Обвал сайтов Кремля и Роскомнадзора - ответная реакция Запада

С 10 марта Роскомнадзор начал замедлять работу Twitter на 100% мобильных устройств и 50% ПК по всей территории России. По крайней мере, так отрапортовало само ведомство. После известной ранее "блокировки" мессенджера "Телеграм" пользователи были готовы, что с соцсетью ничего не случится, однако, к тому, что следом перестанут работать сайты Кремля, того же Роскомнадзора и других ведомств, – кажется, не был готов никто. Более того, часто можно встретить резонный вопрос, если нарушения у "Твиттера" копились с 2017 года, то почему его трафик понадобилось ограничивать именно сейчас – накануне выборов в Госдуму? И не станет ли это прецедентом для ограничений других соцсетей? Своими мнениями о ситуации с Накануне.RU поделились эксперты: первый зампредседателя комиссии Общественной палаты России по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций Александр Малькевич и политолог Константин Калачев.

Александр Малькевич:

— Я думаю, что обвал сайтов Кремля, Роскомнадзора и других ведомств — это ответная атака наших недоброжелателей с Запада на замедление работы Twitter.

Но что касается "Твиттера" и других соцсетей, то здесь речь не о блокировках, а о том, что мы в полном объеме пытаемся реализовать принятый закон и заставить их работать не "по понятиям", а по закону. Замедление скорости трафика, ограничение финансовых транзакций – это логично и оправданно в рамках принятого в России закона.

И это никак не связано с выборами в Госдуму, просто количество нарушений со стороны "Твиттера" зашкаливало, и невозможно было оставлять это безнаказанным и незамеченным.

Константин Калачев:

— Думаю, что регулярный мониторинг и ужесточение контроля связаны не только с различной запрещенной информацией и призывами в соцсети. Я бы рассматривал эту историю комплексно – все, что угрожает общественной и национальной безопасности, все, что может поставить под сомнение стабильность, что можно рассматривать как деструктивное и опасное, естественно, предлагается изъять, купировать, запретить и так далее.

Я вообще на все события, которые сейчас происходят, смотрю сквозь призму ближайших выборов. С одной стороны, это работа на определенную целевую аудиторию, которая недовольна молодежью, ее интересами, увлечениями, и считает, что интернет – это зло. Это не только отражение позиции нашего президента, который говорит, что интернет изнутри может разрушить общество. Это отражение позиции значительной части представителей старшего поколения, которые считают, что все беды у нас от интернета. И что молодежь непохожа на них именно в силу того, что изменились каналы коммуникации, инструменты получения информации. То есть это и работа на симпатии и интересы определенной части общества.

С другой стороны – за всем этим стоит желание обезопасить государство от любых рисков, угроз и деструктивных идей.

Я думаю, ужесточение будет происходить и дальше, доберутся и до других социальных сетей. Будет ли от этого эффект? Очень сомнительно.

То есть свинья везде грязь найдет, в конце концов. В этом смысле какие-то ограничения были бы уместны, но запретный плод, как известно, сладок, и в конце концов так или иначе найдет пути выхода. Ведь дело не в каналах распространения, а в самом контенте. Негативный и опасный контент был, есть и будет, меняются только каналы распространения, каналы коммуникации.

И не исключено, что в попытке борьбы против деструктивного контента власти могут попытаться под шумок попытаться решить другие проблемы, не имеющие отношения к этим угрозам. Печать