Трутнев рассказал о проектах Дальнего Востока, Арктики и Кавказа

Юрий Трутнев о проектах Дальнего Востока, Арктики и Кавказа

Программа дальневосточного гектара будет расширена, рыбакам выделят места для любительского лова, а жителям Северного Кавказа – участки под строительство в едином архитектурном стиле. Об этом на "Деловом завтраке" в "РГ" рассказал зампред правительства – полпред Президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев.

Дальнему Востоку представлены беспрецедентные меры поддержки экономики и населения, строится инфраструктура. Но люди продолжают уезжать. Видимо, этого недостаточно?

Юрий Трутнев: Отток жителей с Дальнего Востока существует, но он снижается.

В 2013 году отток составлял 45 тысяч человек, в 2018-м – уже чуть больше 30 тысяч, в 2019 году – 10,5 тысячи. В 2020 году – из-за пандемии в том числе – отток будет еще меньше. Мы уже видим это по статистике полугодия. Конечно, плохо, что люди продолжают уезжать, но не думаю, что проблему можно быстро решить. Это же не вопрос агитации. Человек выбирает место жительства и создания семьи, исходя из того, где будут учиться его дети, кем он будет работать, какую получит медицинскую помощь, по каким дорогам будет передвигаться. Сегодня большинство этих показателей – особенно связанных со школами, больницами, детскими садами, дорогами – на Дальнем Востоке существенно хуже, чем в центральных регионах. Переломить эту ситуацию мгновенно, конечно, невозможно. По сути, нам надо перестроить весь Дальний Восток.

Будем честны, чтобы тратить деньги – а все социальные статьи расходные – надо сначала научиться их зарабатывать. В этом отношении мы прошли неплохой путь, потому что та система поддержки инвестиционных проектов, которая сегодня работает на Дальнем Востоке, уникальна. Она точно лучшая в России, она конкурентна по отношению к преференциальным режимам в других странах. За это время мы начали реализацию вместе с инвесторами более 2600 инвестпроектов, осуществлено 1,3 трлн инвестиций. У нас фактический мультипликатор сегодня 24,4 рубля частных инвестиций на один бюджетный рубль, вложенный в инфраструктуру. Это рекордная цифра.

Я не вижу сегодня возможности быстро прекратить отток населения, но мы по этому пути идем. Уверен, мы добьемся, что люди и на Дальнем Востоке будут жить с комфортом.

Работать надо вместе

Дальний Восток отличается свободомыслием. То тут, то там люди выходят на митинги, а слышат ли их в Москве?

Юрий Трутнев: Мы прекрасно понимаем, что мы служим населению и обязаны реагировать на пожелания людей. Что касается свободолюбия и выхода на улицы, то я все-таки считаю, что мы вместе отвечаем за будущее России. Каждый человек создает свою судьбу ежедневно: выходя на работу или садясь за студенческую скамью. Работать надо вместе, советоваться, искать лучшие пути развития. Выход на улицу и размахивание плакатами, наверное, это допустимо, когда тебя не слышат и с тобой не общаются. Но когда с этим больших проблем не существует, я не до конца это понимаю.

Я не раз и не два общался с людьми в таких стихийных воленародных проявлениях, но только в начале 90-х. И заработная плата в стране была 30 долларов на человека в месяц – у тех, кто ее получал. А мне приходилось выходить в производственные коллективы, где люди по полгода не получали заработную плату. Вот там было жестко и сложно.

Вы часто отмечаете, что не выполняются поручения Президента по развитию Дальнего Востока. Например, дамбы и берегоукрепляющие сооружения в Еврейской автономной области и Хабаровском крае не построены до сих пор. Может быть, это не нравится людям?

Юрий Трутнев: Совершенно точно, тут есть все основания быть недовольными. Строительство дамб в ЕАО и Хабаровском крае было прямой ответственностью регионов, поскольку минприроды перечисляет деньги на строительство защитных сооружений субъектам, а уже они разыгрывают конкурсы, нанимают подрядчика, контролируют его работу. Я считаю, что в этом случае были в ответе и те и другие. И министерство, и губернатор. Губернаторы там уже поменялись. Руководство министерства также.

Программа "Дальневосточный гектар" была создана для того, чтобы люди переехали на Дальний Восток? Ведь если так, то она, наверное, не сработала.

Юрий Трутнев: "Дальневосточный гектар" никогда не задумывался, как инструмент, который вдруг остановит отток населения. Это степень экономической свободы. Что бы вы ни захотели – построить дом, создать пасеку или бизнес организовать, – без земли это невозможно. К сожалению, средний срок получения земельного участка в РФ исчисляется годами. 3-4 года, по-разному люди мучаются. Для меня было принципиально важно – создать механизм, в рамках которого люди смогут получать участок за считанные дни. У нас сегодня этот срок колеблется от 32 до 34 дней. Это очень хороший результат. Это программа для экономически активных людей, готовых трудиться, брать на себя риски, строить дома, заводить семьи. Вот, чтобы эти люди не мыкались по куче чиновников, не собирали бумаги, а просто нажали кнопку, сформировали участок, отправили заявку и получили его сначала в аренду, а потом в собственность.

Я критично отношусь к своему труду, но "Дальневосточный гектар" – это то, чем горжусь. Считаю, что мы сделали очень хорошее дело. Гектаром воспользовались более 86,5 тысячи человек. Много это или мало? Столько людей захотели взять на себя дополнительные хлопоты и риски.

Планируется расширять программу?

Юрий Трутнев: Михаил Мишустин в поездке на Дальний Восток дал такое поручение. Мы люди дисциплинированные, документы уже подготовлены. Те люди, которые получили один гектар, освоили его и нуждаются в следующем для развития своего проекта, будут иметь такую возможность.

Для Дальнего Востока – рыбная отрасль основная, но при этом в центральной части страны рыбы мало. Что нужно сделать, чтобы это изменить?

Юрий Трутнев: На Дальнем Востоке добывается более половины российского улова. При этом 60% выловленной дальневосточниками рыбы идет в регионы. Не такая маленькая цифра, но может быть и больше.

Дальний Восток отделяют от Центральной части России, где основной спрос, тысячи километров. А рыба – товар скоропортящийся, огромное значение имеет скорость доставки. Сейчас бизнес вместе с РЖД создает систему доставки рыбы с Дальнего Востока в центр страны, которая учитывает график движения поездов, тип вагонов. Мы эту работу поддерживаем, надеемся, что она скажется на количестве свежей и качественной рыбы в центральных регионах.

Может быть, дальневосточникам разрешить вылавливать рыбу, сколько им хочется. Тех же крабов для себя? Может быть, стоит дать им экономическую свободу?

Юрий Трутнев: Все, что связано с экономической свободой, мне всегда нравится. Это правильный тезис, когда мы людям не деньги дополнительные откуда-то забираем и зачисляем, а даем им возможность зарабатывать самим. Наверное, сколько хотят – не получится, потому что людей остановить на этом пути трудно, и мало что останется. Но мне кажется, что при выходе больших рыболовецких компаний на дальневосточный рынок мы перешли точку баланса. Потому что получается так, что человек живет на Камчатке, где вокруг нерестовые реки, а вот где он реально может поймать рыбу, уже трудно понять. Люди пробираются в труднодоступные места, где их никто не поймает, но это неправильная ситуация. Надо еще раз очень серьезно подумать и о прибрежном лове. Все-таки с прибрежного лова очень много шло именно на берег Дальнего Востока.

Наши крупные рыболовецкие компании не обеднеют, если какую-то небольшую часть их угодий, закрепленных за ними участков рек, мы выделим для любительского лова. Причем сделаем это именно рядом с городами, с дорогами для того, чтобы у людей было право законно ловить рыбу. Потому что это действительно ни в какие ворота не лезет, когда человек живет на берегу речки, но рыбу ловить не может. Поэтому мы обязательно этим займемся, постараемся это сделать в достаточно короткие сроки. Компании немножечко бунтуют против этих решений, но я думаю, что мы все-таки правы.

Ничего рядом нет

Насколько Арктика – подходящее место для государственных инвестиций? Насколько эти инвестиции могут быть рискованны?

Юрий Трутнев: Мы занимаемся не государственными инвестициями, а привлечением частных. Государственные деньги идут на инфраструктуру в соответствии с системой поддержки. В Арктике, когда человек строит новое предприятие, как правило, ничего рядом нет – ни дорог, ни линий электропередачи, ни водоснабжения. Иногда требуется строительство портовых сооружений. Исходя из мультипликатора не более одного бюджетного рубля на десять рублей частных инвестиций, мы эту поддержку будем оказывать. Менее полугода назад создана система преференций, но у нас уже сегодня зарегистрировано 165 проектов на общую сумму более 270 млрд рублей. Для первого шага за несколько месяцев, мне кажется, очень неплохо.

В основном нефтегазовые проекты?

Юрий Трутнев: Разные. Это проекты, связанные с углеводородами, с обслуживанием, с малым и средним бизнесом. Нефтегазовых 165 не наберется никак. Частый вопрос: почему вы поддерживаете проекты в области добычи полезных ископаемых, если нам надо развивать высокие технологии? Теоретически красивая идея. Только одна проблема – бизнес так устроен, что прежде всего приходит туда, где быстрее деньги вернутся. И ничего страшного в том, что сначала у нас осваиваются месторождения полезных ископаемых, строятся заводы СПГ. Они создают инфраструктуру и рабочие места. На базе этого вторым слоем будут развиваться другие виды бизнеса. Но развивать низкомаржинальный бизнес без инфраструктуры – так не получится.

Вы активно продвигаете идею доступа частных инвесторов на шельф. Уверены, что эта задача будет решена, ведь условия работы на шельфе сегодня явно менее интересные, чем даже 10 лет назад?

Юрий Трутнев: Я надеюсь, что закон будет принят. Конечно, востребованность шельфа сейчас и в начале 2000-х принципиально разные, но создать законодательную оболочку все-таки важно. Конъюнктура мировых цен меняется, но если мы не создаем возможность для конкуренции, для привлечения в этот сектор денег и технологий, то мы всегда так и будем отставать. Сегодня мы уже в десятки раз отстаем от темпов освоения шельфа Норвегией.

Сейчас санкции, и вдруг оказалось, что у нас никаких технологий-то и нет. Но проекты на Сахалине работают, потому что они совместные. И чем больше мы втянем в нашу экономику инвесторов из других стран, тем сильнее у нас будет экономическое лобби, которое говорило бы: с Россией не надо ссориться.

Арктический регион воспринимается как территория, где тяжело не только делать бизнес, но и просто жить. Как насчет системы преференций для людей?

Юрий Трутнев: Мне кажется, что преференции, с точки зрения работы людей, должны создавать компании, которым нужны рабочие руки. Цепочка последовательности, в моем понимании: мы помогаем компаниям создать новые проекты, компании уже, осуществив капиталовложение и понимая, что отступать некуда, создают для людей условия. Этот принцип уже работает. Мы помогаем "Роснефти" строить жилье для работников "Звезды". Мы помогаем обустроить город Свободный для работников газоперерабатывающего и газохимического заводов. Там уже собственники компаний начинают думать о том, как создать для людей нормальные жилищные условия, социальную среду. Как-то по-другому – например, устанавливать дополнительные выплаты, как это было в Советском Союзе – не получится.

При этом мы не дорабатываем по поводу найма на работу. Надо создавать преференции по отношению к местным жителям, а то у нас вахтовый процесс продолжается. Во всяком случае, на крупных стройках на Дальнем Востоке сейчас очень много жителей ближайших стран, в том числе бывших республик Советского Союза. В этом нет ничего плохого, но будем стараться, чтобы в большей степени все-таки там работали жители Дальнего Востока и Арктики.

Климат меняется, в этом году море Лаптевых не замерзло. До этого открылась промышленная рыбалка в Карском море, потому что льда не было. На этом фоне не опасно инвестировать в строительство ледокольного флота?

Юрий Трутнев: Если будет апокалиптический сценарий, то риск вложения средств мало кого уже будет интересовать. Но мы все-таки живем сегодня и не можем сидеть, ждать потепления, и ничего не делать. Арктика – это стратегическая для России территория. Она дает нам целый ряд новых возможностей. В конце концов, это наша внешняя граница. Мы должны ее осваивать, развивать технологии. То, что у нас строятся мощные современные ледоколы, то, что мы здесь ведущая держава в мире, это здорово. Грустно, когда мы буровую платформу построить не в состоянии. Будем строить ледоколы, а если потеплеет, накопленные компетенции пригодятся для строительства судов не ледового класса.

Серьезный вызов

Пакет из Дальнего Востока, Арктики и Северного Кавказа кажется огромным. Как заниматься такими разными регионами?

Юрий Трутнев: Управлять экономическими процессами частями крайне сложно. А если создать систему, то она начинает давать отдачу. Не мгновенно, но она приводит к постоянному улучшению. Через какой-то период это становится очевидным. На Дальнем Востоке полно проблем, но система привлечений инвестиций работает, на регион уже приходится 30% иностранных инвестиций. В Арктике мы находимся в точке запуска. Законодательно система создана, законы подписаны, надо просто наладить этот процесс.

На Северном Кавказе такого пока близко не наблюдается. Там надо все это создавать – не хочу обидеть никого из предшественников – едва ли не с нуля. Система поддержки инвестиций в том виде, в котором она существует там сегодня, не прозрачна и не эффективна. Это серьезный для меня вызов. Более того, путь там будет не простой, но сделаю все возможное для того, чтобы добиться результата.

Проблематика там совершенно другая. Арктика и Дальний Восток – пустынные, малочисленные регионы, Северный Кавказ – избыточные трудовые ресурсы, безработица. Методы будут другие?

Юрий Трутнев: Калька не получится, в этом нет сомнений. Но принципы привлечения инвестиций везде одни – это снижение всех видов затрат инвесторов и материальных и бюрократических. Конечно, специфика принципиально разная. Если на Дальнем Востоке и в Арктике мы стараемся реализовать большие проекты, иногда даже мегапроекты, то на Северном Кавказе пока таких не наблюдается. Там есть несколько точек, где можно над этим подумать. Но в целом за счет крупных проектов мы Северный Кавказ вряд ли сможем поднять.

И, конечно, надо каким-то образом создавать для людей условия выхода из тени. Потому что совершенно очевидно, что статистические данные об уровне жизни людей и реальный уровень жизни существенно отличаются.

На Кавказе почти все регионы выступили с намерением развивать туристические кластеры. Какой из планируемых курортов действительно может выстрелить?

Юрий Трутнев: В Архыз уже вложено более 16 млрд рублей. Курорт может развиваться дальше. Он уже обладает нормальным потенциалом для использования, для катания. Там изначально все сделано по уму. Склоны не очень длинные и высокие, но все, что построено, с точки зрения инфраструктуры, неплохо.

На Северном Кавказе есть просто уникальные места, которые могут претендовать на место ведущих не только в России. Домбай, Эльбрус, Мамисон – там можно построить мировые центры отдыха для зимних видов спорта.

У Мамисона великолепный потенциал. Там ничего не надо рубить, склоны гладкие, с хорошей высотой и прекрасной протяженностью. Трассы могут быть максимально широкими. Внизу памятник исторического наследия, который может придать определенный шарм курорту, есть источники минеральной воды. Это можно все вместе упаковать в очень красивую историю. Но там ноль, никто ничего не делал. Сейчас поручил минэкономразвития проработать план реализации этого проекта. Будем смотреть, стараться его ускорять.

Домбай и Эльбрус – отдельная история. Где должны были бы быть нижние деревни курорта, такая конгломерация настроек – без разрешений, без проектов, кто вдоль, кто поперек, кто наискосок. Но приходить туда с бульдозером – плохая история. Местные жители на этом какую-то копеечку зарабатывают. Я попросил минэкономразвития также начать эту работу, провести инвентаризацию, буквально с каждым владельцем этого самостроя поговорить, найти приемлемое решение.

В конце концов, можно принять отдельное решение. Например, выделить им бесплатно земельный участок и обеспечить льготным финансированием, чтобы они понимали, что могут строиться, что это будет их законная земля. Создать для них условия, чтобы они построились, не потеряли свой бизнес, но уже строить в едином архитектурном стиле. Если мы этого не сделаем, никакой системный инвестор туда не зайдет. А если строить все за счет государственных инвестиций, ничего хорошего из этого не получится.

Вы недавно посетили Дербент, где высоко оценили работу руководства города. Что они сделали?

Юрий Трутнев: Мне очень хочется, чтобы мы все думали о будущем. Когда мы живем сегодняшним днем, не видим дальнейшего пути, не ставим себе цели, нам не к чему стремиться, и успеха быть не может. В Дербенте меня приятно поразило именно то, что люди думают о будущем. Несмотря на то, что это древний город с богатой историей, они думают о том, как он будет выглядеть через десятки лет. Они создают условия для жизни людей, пешеходные улицы, думают о том, как вписать новые ансамбли в то историческое наследие, которое уже есть. Я пытаюсь этого добиться практически во всех территориях, где встречаюсь с руководством. Например, считаю, что у Сахалина есть уникальная возможность для того, чтобы построить новый Южно-Сахалинск. Деньги есть, но он пока в состоянии, весьма далеком от комфортного.

Какой мультипликатор должен быть у проектов на Северном Кавказе?

Юрий Трутнев: Мне не нравится цифра меньше одного к десяти. Если мы можем в льдах Арктики достичь одного к десяти, то почему на Северном Кавказе он должен быть ниже? Но все коллеги, которые со мной на этом направлении работают, говорят: если нам одного к пяти удастся достигнуть, так это уже хорошо! Я не знаю пока ответа на этот вопрос. Будем думать, советоваться, пробовать.

За счет чего можно привлечь иностранные инвестиции на Северный Кавказ?

Юрий Трутнев: Когда я туда ездил, меня завели в яблоневый сад. Я спрашиваю: рентабельность у вас какая? Они говорят: 40%. В другом саду, где я задавал тот же вопрос, 60%. У нас нефтянка давно не работает с такими показателями. Если у них реально рентабельность 60%, надо все бросать и ехать на Северный Кавказ яблоки выращивать. Там есть свои природные преимущества. Там все растет, прекрасный климат.

Когда мы говорим о тех же курортах горнолыжных, я абсолютно уверен, что проблемы самостроя в нижних деревнях ни один частный собственник не решит. Это невозможно. Потому что ему уважаемые владельцы самостроев выставят такие условия, что он заплачет и сразу уйдет оттуда. Но если мы сможем с этим разобраться и создадим условия для дальнейшего освоения, может быть, еще проинвестируем в инфраструктуру – дороги, линии электропередачи, то привлечь частных инвесторов на Кавказ – это реальная история.

Какие планы на Каспий?

Юрий Трутнев: Надо реконструировать порт в Махачкале. Тоже соответствующее поручение дал, потому что порт может иметь совершенно другое значение, чем он имеет сегодня. Не важно, грузовое или туристическое. Задача госслужащих – создавать условия для развития экономики. Если мы начнем за инвесторов решать, что возить, грузы или пассажиров, все поломается. Каждый должен работать в рамках своей компетенции. И я здесь очень поддерживаю частные инвестиции. Я все-таки с них начинал в свое время. Я просто знаю, как работает человек, который проинвестировал свои деньги. Он днем и ночью думает о том, чтобы проект состоялся. Потому что он понимает, что если проект не состоится, то у него все разрушится. Печать