторы не всегда выпускают книги. Получается ли знакомиться с их творчеством?

— Поэтов я читаю в огромном количестве. И современной поэзией интересуюсь, она у меня вызывает огромное любопытство.

Последнее, что я приобрел — это два сборника «Живые поэты» Орловского. И обнаружил там для себя несколько новых замечательных имен. Всю эту Вселенную поэзии — от старейшей (Гандлевского, Чухонцева и Русакова) до новомодной в лице Полозковой и даже госпожи Астаховой — я, конечно же, отслеживаю.

Есть и новые имена интересные: Алена Беловежская из хороших поэтов, Татьяна Стоянова — очень хороший поэт. Последний лауреат премии «Поэзия» Гуголев — отличный автор, сильные стихи. Много! Это тема, на которую я могу часами говорить.

У меня во МХАТе целый проект «Поэты на сцене». У нас там поэтов 50 выступало. Конечно же, и те поэты, которые появились в связи с Донецкими событиями, с Донбасской войной: и Семен Пегов, и Анна Долгарева, и Анна Ревякина — замечательные.

У нас очень сильно развитая при минимуме читателей поэтическая жизнь в России. Это хороший сигнал.

— Как вам Нобелевский лауреат 2020 Луиза Глюк?

— Американка какая-то?

— Да.

— Что-то посмотрел, но не было времени всерьез этим заняться. Честно говоря, я, как и большинство, не вполне понял мотивированность этого выбора. Когда давали Бродскому, все-таки понятно было. Может быть, до России не дошло в полной мере величие этой поэтессы.

— Вы всю сознательную жизнь изучаете творчество и биографию Сергея Есенина. Если бы поэту выпало родиться и жить в наше время, кем бы он стал? Эко-активистом, TikTok-блогером, членом партии «За правду»?

— Это все досужие домыслы, что кто-то был бы не тем, кем он есть. Есенин бы делал ровно то же самое, что они делали тогда. Сегодня же у нас есть поэты, которые пишут стихи и поэмы. Вот он был бы поэтом и писал бы стихи. И он был бы Сергей Есенин. Равно, как Владимир Маяковский не был бы ни рэп-музыкантом, ни блогером, ни комиком из Comedy Club.

В те времена, когда был Есенин, уже были комики, которых мы наблюдаем в Comedy Club, иные представители профессий. Хоть не было TikTok, уже был кинематограф. Те, кто желал своей реализации там, шли туда.

Пушкин был бы Пушкиным сегодня. И погиб бы на дуэли. А Лермонтов был бы Лермонтовым и поехал бы на Кавказ воевать. Все эти возможности по-прежнему есть для людей. Печать