Медведев: Холодная гражданская война в США достигла своего апогея

Дмитрий Медведев — о внутренней и внешней нестабильности США.

Мы привыкли считать, что крупнейшие экономики оказывают масштабное влияние на политическое и социальное развитие других стран. Кризисы, периодически происходящие в них, воздействуют на мировую экономику, а по цепочке — на региональные и страновые экономики, на политические системы зависимых от этого воздействия государств. Но при этом часто упускают из виду, что и отдельные политические события, например выборы, способны спровоцировать серьезные кризисы в других странах. Особенно если речь идет о государствах, непосредственно влияющих на фундаментальные мировые процессы.

В этом контексте особый интерес представляют последние выборы президента США. И дело не в том, что едва ли не самая скандальная за всю историю президентская кампания подтвердила, что проблемы в электоральной системе США носят системный характер. Это всем понятно и так.

В общем-то, достоинства и издержки избирательной системы США могли бы считаться сугубо внутренним делом этой страны. Если бы не одно "но". Выборы в этой стране, особенно когда власть переходит от одной политической силы к другой, могут стать триггером очень существенных изменений в мировом экономическом развитии, оказать серьезное влияние на сложившиеся институты международного права и глобальную систему безопасности.

Многие высшие американские руководители не раз, в том числе и мне лично, говорили: "Да, наша система не идеальна, но мы к ней привыкли, и нам так удобно". Но проблема заключается в том, что всему миру становится "неудобно" работать с такой страной, так как США становятся непредсказуемым партнером. И вот эта непредсказуемость — совсем небезразлична другим государствам, региональным и военно-политическим объединениям. Было бы очень неплохо, если бы политический истеблишмент США осознал эту ответственность.

Разберем ситуацию чуть подробнее. Изначально все выглядит вполне презентабельно: альтернативные кандидаты, система праймериз, дебаты в телеэфире. Но это — оболочка, красивые декорации, от которых напрямую зависит зрелищность происходящего и, конечно, предпочтения избирателей. По правилам избирательной системы США кандидат, за которого в том или ином штате проголосовало относительное, даже самое незначительное большинство, почти всегда получает всю квоту выборщиков от этого штата. Из-за этого в традиционно либеральных и консервативных штатах голоса избирателей, поддерживающих другую партию, фактически пропадают, "умножаются на ноль". Так, в недавней истории кандидаты-демократы А. Гор (2000 год) и Х. Клинтон (2016 год) проиграли выборы, набрав большинство по числу голосов избирателей.

Поскольку существующая система отдает все голоса выборщиков победителю, возможна победа кандидата, который получил минимальный перевес в штатах, дающих 271 голос выборщиков, но значительно проиграл в остальных. В теории проиграть по голосам выборщиков может даже кандидат, обогнавший конкурента более чем на 100 млн голосов избирателей.

Не говорю уже о другом существенном недостатке института выборщиков, имеющих право отдать — иногда без каких-либо значительных для себя последствий — свой голос не за претендента, которого они уполномочены представлять согласно воле избирателей. Случаи подобного недобросовестного голосования выборщиков происходят достаточно регулярно. Например, в 2016 году два выборщика от Техаса отказались отдать голос за Д. Трампа, хотя такие демарши ни разу не влияли на исход выборов. Сейчас, во время подведения официальных итогов, принцип "победитель забирает все" вызвал новую и вполне справедливую критику. Даже Х. Клинтон, которая противостояла Д. Трампу на прошлых выборах, призывает отменить коллегию выборщиков и избирать президентом победителя всенародного голосования, как и для любой другой должности. Иначе складывается тяжелая ситуация, когда десятки миллионов избирателей не верят в то, что итоги голосования отражают фактическую волю народа.

Больше того, сами граждане поставили под сомнение соответствие США главному критерию демократии — способности государства обеспечить честное и прозрачное волеизъявление народа в целом.

Эта проблема для США сегодня стоит очень остро. Страна расколота на два лагеря, а линия разлома пролегает между носителями разных ценностных ориентаций, которая отражается на электоральном выборе в пользу республиканцев либо демократов. Так, явственно обозначились ценностные противостояния между консервативной Америкой и сторонниками пересмотра традиционалистских установок, между "законопослушной" Америкой и готовыми на активный уличный протест, между занятыми в высокотехнологичных отраслях и теми, кто остается за бортом технологической революции. Кроме того, в период предвыборной гонки на поверхность вышли и противоречия между федеральным центром и руководством ряда штатов и городских администраций. Обвинения в превышении центром своих полномочий в использовании силы для подавления уличных беспорядков указывают на трещины в системе американского федерализма, которые центральная власть (независимо от ее партийной принадлежности) предпочитает по возможности замалчивать.

Весьма масштабны и выявляемые нарушения электорального законодательства. В США до сих пор нет стандартных процедур регистрации, определения личности избирателя, оформления и подачи бюллетеня. По утверждению НКО Judicial Watch, уже в сентябре этого года из 37 штатов в 29 было выявлено превышение числа зарегистрировавшихся избирателей над фактической численностью жителей, имевших право голоса, на 1,8 млн человек. Это во многом связано с тем, что в США нет понятия внутреннего паспорта либо какого-то аналога регистрации по месту жительства, а при отъезде люди часто не удаляют себя из списков избирателей. Кроме того, не раз выяснялось, что за кого-то из кандидатов проголосовали уже давно умершие избиратели. Впрочем, суды не находили подтверждения массовости таких случаев, которые нередко были вызваны наличием одинаковых имен у различных поколений семей, что и приводило к ошибкам в записях избирателей. Согласно статистике за 2018 год, в США зарегистрировано 153 млн избирателей. При этом более 20 млн записей в избирательных списках устарели. По информации НПО California Globe, только в Калифорнии в 2020 году таких зафиксировано почти полмиллиона. В связи с чем была развернута масштабная кампания с призывом избирателей актуализировать свои данные в электоральных списках для голосования.

Наиболее острая ситуация сложилась вокруг массового голосования по почте, которое принесло Дж. Байдену объявленный перевес при подсчете бюллетеней. Речь идет даже не о том, что демократы, ссылаясь на пандемию, создали спорную возможность учесть голоса инертной части своего электората. Их призыв состоял в том, чтобы интенсивнее использовать процедуру голосования по почте, которая в предыдущие кампании активно применялась только в ряде штатов. По мнению Д. Трампа, это привело к созданию условий для неконтролируемых махинаций. Так, накануне дня голосования Демократическая партия якобы предприняла попытки изменить правила обработки почтовых бюллетеней в штатах Висконсин, Индиана, Северная Каролина, Миннесота, Мичиган, Пенсильвания, Айова и Алабама, чтобы существенно продлить сроки их приема. Это позволило добиться снижения требований к контролю за подсчетом. Как следствие, фактически сразу по завершении голосования республиканцы объявили о подготовке судебных исков по выявленным нарушениям в 40 штатах. Юристы, представляющие республиканцев, посчитали ненормальным, когда множество штатов продолжают подсчет голосов в течение нескольких суток после дня голосования. Легитимность учета "запоздавших" бюллетеней вызвала у них серьезные нарекания. Впрочем, даже в штатах с республиканским руководством суды отклонили большую часть поданных исков.

Все это едва ли соответствует тем нормам демократии, которые Вашингтон высокомерно навязывает другим странам. Например, представители США постоянно заявляют на площадке ОБСЕ о том, что государства — участники ОБСЕ обязаны выполнять рекомендации Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) по итогам наблюдения за выборами. Сами же США не выполняют эти рекомендации, грубо нарушая положения п. 8 Документа Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ 1990 года и ст. 25 Хартии европейской безопасности 1999 года, содержащие обязательства приглашать наблюдателей для мониторинга национальных выборов.

В итоговых докладах миссий БДИПЧ, наблюдавших за выборами в США с 2002 года, рекомендуется на федеральном уровне гарантировать доступ международных наблюдателей во все штаты. Однако реальная картина — совсем иная. При этом в силу архаичности избирательной системы США у федерального правительства нет полномочий устанавливать процедуры даже для федеральных выборов, так как это относится к прерогативе штатов. Как это было и во времена фермерской республики с населением в 3,5 млн человек, президента по-прежнему выбирают штаты и через выборщиков информируют Конгресс о своем волеизъявлении.

В ходе всеобщих выборов 2016 года для БДИПЧ был закрыт доступ на избирательные участки в 17 штатах. В адрес международных наблюдателей, проявлявших законный интерес к выборам в день голосования, звучали угрозы ареста и привлечения к уголовной ответственности. К всеобщим выборам 2020 года число "негостеприимных" штатов достигло 18. Только в пяти штатах и округе Колумбия в полной мере законодательно закреплено международное наблюдение за выборами. В остальных оно остается на усмотрение местных властей и особой популярностью у них не пользуется.

Длительное оспаривание результатов выборов в судах (а в конечном счете — избрание там президента) — это еще один факт, подтверждающий неэффективность и устарелость такой избирательной системы. На выборах 2000 года голоса, поданные за Дж. Буша — младшего и его оппонента демократа А. Гора в штате Флорида, много раз пересчитывались. Точку поставил Верховный суд, постановив прекратить многократные пересчеты голосов, что означало победу Дж. Буша — младшего, хотя в США до сих пор есть немало тех, кто не верит в правомерность того решения. Но тогда ситуация быстро стабилизировалась благодаря вовремя достигнутому консенсусу между республиканцами и демократами.

Колоссальные издержки такой избирательной системы привели сегодня к тому, что слово "консенсус" практически исчезло из словаря политического истеблишмента США. Еще совсем недавно даже в кошмарном сне никто не мог себе представить, что все эти партийные противоречия породят нападение на Капитолий, первый камень в основание которого заложил первый президент США Д. Вашингтон. Атака демонстрантов, поддерживающих Д. Трампа, когда Конгресс подсчитывал голоса выборщиков, не только повергла в шок мировые правительства, но и привела к кровопролитию в стране, которая еще совсем недавно многими почиталась образцом демократии для всего мира. Невозможно было поверить, что из США в прямом эфире на весь мир транслируются события, которые так отчетливо напоминают нам украинский майдан и иные "цветные революции", происходившие последние годы в самых разных странах, не исключая и страны постсоветского пространства.

Технологии, которые раньше использовались для демократизации других государств, бумерангом вернулись в Вашингтон. А холодная гражданская война, идущая в США на протяжении нескольких месяцев, достигла своего апогея. Сейчас, пока весь мир осуждает штурм Капитолия и находится в тревожном ожидании развития дальнейших событий, непонятно, как республиканцам и демократам искать точки соприкосновения. Раскол в обществе продолжает нарастать. В воздухе снова витает позабытый дух маккартизма. И никто не может ответить на вопрос: есть ли человек или безусловная ценность, которые объединят нацию. Ситуация, спровоцированная цепочкой событий, в основе которых лежит архаичная система выборов, может привести к новым волнам насилия и беспорядков. Впрочем, американская политическая система на протяжении веков доказывала свою гибкость. Уверен, она справится и сейчас.

Есть и еще один важнейший вопрос, который оказался до предела обострен устаревшей американской системой выборов. Это беспрецедентная роль социальных сетей и новых медиа, а соответственно, частных IT-компаний, которым принадлежат упомянутые ресурсы, в публичной политике. Обычные американские СМИ, чья деятельность регулируется законами и подпадает под Первую поправку, обычно официально занимали позицию того или иного кандидата, но все же полагали необходимым транслировать высказывания его оппонента в ходе предвыборной кампании. Социальные сети же находятся вне специального регулирования и работают на основе пользовательских соглашений. И вот они-то и развязали информационную войну без правил! Причем войну против одного лица. В период подсчета голосов публикации Д. Трампа в сети Twitter, где у него более 85 млн подписчиков, были сначала маркированы как неблагонадежный контент, а затем вообще скрыты для чтения. События же в Капитолии привели к беспрецедентной и бессрочной блокировке аккаунтов Д. Трампа во всех социальных сетях, где общее число его подписчиков составляет порядка 200 млн человек. И это несмотря на то, что посты, которые привели к блокировке Д. Трампа, мало чем отличаются от его риторики последних недель. Вслед за Трампом блокируют и десятки тысяч сторонников действующего президента на самых разных платформах, которые раньше воспринимались как площадки для полноценной дискуссии. Для Америки, да и для всего мира, подобная корпоративная цензура на подобном уровне — явление действительно экстраординарное. Возникает вопрос, кто эти высшие судьи, решившие, что могут по своей воле, по одним только им ведомым правилам, а по сути — из-за своих политических пристрастий лишить возможности президента страны общаться с многомиллионной аудиторией? Хорош или нет Трамп, но он гражданин своей страны, да еще и должностное лицо, которому доверяет практически половина американцев. Получается так, что несколько технологических корпораций, расположенных в Калифорнии, почувствовав вкус к власти, позволили себе свободно манипулировать новостями и фактами, исходя из своих политических предпочтений. Что это, как не оголтелая цензура?

Диктуя свои условия, они начали подменять собой государственные институты, вторгаться в зону их ответственности, стали активно навязывать свою позицию огромному количеству людей, лишать их возможности выбора. При этом те самые 75 млн избирателей, проголосовавших за Трампа, и сотни миллионов его подписчиков остались за бортом их "выбора". Их маркировали как неблагонадежных. И что это, если не призрак цифрового тоталитаризма, который постепенно заполняет собой общество. Лишает его (а потенциально — весь мир) возможности объективно ориентироваться в происходящем. Но даже если Д. Трамп навсегда уйдет из политики, а IT-гиганты сотрут его цифровой след, раскол в умах останется чудовищный. И это тоже проблема, которая порождена устарелой американской избирательной системой. Но она заставит правительства разных стран предпринимать усилия, чтобы не допустить подобного в этих государствах.

Все перечисленное, ввиду особой роли США в архитектуре международных отношений, подводит нас и к анализу последствий выборов для "классической" мировой политики и экономики. Очевидно, что они напрямую влияют именно на мировое развитие. Все остальное, с известными оговорками, можно списать на внутреннее дело самих США. Последствия же вовне — дело общее. Напомню, что в 2000 году победа Дж. Буша — младшего вызвала значительную, хотя и кратковременную волатильность на фондовых рынках. Подобное явление возможно и при шоках, аналогичных нынешним, что, конечно, вызывает справедливые опасения. Однако в долгосрочной перспективе устойчивость доллара будет во многом определяться надежностью институтов защиты права собственности, востребованностью американских товаров и услуг на мировом рынке, а также предсказуемостью и независимостью действий ФРС — основы доверия к доллару как к резервной валюте. И только если производители США утратят значительную долю мирового рынка или инвесторы усомнятся в гарантиях защиты активов, адекватности и взвешенности долгосрочной политики ФРС, волатильность доллара критически вырастет. Поскольку в ближайшее время это невозможно, гораздо больший интерес представляет то, какой будет экономическая политика Дж. Байдена. А эта политика зачастую формируется исходя из тезиса "главное, чтобы не как у Трампа". И здесь есть некая "эстафета": 45-й президент без тени сомнения и по "всем азимутам" отменял решения Б. Обамы как 44-го президента.

Очевидно, что развитие собственной правовой и политической системы — суверенный выбор самого государства, хотя многие страны (и США — прежде всего) пытаются предъявить миру свою модель развития как наиболее эффективную. Конечно, всякая правовая и политическая система не является монументом "классической" демократии. Она постоянно развивается и совершенствуется. Вопрос в адекватности и своевременности тех моделей, которые предлагаются взамен утративших свой прогрессивный потенциал. И здесь необходимо сочетание здорового консерватизма с актуальными новеллами. При этом опасно как искусственное подмораживание политико-правовых реалий, так и постоянное экспериментирование с ними. Кстати, на постсоветском пространстве есть примеры и того и другого — когда формы правления в государстве один раз в два-три года меняются с президентской на парламентскую.

Во многих мировых столицах задаются вопросом о преемственности международного курса столь важного игрока, как США. По итогам выборов 2016 года пошатнулась вековая традиция преемственности администраций, особенно в вопросах внешней политики. И в этот раз от итогов выборов зависит позиция США по целому ряду ключевых вопросов. Где теперь ожидается изменение направления политики на противоположное, то есть возращение к подходам, характерным для администрации Б. Обамы и предшествующих президентов?

Взять хотя бы такую важнейшую проблему, как борьба с коронавирусом. Противоположность взглядов кандидатов в 2020 году на опасность COVID-19 привела к тому, что одним из основных краткосрочных исходов выборов станет расширение охвата и жесткости мер, вводимых США из-за пандемии. От этого зависят не только жизнь и здоровье американцев, но и благополучие граждан в соседних странах, а также в странах-союзниках. Трагикомичной стала даже поляризация на уровне граждан, когда по наличию или отсутствию маски можно с большой долей уверенности сказать, за какую партию голосовал конкретный избиратель.

Подход к решениям по актуальным экономическим вопросам внутри страны, оказывающим прямое влияние на весь мир, также очень различались у двух кандидатов. Среди множества вещей следует отметить, что Д. Трамп многократно комментировал действия ФРС, которые не входят в компетенцию главы государства. Это вызывало некоторое недоверие к доллару из-за возможной потери ФРС своей фактической независимости от исполнительной власти, что привело к началу дискуссии об избыточной зависимости торговли от доллара даже среди союзников США в ЕС. Реакцию американских рынков и экономики на избрание Дж. Байдена и фактическое признание Д. Трампом своего поражения отражает, например, индекс S&P 500. Ноябрь 2020 года стал лучшим ноябрем для основного фондового индекса США за всю историю. А для индекса Dow Jones Industrial Average это был лучший месяц с 1987 года. Безусловно, на индексы повлияли и положительные новости относительно вакцин от COVID-19, но рост начался сразу после оглашения итогов выборов.

Поддержка международных организаций (ВОЗ, ВТО и других) превратилась в разменную монету итогов выборов. США на протяжении десятилетий наращивали свое влияние в них. И отношение к ним до недавнего времени не зависело от конкретной администрации в Белом доме. Нынешние выборы с очевидностью приведут к восстановлению полноправного членства США и развитию сотрудничества в рамках международных организаций, таких как ВОЗ или ВТО. Как известно, уходящая администрация прославилась своими резкими и плохо предсказуемыми шагами относительно участия в подобных объединениях. Это, конечно, дестабилизировало их деятельность. Но при этом финансирование со стороны США в них является определяющим или очень значительным.

Еще более важным является участие США в международных соглашениях по вооружениям, таких как Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ-3), Договор по открытому небу (ДОН). А также в различных интеграционных альянсах, климатических соглашениях и многом другом. Как и в случае с международными организациями, США пытаются — до определенной меры — восстановить свой имидж надежного стратегического партнера. Весьма оптимистично звучат предвыборные обещания относительно продления Договора по СНВ-3 с Россией, который Дж. Байден назвал "якорем стратегической стабильности между Соединенными Штатами и Россией". Избранный президент является сторонником сокращения вооружений, он участвовал в разработке Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности еще со времен СССР. Одной из тем предвыборной кампании была недопустимость выхода США из Договора по открытому небу, Всемирной организации здравоохранения и Парижского соглашения по климату — процессы, которые были запущены в последние годы.

Кстати говоря, отзыв подписи США и ожидаемое новое присоединение к Парижскому соглашению — один из самых явных и свежих примеров политической чехарды. Сейчас происходят тектонические перемены в самой основе экономической деятельности. Формируется новый экономический уклад. Государства, отдельные компании перестраивают свои модели под углеродную нейтральность, подвергая строгой оценке свои бизнес-цепочки от поставщиков в одних странах до потребителей в других. Глобальные инвесторы пересматривают свои стратегии. Международные организации формируют новые стандарты отчетности, которые, очевидно, будут применяться в глобальном масштабе. Наконец, совсем недавно генсек ООН призвал все государства перестраивать налоговую стратегию — сокращайте налоги на доходы, повышайте на углерод. Все эти факторы имеют глобальное значение. И позиция США, вернее их метания, очевидно, может создать новые глобальные дисбалансы. Хотя и к ним приспособятся через некоторое время, ведь, как писал Т. Драйзер, "надо принимать вещи такими, как они есть, и пользоваться ими с наибольшей для себя выгодой".

Выстраивание отношений с их союзниками, в первую очередь по НАТО, — еще один базовый момент, напрямую влияющий на траекторию международного развития. Администрация Дж. Байдена, во многом состоящая из ключевых фигур администрации Б. Обамы, уже заверила европейских партнеров в восстановлении полноценного сотрудничества в рамках Североатлантического альянса. Ожидается отказ США от претензий относительно непропорционально малого вклада европейцев в финансирование НАТО и диспропорции военных бюджетов, которые многократно высказывались администрацией Д. Трампа. В какой мере будет возвращено доверие европейских союзников США, покажет время. Но очевидно, что пируэты внешней политики США на протяжении относительно короткого времени не пройдут бесследно.

Даже в вопросе взаимодействия с Китаем кандидаты смогли занять в целом противоположные позиции. Хотя оба и разделяют позицию, что КНР — это главный конкурент Америки. В рамках предвыборной кампании риторика Дж. Байдена по Китаю была значительно более миролюбивой в сравнении с обещаниями и действиями Д. Трампа. Однако при конъюнктурной необходимости и в новых условиях могут сохраниться введенные администрацией Д. Трампа торговые ограничения. Опыт поправки Джексона — Вэника и других санкционных законов показывает, что такие ограничения могут сохраняться долгое время даже после исчезновения самой причины их введения.

С куда большей вероятностью можно прогнозировать последовательное проведение США антироссийской политики. Все последние годы траектория отношений Москвы и Вашингтона уверенно идет по нисходящей, кто бы ни находился во главе Белого дома. С президентством Д. Трампа действительно были связаны определенные надежды на изменение негативной динамики. Ведь тогда, в 2016 году, казалось, что отношения двух стран хуже, чем при Б. Обаме, быть не могут. Однако последующие годы развеяли эту иллюзию. Администрация Д. Трампа планомерно усиливала системное противостояние Вашингтона и Москвы, продолжала проводить политику санкций в отношении нашей страны, желая в том числе вытеснить ее с энергетических рынков, сводила к минимуму наше дипломатическое взаимодействие. И это — на фоне того, что Д. Трамп постоянно говорил о желании "поладить с Россией". Впрочем, его слова не имели особого значения, так как многочисленные ограничительные меры в Конгрессе поддерживали и демократы, и республиканцы.

Дж. Байден пока и вовсе не сказал ничего позитивного в адрес России. Напротив, его риторика всегда была откровенно недружественной, резкой, даже агрессивной. Он неоднократно заявлял: "Самая большая угроза для Америки с точки зрения подрыва нашей безопасности и союзов — это Россия". Тут ни убавить, ни прибавить. При этом в команду демократа вошли политики, которые придерживаются схожих взглядов и совершенно не заинтересованы в улучшении отношений между Москвой и Вашингтоном.

Россия же готова к работе с любым президентом США, готова к восстановлению сотрудничества в самых разных областях. Однако вряд ли можно ожидать встречных шагов от новой американской администрации. В ближайшие годы наши отношения, по всей видимости, останутся крайне холодными. И сейчас мы не ждем ничего, кроме продолжения жесткой антироссийской политики. Но, возможно, Дж. Байден вернется к тому, что еще оставалось в нашей совместной повестке, например к вопросам контроля над вооружениями.

Я перечислил только некоторые направления, которые, очевидно, будут в зоне особого внимания. Главное: непредсказуемость дальнейших действий США на международной арене, некая токсичность этой страны даже для союзников и партнеров — следствие тех серьезных социальных потрясений, через которые проходит американское общество. Эту внутреннюю и внешнюю нестабильность в значительной степени порождает неуклюжая, безнадежно устаревшая избирательная система, без серьезных изменений перекочевавшая из XVIII века в современность. И последние выборы стали не политической конкуренцией идей, которой так всегда гордились США, а противоборством двух кампаний ненависти.

Мы не хотим проблем США. Причем по практическим причинам: такие проблемы создают общие волны нестабильности, которые захлестывают и нас. Проблемы США могут быть решены только самими американцами. И при хорошем управлении своей страной. Один из отцов-основателей США Томас Джефферсон справедливо отмечал, что "все искусство управления состоит в искусстве быть честным". Любые выборы — важнейшая проверка такой честности. Конечно, только сами американцы могут решить, нужно ли им оставить в стороне свой национальный эгоизм и начать реформу электоральной системы, а вместе с ней и реформу политической жизни. Пока реального движения к этому нет. Нет даже намеков на желание что-то изменить. А мировое сообщество при этом уже сейчас платит слишком большую цену за нежелание США меняться. Печать