Костин: Предвыборная борьба — вещь жёсткая и конкретная

Третья волна ковида может вмешаться и в думские выборы: по опыту Азии и Европы, июль и половину августа российским партиям, возможно, придется бо́льшую часть работы вести в интернете, говорит председатель правления фонда развития гражданского общества Константин Костин. «Тем, кто работает «на земле», придется трудиться день за три: за день в августе и два месяца, которые окажутся упущены. И очевидно, что парламентские партии будут иметь естественное преимущество», — считает один из главных политтехнологов «Единой России». В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал о том, ждать ли сюрпризов завтра на съезде партии, когда начнет расти ее рейтинг и какую тактику она станет использовать для получения необходимого результата.

— Госдума VII созыва закончила свою работу. Как бы вы оценили ее эффективность, что, на ваш взгляд, было наиболее важным? Что удалось сделать, что не получилось?

— Это очень долгий разговор. После последнего заседания Госдумы эксперты подведут итоги, будет большое количество статических данных, отчетов. Но мне кажется, есть три основные темы, которыми указанная Дума запомнится в новейшей истории. Я говорю в данном случае больше как эксперт, а не как политолог, изучающий парламентаризм. Первая — это Конституция. Вторая — цели национального развития и пакет законов, направленных на то, чтобы создать правовой механизм для реализации и достижения этих целей. И третья, конечно, «пандемийный» пакет. На мой взгляд, это основные направления деятельности Государственной Думы VII созыва, которые при подведении итогов будут звучать у всех.

— Поправки к Конституции однозначно можно назвать историческими?

— Безусловно. Я думаю, что и «пандемийный» пакет — тоже исторический. Потому что меняются мир, страна, представления о безопасности, меняемся мы сами. Сегодня понятно, что все эти изменения, которые, казалось бы, пришли ненадолго, носят долговременный характер. А в некоторых сферах они уже необратимы. Поэтому мне кажется, что указанные три направления имеют большое значение.

Цели национального развития — это то, чем станет жить страна в перспективе. И если говорить об основных задачах следующей Думы, то для всей системы власти достижение целей национального развития будет мейнстримом. Кстати, пандемия никуда не уходит, и возможны новые вызовы в данной связи. И в экономике, и в социальной сфере, и в бытовых вопросах. Это то, что перейдет на следующую легислатуру, на очередной созыв.

— А как вы оцениваете работу уходящей Думы?

— Я считаю, что уровень работы парламента соответствовал масштабу задач, уровню угроз и вызовов.

— Владимир Путин 21 июня встречается со всем составом Госдумы. Впервые в таком формате…

— Путин приезжал в Госдуму, когда было голосование по Конституции. Но такой формат действительно используется впервые. Мне кажется, это связано как раз с упомянутыми мной тремя направлениями и развитием программы, о которой Путин говорил в послании Федеральному Собранию. Потому что поправки к Конституции — это президентская инициатива. Цели национального развития — тоже. Борьбой с пандемией занимались все ветви власти, но Путин как глава государства, конечно, координировал работу.

Если мы вспомним последние полтора года, то поначалу было очень тревожно, и для граждан оказалась крайне важна позиция президента, то, что он говорит. Большое значение имело не только то, что делается, но и ценностные аспекты. Прежде всего уверенность в том, что мы это преодолеем, что помощь получит каждый вне зависимости от статуса и материального положения. И по факту Россия пока справляется с пандемией лучше многих государств. Поэтому, мне кажется, логично, что итоги работы этого созыва будут подводиться в таком новом формате.

— Можно предположить, что формат, выбранный для подведения итогов, демонстрирует, что Путин высоко оценивает деятельность уходящей Госдумы?

— Любой президентский формат всегда существует в нескольких измерениях. С одной стороны, это система власти, с другой — граждане. Третье измерение — медийное и экспертное сообщество. Поэтому здесь многофакторная история. Тем более что о своих оценках работы нынешней Госдумы Путин уже говорил раньше. Он встречался с руководителями фракций.

Я согласен с вашим выводом, но мне не кажется, что подобное связано с форматом. Мы с марта 2020 года находимся в совершенно иных реалиях, у нас абсолютно другие угрозы и вызовы по сравнению с теми, что были раньше. Это касается всего: и международных отношений, и экономики, и медицинского обслуживания, и бытовых практик наших граждан, и остального.

— Уходящую Думу часто упрекали в принятии большого числа запретительных законов. Почему наше законотворчество все чаще обретает запретительный характер? Подобное же нельзя объяснить исключительно кознями Запада и Навального?

— Закон — это всегда регламентация. Принцип права — что не запрещено, то разрешено. Поэтому, когда вы регламентируете, вводите какой-то порядок, то всегда что-то ограничиваете. Это касается, кстати, не только российского государства.

— Тем не менее законы, которые принимались в последние месяцы, у многих экспертов и простых граждан вызывали много вопросов. Например, ограничения по участию в выборах, на бытовом уровне тоже.

— Ограничения, связанные с пандемией, носили вынужденный характер. Если говорить о разумной достаточности, то в России ограничения по сравнению со всем остальным миром были на уровне необходимого. Никогда выше. На Западе локдауны вводили с запасом. Жители просвещенной Европы с удивлением узнавали, что в РФ, оказывается, дети посещают школы, студенты — вузы, что работают театры, что можно сходить в кафе и так далее. А в Европе люди в это время сидели дома, у них были закрыты магазины (кроме продуктовых), рестораны, во многих странах вводили комендантский час, где-то вообще выпускали на час. В России в данном смысле какая-либо избыточность отсутствовала.

— А если брать ограничения политические?

— Современные государства сейчас находятся на новом этапе переосмысления и законодательного оформления старого принципа, который существовал и считался незыблемым всегда. Внешнее вмешательство во внутреннюю политику недопустимо. Этого подхода придерживаются в самых разных национальных государствах: и старых демократиях, и новых, и гибридных, к которым некоторые эксперты-политологи, относят, например, Китай.

Вспомните дискуссии, которые возникали в период национальных выборов в Соединенных Штатах, Великобритании, Германии, Франции, других странах. Там риторика была либо сопоставима, либо более жесткая. А вы не помните, что просходило с последними президентскими выборами в США или с предыдущими? А эта история с российским вмешательством? Или с иностранным вмешательством во французские выборы, когда один из бывших президентов был приговорен судом за получение из-за рубежа средств на избирательную кампанию. Или дискуссия, которая велась в немецких средствах массовой информации, где говорилось о пророссийских силах в Германии? Такие же дискуссии мы видели в Великобритании. Это просто некий новый этап. Новый многополярный мир только формируется. До сих пор он был биполярным, потом однополярным, сейчас по факту он является многополярным. Понятно, что роль ведущих стран, их влияние на ситуацию в самых разных сферах и геополитических зонах значительны. Но мир по факту многополярный. И в условиях многополярного мира сохранение суверенитета, контроль за соблюдением правил, которые были выработаны до этого, — все данные вопросы заново переосмысливаются и законодательно оформляются.

Плюс ко всему технологическое развитие дает новые возможности, в том числе для внешнего вмешательства. В конце концов первыми о иностранных хакерах и возможности через интернет влиять на результаты выборов заговорили не в России. Я даже не уверен, что эти факты подтвердились, но раз зашел такой разговор… Законодатели всегда работают с запасом. Поэтому есть правила, которые существуют уже несколько веков. В национальных государствах только граждане являются источником власти. И все государства защищают собственную политическую систему. Еще раз хочу подчеркнуть, что я имею в виду независимые государства, потому что имеются страны, чей суверенитет существует только на бумаге, и они не стесняются согласовывать ключевые назначения, те или иные решения с крупными иностранными государствами. И в новых реалиях, когда есть многополярный мир, когда существует глобальная угроза пандемии, когда много дисбалансов в мировой экономике, торговле, когда есть глобальные медиа и средства коммуникации, когда мир, несмотря на пандемийные ограничения, все равно остается открытым, обеспечение и защита суверенитета и конституционной нормы, что источником власти на территории страны являются только ее граждане, требуют иных законодательных норм. Подобное происходит не только в России. Это общемировая тенденция.

— То есть такого рода законы, как об иноагентах…

— Слушайте, иноагенты — это вообще старая история. Можно дискутировать, насколько она себя зарекомендовала в США, других странах. Данная практика там же существует. У нас говорят, что в РФ это избыточно, но если мы посмотрим на все ограничивающие законопроекты, то Россия никогда не торопится их принимать. В указанном смысле мы являемся по-хорошему консерваторами. Но когда какие-то сферы регулирования, которые в других странах так или иначе регламентируются либо в национальном законодательстве, либо в правительственных или надправительственных решениях, соответственно, и РФ, поскольку мы находимся в той же реальности, не может это игнорировать. Мы должны на уровне законодательства данные вопросы решать и обеспечивать нашу конституционную норму. Любая страна противодействует всякому внешнему давлению на свою внутриполитическую систему и старается защитить и обеспечить подобное законодательно.

— Стоит ли ждать каких-то сюрпризов на съезде ЕР 19 июня?

— Любая неожиданность — это как черный лебедь. После того как она случилась, уже через 10 минут кажется логичной, оправданной и закономерной. Я думаю, что ровно так же произойдет и на съезде «Единой России», если мы говорим о верхней части списка партии. Потому что Дмитрий Анатольевич [Медведев] в своем интервью совершенно справедливо сказал, что ЕР всегда принимает решение оптимальное с точки зрения электоральной ситуации.

— Но сейчас электоральная ситуация не самая лучшая.

— Но и не самая худшая. Рейтинг «Единой России» превышает совокупный рейтинг других парламентских партий. Причем мы это говорим до активной фазы избирательной кампании. Я всегда подчеркиваю, что не надо смотреть на тот рейтинг, которые существует в межвыборный период, потому что в данный период только базовый электорат положительно отвечает на вопрос, проголосует ли он за партию. Давайте не будем забывать, что помимо этих 30 процентов есть еще 17 процентов граждан, которые отвечают, что готовы при тех или иных обстоятельствах проголосовать за «Единую Россию». Да, это ситуативная поддержка, привлечение таких ситуативных избирателей, создание оснований для их присоединения и поддержки ЕР и является одной из главных задач кампании. У любой избирательной кампании две цели — цементирование и мобилизация базового электората и создание оснований для присоединения ситуативного. Я не думаю, что будет автоматическое сложение 30 плюс 17 процентов, но тем не менее для того, чтобы говорить о некоем диапазоне возможного результата, вполне можно ориентироваться на данные цифры.

— Вы предсказывали, что рейтинг «Единой России» начнет расти примерно в конце июня – начале июля.

— Я как раз говорил, что возможно либо W, либо V. То есть после начала кампании рейтинг партии может ситуативно «просесть», поскольку неизбежно будет реализован сценарий «все против ЕР». И КПРФ, и ЛДПР, и непарламентские партии, конечно, в своей публичной риторике (и перед съездами, и во время, и после) станут использовать критику «Единой России», так как это партия власти. Кого же еще критиковать? Не будут же парламентские партии критиковать непарламентские. Естественно, как сказал один мой коллега, гуртом и батьку бить веселее. Поэтому данный сценарий неизбежен. Но потом начнется активная фаза кампании, работа с избирателями в округах, и после этого рейтинг ЕР восстановится и вырастет. Я говорил о диапазоне возможного результата «Единой России» в зоне 40–45 процентов. Исходя из тех цифр, которые я вам только что озвучил.

— То есть вас как одного из главных политтехнологов ЕР не беспокоит нынешний рейтинг партии, который колеблется на отметке около 30 процентов? Несмотря на то что это самые низкие электоральные показатели за последние 15 лет.

— Я считаю, что сейчас надо беспокоиться о качестве кампании. Потому что именно от ее качества зависит итоговый результат. Из чего он будет складываться, я вам на самом деле уже рассказал. Сейчас нужно тревожиться об этом, об оптимальной конструкции избирательных списков и об эффективности кампании. И особенно о том, как пройдет активная фаза с 10 августа по 18 сентября. Понятно, что наибольшее значение для того, чтобы люди, которые сейчас пока на вопросы социологов отвечают, что точно пойдут на выборы, но не знают, за кого проголосуют, определились, станет этот период. Он будет решающим для их волеизъявления. Именно распределение ситуативного электората между партиями и определит итоговые показатели.

— То есть задача взять 300 мандатов вполне решаемая?

— Решаемая, но, помимо показателя поддержки по списку, важны победы в одномандатных округах, где важно побеждать кандидатам от партии власти. Судьба этих выборов в значительной степени решится в данных округах. Чтобы набрать конституционное большинство, «Единой России» необходимо получить примерно 175–185 мандатов из 250 одномандатных округов. В зависимости от того, сколько партий преодолеет 5-процентный барьер и какой в совокупности будет результат всех партий, которые его преодолеют. Тут в дело вступает специальная сложная арифметика, в соответствии с которой распределяются места по спискам. В целом же без убедительного результата в одномандатных округах сложно говорить о конституционном большинстве.

В этом политическом сезоне «Единая Россия» создала условия для непартийных кандидатов, общественников, волонтеров. Это произошло после встречи активистов с Путиным и обращения президента к партии. Более половины федерального оргкомитета по организации предварительного голосования заняли представители гражданского общества. Во многих регионах в оргкомитетах также были не партийные функционеры, а общественные деятели. И подобное вызвало большой интерес и доверие. Кстати, многие из беспартийных победителей не могут до конца поверить, что эта система сработала, что они пришли и выиграли у опытного политика. ЕР — единственная, которая занимается такой работой и поставила ее на системную основу, и лишь одна партия, у которой правило ротации закреплено в уставных документах. Сейчас предварительное голосование и его правила, то есть принципы формирования оргкомитетов, можно назвать новым этапом, потому что в избирательные списки непартийных кандидатов войдет больше.

— Эта тактика может сработать на получение нужного результата?

— Да. Но в любом случае, когда партия открыта, когда в нее приходят новые люди… Смотрите, в электоральных процессах принципы политического представительства имеют все большее значение. Когда мы говорим о мотивации к голосованию, люди все-таки смотрят на депутатов. Они на них всегда по-разному смотрели. Здесь тоже происходила эволюция. Одно время избиратели видели в депутатах крепких хозяйственников, потом лоббистов территорий, скорую помощь и палочку-выручалочку в решении насущных проблем. А сейчас людям нужен свой представитель, который знает их проблемы, говорит о них и, более того, добивается их решения и на федеральном, и на региональном уровне. То есть идея представительства, на мой взгляд, является ключевой для электорального поведения наших граждан. И ровно эта модель будет определять мотивацию: за кого голосовать, за кого нет. В первую очередь. Понятно, что будет еще много чего. Современный человек очень сложно устроен, у него весьма много идентичностей, мотиваций, которые связаны с идентичностями. Соответственно, те кандидаты, которые окажутся наилучшими представителями и сумеют сделать максимально точное и конкретное электоральное предложение для большого количества социальных групп, и будут выигрывать. Конечно, где-то продолжат и старые модели работать, типа «крепкий хозяйственник» или «наш парень-земляк». Все модели будут задействованы. Но мне кажется, что большинство хороших результатов выйдет именно по итогам успешной реализации модели политического представительства.

— Кого бы вы отметили из ярких новичков?

— Здесь в первую очередь я назвал бы победителей кадровых проектов, как партийного «ПолитСтартапа», так и проходивших в рамках АНО «Россия — страна возможностей»: Татьяна Буцкая (Москва), Александр Спиридонов, инженер «Севмаша», который выиграл праймериз у действующего депутата, Леонид Пронин (Чувашия), Наталья Каптелинина (Красноярск), Константин Черкасов (Тамбов), Михаил Иванов (Хабаровск) и многие другие.

В целом состав кандидатов от «Единой России» обновится почти наполовину.

— А что такое было — Юлия Волкова?

— Я не знаю. Праймериз — это открытая процедура. Любой гражданин Российской Федерации старше 21 года и не имеющий определенных ограничений, имеет право принять в них участие.

— Но вы наверняка в курсе, чья это была инициатива?

— Ну, во-первых, девушка неплохо пропиарилась, заставила опять о себе говорить, хотя уже давно не поет.

— Недавно ее смешно Собчак троллила…

— Я видел. Это, конечно, смешно. Но на самом деле Волкова сказала Собчак, что в законах пока разбирается не очень. И та тут же начала задавать вопросы по законам.

— Спрашивать о законе Димы Яковлева…

— Собчак у нас великий эксперт в политике. Ну и ее, я думаю, будет несложно поставить в тупик неожиданным вопросом из политической теории или практики последних 20 лет.

— А чтобы вы ответили на критику некоторых ваших коллег по поводу того, что ограничены возможности несистемщиков участвовать в выборах?

— Я уже ответил на этот вопрос.

— Тем не менее, можно более конкретно?

— Эти правила действуют не только для несистемщиков. Законы принимаются не на один год. Помните, я вам говорил, все современные государства стремятся обеспечивать суверенитет. В том числе в ходе электоральных процессов, защищая их от любых возможностей внешнего влияния.

— А системные оппозиционеры либо слишком слабые, либо так или иначе играют по определенным правилам.

— Во всех развитых государствах участники выборов играют по определенным правилам. Адекватность партийной системы проверяется в значительной степени показателями явки.

В США представители полсотни существующих, но не представленных в Конгрессе партий постоянно упрекают демократов и республиканцев в сговоре и схожести позиций. Ну и что?

Я думаю, они будут находиться в диапазоне предыдущих выборов в Госдуму в 2016 году. Тогда проголосовало 48 процентов. В 2021 году итоговая явка составит примерно столько же, плюс-минус несколько процентов.

— А ваш коллега Михаил Виноградов говорит, что и сами выборы мало кого интересуют.

— Это пока выборы мало кого интересуют, а 19 сентября на них придёт половина избирателей России. А если мы посмотрим на то, что говорил Михаил, то он говорил про сегодняшнюю ситуацию. Да, сейчас выборы в основном для политиков, для экспертов, для политтехнологов, для медийщиков. Потому что люди заметят эти выборы только в период активной фазы. А до этого они будут смотреть, что к ним кто-то пришел, им принесли какие-то агитационные материалы, с ними кто-то поговорил. А вот когда начнется активная фаза кампании, когда появится политическая реклама уже в виде агитационных роликов, когда начнутся предвыборные дебаты, когда партии сделают работу своих агитационных машин максимально активной, тогда люди заметят выборы и начнут определяться.

— Думаете, будет интересно?

— Я думаю, будет интересно. У нас навскидку есть несколько интриг этой кампании.

— Например?

— Например, добежит ли кто-то из внепарламентских партий и новичков. Допустим, «Новые люди». Дальше — как новый конгломерат, который появился в результате объединения трех партий на базе «Справедливой России», изменит конфигурацию сил среди парламентских партий. Обгонят ли они, например, ЛДПР или нет? Какая партия станет второй, учитывая тот кризис, который мы сейчас наблюдаем в КПРФ? Сумеет ли «Яблоко» набрать более пяти или трех процентов. Мне кажется, тут точно будет за чем последить и экспертам, и гражданам. Для граждан вопрос очень конкретный. Поэтому здесь вопрос еще и конкуренции программ и кто точнее попадет в запрос избирателей.

— Чего конкретно сегодня ждут избиратели от партии власти, или, как ее называет Дмитрий Медведев, правящей партии?

— Я могу зачитать данные соцопросов. Пятерка проблемных полей не меняется. От различных конкурирующих политических сил будут звучать примерно одни и те же предложения. Правила-то у всех одинаковые и проблемные поля видят все. Парламентские партии, у которых есть опытные политики и политтехнологи, это все понимают. Выиграют те, кто наиболее точно попадут в запросы избирателей.

— А что теперь будет с «Умным голосованием»?

— Честно говоря, я не верю в эффективность «Умного голосования». Кому оно будет помогать? То, что мы видели в Москве, «Умное голосование» помогает не по идейному принципу, а по принципу максимально навредить «Единой России». Кому они будут помогать: коммунистам, ЛДПР? Они же не будут помогать «Яблоку», у которого сильных политиков в одномандатных округах немного. Направить всех людей, которые зарегистрировались, голосовать за список «Яблоко», за каких-то кандидатов КПРФ, ЛДПР или нового конгломерата на базе «Справедливой России» — это очень сложная схема. И она вряд ли будет работать на 100 процентов.

— Недавно в партии было объявлено о разработке предвыборной программы с опорой на мнение регионов, в которую войдут предложения губернаторов — участников ПМЭФ. Насколько это серьезный ход, если учесть, что многим регионам проблематично попасть в федеральную повестку, если только там не случится чего-то экстраординарного?

— Одно из направлений программы — это как раз инфраструктурное развитие территорий. Здесь уточнение приоритетов будет идти совместно с регионами. Я бы даже сказал не только с политическими и экономическим элитами, но и с гражданами. «Единая Россия» анонсировала же, что предвыборный съезд пройдёт в два этапа. 19 июня программа будет принята в основном, а дальше она будет корректироваться до августа. И только в августе состоится второй этап съезда, на котором программу примут окончательно. И все это время она будет дорабатываться и уточняться с регионами.

— В СМИ появлялась разная информация относительно того, возглавит или нет Дмитрий Медведев федеральный список. Понятно, что до съезда говорить об этом рано. Но журналисты и эксперты все равно строят предположения, будет ли один Медведев, кто будет с ним в списке. Среди возможных кандидатур называют Шойгу, Лаврова, Володина, Матвиенко, Владимира Васильева, Андрея Турчака. А действительно прорабатывался ли вариант неучастия председателя партии в избирательном списке?

— Сам Дмитрий Медведев в своем интервью «Коммерсанту» сказал, что «Единая Россия» примет оптимальное решение, исходя из политической ситуации. Выборы есть выборы, политическая конъюнктура может меняться, и партия должна исходить из электоральных задач. Причем, «Единая Россия» — единственная партия, которая может позволить вести себя таким образом при определении верхней части как федерального списка, так и региональных групп.

— А на ваш взгляд, должны ли быть в списках тяжеловесы?

— В любом случае во главе списка должны быть политики, которые добавят партия популярности.

— То есть все политики, которых перечисляют, имеют право на существование в этих списках?

— Я больше комментировать ничего не могу.

— Региональные списки, как правило, будут возглавлять главы субъектов. Понятно, что они не перейдут на работу в парламент, а выполнят роль старых добрых паровозов. Насколько сегодня эффективна такая тактика?

— Зависит опять же от конкретной ситуации, если у глав регионов высокий рейтинг, если они недавно прошли выборы и получили высокий уровень поддержки жителей, то такая логика имеет право на существование.

— По каким еще критериям отбираются «паровозы»? Есть ли какой-то конкретный перечень?

— Ещё отношение и причастность к партии. Члены других партий не могут возглавлять списки «Единой России».

— Почему было принято решение о создании региональных мегагрупп, в которые будут входить несколько субъектов? Например, на Дальнем Востоке планируется объединить девять из одиннадцати регионов, которые поведет на выборы, по данным СМИ, Юрий Трутнев.

— Здесь простая арифметика. Цена одного мандата — чуть более 200 тысяч голосов. «Единая Россия» при проектировании своего избирательного списка руководствуются логикой не просто получения результата максимально высокого, но и максимально эффективного его оформления. В соответствии с существующими правилами и требованиями. А также максимального стимулирования регионов для работы в компании.

— То есть это не связано с тем, что ЕР просто не хватает популярных лидеров?

— Слушайте, здесь вопрос рейтингов лидеров. Предвыборная борьба — вещь жёсткая и предельно конкретная. Строго говоря, не до пиететов. Если партия хочет получить хороший результат, она должна в первую очередь руководствоваться электоральной логикой. Если есть политики, чей рейтинг способен добавить голосов не на одной территории, а на нескольких, то, соответственно, может принято и такое решение.

— Также были сообщения в СМИ, что в ряде округов, где хорошие позиции у представителей других партий, единороссы не будут стараться переиграть их во что бы то ни стало. Почему тогда принято решение все равно выставлять кандидатуры от ЕР? Не проще ли было вообще не участвовать в договорных округах, как это было на предыдущих выборах?

— Такое было один раз, в 2016-м году, и, в общем, на примере Хабаровского края мы видим, что эта практика чревата долгосрочными негативными последствиями.

— То есть хабаровская ситуация тоже учитывалась?

— Естественно, партия должна делать выводы не только из своих побед, но и из своих неудач. Поэтому, конечно, кандидаты от партии должны присутствовать во всех одномандатных округах. Даже там, где более предпочтительные позиции у представителей других партий. В этом нет ничего плохого, потому что людям в этом же округе надо голосовать не только за конкретного одномандатника, но и за список партии. А если не будет присутствовать представитель партии на этой территории, то тогда получается, что вся она отдается конкурентам. Не только в разрезе одномандатного округа, но и в разрезе голосования за список. Мне очень сложно представить, что в конкретном округе один и тот же избиратель проголосует за кандидата-одномандатника от КПРФ или ЛДПР, но поддержит список «Единой России».

— Дмитрий Медведев в интервью Ъ заявил, что у партии есть все шансы нарастить поддержку в период избирательной кампании без фальсификаций. Но многие избиратели в это просто не верят, и конкуретны обвиняют.

— Давайте разделим избирателей и конкурентов. Конкуренты будут обвинять всегда. Это как в спорте. Те, кто пришел вторым или третьим, считают, что победитель точно что-то нарушил. И так практически всегда.

— Геннадий Андреевич прямым текстом говорит про фальсификации.

— Геннадий Андреевич задолго до того, как начинаются выборы, сразу объявляет, что сейчас должны состояться самые грязные выборы. Он это говорил про выборы 2003 года, 2007 года, 2011 года, 2016 года. У него в этом смысле одна и та же пластинка. Он её не меняет. А вот доверие граждан имеет огромное значение для легитимности результата.

Что такое легитимность? Я сейчас не буду спорить с электоральными юристами, пускаться в сложные дискуссии про легальность, законность. Легитимность — это доверия граждан к результатам выборов. Когда мы говорим о том, что легитимность достигнута, ориентироваться просто на медиа и социальные сети довольно сложно. Потому что всегда есть недовольное меньшинство, которое более активно и крикливо. И есть большинство, которое если соглашается, то немедленно перестаёт интересоваться выборами и начинает думать о чем-то более насущном. Есть предвыборные опросы, которые публикуются во вторник перед голосованием, результаты экзитполов, и поствыборные опросы, которые проводятся через неделю после выборов. Если цифры примерно совпадают, плюс-минус, то это является главным подтверждением легитимности выборов. Ни шпилькинская математика, ни кампании в социальных медиа, ни громкие заявления конкурентов, а именно совпадение результатов этих трёх разных опросов имеет значение. Совпадение этих трёх показателей говорит о том, что выборы прошли честно, никакого искажения результата нет и легитимность на самом деле достигнута.

Ещё есть, конечно, проверочные вопросы. Например, доверяете ли вы результатам выборов, когда, на ваш взгляд, выборы были честные, отражают ли они реальное волеизъявление, политические позиции различных политических сил. Но главный вопрос звучит очень просто — за какую партию вы проголосовали. Совпадение этих трёх цифр в гораздо большей степени, чем сомнительные графики, которые никто не понимает, демонстрируют честность и прозрачность прошедшей электоральной процедуры.

Мне очень нравится, когда в ряде оппозиционных радиостанций и телеканалов выходят люди и, ссылаясь на чужие математические формулы, говорят, что выборы были нечестные. Корреспондент спрашивает: «А вы можете объяснить?» На что ему говорят: «Нет, я объяснить не могу, но это же математики, учёные люди». То есть, не вдаваясь в подробности, раз сказал один учёный человек, мы сразу это берём на веру. Такая странная, почти религиозная убеждённость в правоте тех, кто говорит то, что тебе нравится.

— Вы уже говорили, что одна из интриг кампании — сколько партий будет в новой Госдуме.

— Кстати, сейчас в связи со взрывным ростом заболевших, как сказал мэр Москвы Сергей Собянин, и возможными локдаунами, ситуация ещё более драматична. Если мы посмотрим, сколько длилась третья волна в Азии, в Европе, то, очевидно, вырисовывается такая схема: четыре недели рост, две недели плато и, если меры карантинные оказались эффективными, начинается спад. Если мы наложим эту схему на наш политический календарь, то получается, что июль и половину августа партии будут большую часть своей работы вести в сети интернет. То есть удалённо. То есть никаких прямых контактов, никаких встречи с избирателями проводить будет нельзя. Возможность для такой работы вернется во второй половине августа в лучшем случае. А она и без того будет перенасыщена выборной повесткой, потому что начинаются дебаты, трансляция политической рекламы. И тем, кто работает на земле, кто осуществляет работу от двери к двери, обеспечивает встречи с избирателями, придётся работать день за три. То есть за день в августе и ещё за те два месяца, которые будут для этой работы упущены. И здесь очевидно, что большие политические машины, парламентские партии, будут иметь естественное преимущество. Просто в силу того, что у них есть достаточно разветвлённые региональные инфраструктуры, и они могут лучше подготовиться к этому периоду, сконцентрировать силы, ресурсы и действительно попытаться полностью восполнить упущенное для полевой работы время. Новичкам в такой ситуации точно будет сложнее. Но, тем не менее, интернет в июле и первую половину августа становится главным инструментом агитации и работы с избирателями.

— Не только новичкам, но и парламентским партиям будет сложнее?

— Не только непарламентским новичкам, и парламентским партиям будет сложнее, потому что региональная часть списков в значительной степени формируется, если партия успешно или по крайней мере результативно выступает на региональных выборах. Не от региона к региону периодически, а всегда имеет какой-то результат. Где-то получше, где-то похуже, но, тем не менее, имеет региональные отделения и представлена в заксобраниях и муниципалитетах каждого субъекта. Этим может похвастаться только парламентская «четверка». Не просто формально зарегистрировать отделения, а иметь политиков региональных, за которых люди проголосовали как за своих политических представителей на региональном или муниципальном уровне. Во время свехнагруженной полевой кампании в последние четыре недели активной фазы, конечно, естественное преимущество у парламентской «четверки», а новичкам, еще раз повторю будет гораздо сложнее. Но это вовсе не означает, что они не придумают каких-то ярких креативных ходов в июле.

— Кстати, как решается вопрос со съездом с учетом объявленного локдауна в Москве?

— Начало этой волны создает трудности для проведения съездов всем участникам выборов. И все будут как-то решать эти проблемы. Нужны будут особые подходы, чтобы решить задачи по выдвижению списков кандидатов. По нашему законодательству, это можно сделать только в очном режиме тайным голосованием. При этом избежать репутационных издержек и критики за пренебрежение правилами безопасности или ограничительными мерами. Здесь есть мировой опыт. Я выпускал несколько докладов под названием «Политический коронавирус». Как раз исследовал вместе с коллегами, как вели себя партии, если их выборные кампании совпадали с локаутами или какими-то карантинными ограничениями. Вывод один — попытка, когда есть действительно серьезные проблемы, вести себя так, как будто ничего не происходит, практически для всех политиков в разных странах, заканчиваясь неудачей.

— Но съезд ЕР все равно состоится?

— Съезд состоится. Вопрос в том, как его провести.

— Можно ли сказать, что новая Госдума будет Думой большого транзита?

— Я бы не говорил, что это будет Дума большого транзита. Да, конечно, на период полномочий следующей Государственный Думы приходится 2024 год, год главных выборов страны. Но мне кажется, те задачи, которые предстоит решить, определят характер этой Думы и то, каким мы ее запомним и будем вспоминать через 15-20 лет. Это и преодоление негативных последствий пандемии, и реализация масштабных национальных проектов, и все, что касается развития страны. Тут огромное количество вопросов. И ровно это определит лицо новой Думы и то, какую память оставит о себе новый созыв. На уходящую Думу тоже пришлись выборы президента. Но мы все-таки вспоминаем ее не в связи с этим. Печать