В Японии завершается острая борьба за пост премьера

3 сентября 2021 г. премьер-министр Японии Ёсихидэ Суга, занявший пост менее года назад, заявил, что не станет участвовать в намеченных на 29 сентября выборах председателя правящей Либерально-демократической партии (ЛДП) и, таким образом, отказывается от борьбы за пост главы правительства. Основная причина отставки — низкий рейтинг возглавляемого им кабинета, не сумевшего, по мнению избирателей, достаточно эффективно справиться с проблемами, обусловленными пандемией COVID-19.

Кто же может прийти на смену нынешнему премьеру, каковы шансы каждого из кандидатов и как смена власти повлияет на будущий курс японского государства?

Прежде чем говорить об актуальной расстановке сил на японской политической арене, следует кратко рассказать о сущности японской политической системы. Ведь понимание специфики «демократии по-японски» является ключом к ответу на все поставленные выше вопросы.

На протяжении вот уже более чем полувека ЛДП остается ведущей политической силой Страны восходящего солнца. Образовавшись в 1955 г. в результате объединения консервативных политических партий, она сохраняла монополию на власть вплоть до начала 1990-х. Позднее ЛДП дважды — в 1993-1994 и 2009-2012 гг. — оказывалась в оппозиции, но каждый раз правительства, сформированные победителями, оказывались неспособны править страной, и либерал-демократы возвращали власть — пусть и в составе коалиции.

При этом, как это часто бывает в политике, формальные институты в Японии далеко не полностью совпадают с реальными контурами власти. ЛДП с самого своего рождения была не столько партией в западном смысле слова (то есть, более или менее монолитной политической организацией, нацеленной на вхождение во власть ради реализации определенной программы), сколько рыхлым конгломератом неформальных политических группировок-фракций. Каждая из фракций группируется вокруг сильного партийного лидера, который в обмен на лояльность и поддержку помогает своим коллегам-депутатам парламента от ЛДП при распределении как партийных и правительственных постов, так и политических фондов. При этом программно-политические вопросы играют вторичную роль по сравнению с фактором персональных отношений между членами партии. При желании читатель может провести параллели с самурайскими кланами феодальной Японии, хотя дело здесь, скорее, в традиции японского общества практически в любой сфере жизни выстраивать иерархически организованные и подчас неформальные структуры.

Из этого следует, что значительная часть внутрипартийной политики сводится к борьбе за влияние между фракциями и их лидерами. Ни одна из фракций не имеет абсолютного большинства, поэтому, чтобы возглавить партию и правительство Японии, каждый из кандидатов должен обязательно заручиться поддержкой не только своей, но и других фракций. Более того, в истории ЛДП обычным делом была ситуация, когда решающим словом в партии обладали политики, не занимавшие пост премьера, в то время как сам премьер-министр оказывался компромиссной фигурой, не обладающей значительным влиянием.

Но вернемся к актуальной политической ситуации, которая становится гораздо понятнее, если смотреть на нее через призму неформальных внутрипартийных структур.

О своем намерении побороться за пост председателя ЛДП, который, по сути, автоматически обеспечивает своему обладателю место премьер-министра Японии, несколько видных японских политиков уже либо заявили, либо могут заявить в ближайшее время. Ситуация меняется стремительно, и даже список кандидатов пока не является окончательным — официально регистрация кандидатов пройдет лишь 17 сентября. Дополнительную неопределенность вносит и то, что победитель будет определяться голосованием как депутатов парламента от ЛДП, так и рядовых членов партии. Тем не менее оценить перспективы ключевых игроков можно уже сейчас.

Первым о намерении выдвинуть свою кандидатуру заявил Фумио Кисида, занимавший пост министра иностранных дел в правительстве Синдзо Абэ с 2012 по 2017 гг. Долгое время именно он считался наиболее вероятным преемником Абэ, но в итоге поддержку ключевых сил в партии получил не Кисида, а Ёсихидэ Суга. В активе у Кисида — голоса его собственной фракции, которая в полном составе готова поддержать своего лидера, имеющего серьезный опыт работы на различных постах в правительстве и в правящей партии, а также ряд четко сформулированных политических тезисов. Так, говоря о своих политических приоритетах, он заявил о готовности бороться с последствиями растущего в японском обществе имущественного неравенства, еще более усугубившегося в период пандемии COVID-19, и о стремлении к «новой форме капитализма». Тем не менее, по популярности среди рядовых членов партии Кисида не является безусловным лидером гонки, и потому нет никаких гарантий, что именно он сможет выйти победителем.

Следующей о своей готовности побороться за пост премьер-министра заявила Санаэ Такаити, занимавшая пост министра внутренних дел и коммуникаций в правительстве Абэ. Хотя Такаити достаточно опытный политик (в 1993 г. она стала депутатом парламента), она далеко не так влиятельна в японских политических кругах, как другие кандидаты на пост председателя ЛДП. Это означало бы, что у нее нет практически никаких шансов на пост главы партии и, соответственно, премьер-министра, если бы не одно «но» — поддержка бывшего премьера, сохраняющего огромное влияние в партии. И все же шансов на то, что она сумеет опередить более влиятельных соперников, опираясь только на авторитет своего политического патрона, не слишком много.

Стоит отметить, что риторика многих мировых СМИ, с энтузиазмом заговоривших о том, что премьер-министром Японии впервые может стать женщина, и о том, какие перспективы это событие открывает для страны, представляется не вполне адекватной политическим реалиям. Во-первых, даже если Такаити и станет премьером, она будет полностью обязана победой своему покровителю Синдзо Абэ и, в связи с этим, вряд ли окажется самостоятельным политиком, способным изменить привычные порядки. Во-вторых, по своим политическим взглядам она относится к правому, националистическому крылу ЛДП. С одной стороны, это может привести ее к конфликту не только с оппозиционными силами, большая часть которых стоит на левых и либеральных позициях, но и со своими более умеренными однопартийцами. С другой стороны, ее гипотетический приход к власти практически наверняка вызовет обострение отношений Японии с Китаем, Южной Кореей (в последние годы отношения Токио и Сеула значительно охладились) и, скорее всего, Россией.

Гораздо более весомыми выглядят шансы на кресло председателя правящей партии и премьер-министра у другого кандидата — Таро Коно. В настоящее время он отвечает в правительстве за вопросы административной реформы и имеет опыт работы на важнейших должностях: министра иностранных дел и министра обороны. Из всех кандидатов на пост лидера партии Коно можно назвать политиком, лучше всего умеющим общаться с избирателями (чему способствует и то, что он активно использует для общения современные технологии — его аккаунт в Twitter, к примеру, насчитывает более 2,4 млн подписчиков. Согласно недавним опросам, наибольшее количество простых избирателей хотели бы видеть премьер-министром именно Коно. На его стороне и поддержка Таро Асо, премьер-министра в 2008-2009 гг., а ныне партийного босса, сравнимого по влиянию разве что с Абэ.

Однако есть у Коно и слабые места. Значительная часть высокопоставленных членов ЛДП могут не пожелать видеть его во главе партии, и даже часть членов

фракции Таро Асо могут проголосовать против него. Его взгляды часто не совпадают с мнениями партийной верхушки, и еще свежи воспоминания о том, как летом 2020 г. он, в обход принятых в партии процедур обсуждения и согласования, добился отмены решения о размещении в Японии систем ПРО Aegis Ashore, ссылаясь на технические проблемы, финансовые соображения и недовольство местных жителей. Учитывая, что лишь половина голосов на выборах председателя партии будет подаваться рядовыми партийцами, сопротивление партийных элит вполне может оказаться для Коно непреодолимым препятствием.

Помимо трех названных политиков, заявивших к 12 сентября о своем решении побороться за пост главы партии, к гонке могут присоединиться и другие претенденты. Среди них называют, например, министра обороны Сигэру Исиба. Он также достаточно популярен среди простых избирателей, уступая по этому показателю лишь Коно, но окончательного решения о том, следует ли ему баллотироваться самому, либо призвать членов своей фракции поддержать Коно (что существенно укрепит шансы последнего) Исиба еще не принял.

Другой потенциальный кандидат, имя которого обсуждалось в начале гонки, — Сэйко Нода. Однако, поскольку сильной поддержки ни внутри партии, ни в обществе у нее нет, комментаторы склоняются к тому, что она в этом соревновании выступает в роли аутсайдера.

Если попытаться оценить сегодняшние шансы кандидатов, то наиболее высокими, как представляется, обладает Таро Коно. За ним с небольшим отрывом следует Фумио Кисида, тогда как перспективы Санаэ Такаити кажутся наиболее зыбкими. Однако, как уже говорилось ранее, ситуация меняется ежедневно, и до 17 сентября возможны сюрпризы: позиции уже названных кандидатов могут измениться, а в борьбу могут включиться новые игроки. Неопределенности добавляет и то, что если раньше обычным делом была ситуация, когда рядовые члены партии послушно поддерживали того кандидата, на которого указывал глава их фракции, то теперь даже эта определенность может уйти в прошлое.

Одна из причин тому — грядущие выборы в нижнюю палату парламента, которые должны пройти до конца ноября. Победа ЛДП на них практически гарантирована, но для каждого отдельного политика выборы — это всегда риск. Ветераны ЛДП, многократно избиравшиеся в своих округах, могут быть уверены в победе, и поэтому, выбирая, кого из кандидатов на пост главы партии поддержать, они имеют возможность практически не оглядываться на то, как фигура нового председателя ЛДП и премьер-министра повлияет на электоральные перспективы правящей партии. С другой стороны, для молодых депутатов общественное мнение оказывается значительно более чувствительным фактором. Поэтому, чтобы заручиться поддержкой избирателей для своей партии и для себя лично, они могут склониться к поддержке более популярного кандидат — даже если для этого придется пойти на нарушение фракционной дисциплины.

Все это в сумме означает, что кто бы ни стал председателем ЛДП и премьер-министром, он окажется связан множеством обещаний и негласных сделок, необходимых для победы. В совокупности с непростыми условиями пандемии это поставит будущего главу японского правительства в весьма незавидное положение. В отличие от Синдзо Абэ, пробывшего на посту премьера дольше любого другого политика в японской истории и оказавшегося необычно сильным для Японии лидером, новый премьер будет вынужден постоянно лавировать между интересами влиятельных партийных сил и мнением избирателей. Поэтому будущий глава японского правительства вряд ли будет обладать политическим капиталом, достаточным для того, чтобы проводить в жизнь какие-либо радикальные инициативы — в том числе в сфере внешней политики вообще и российско-японских отношений в частности. То, что российско-японское сближение, активно продвигавшееся во второй половине 2010-х годов, во многом «выдохлось», стало очевидно еще к концу премьерского срока Абэ, а при Суга тенденция к застою только усугубилась.

К сожалению, эта ситуация, скорее всего, не будет переломлена и после того, как в свои полномочия вступит новый премьер-министр — пусть даже это будет вызвано не чьей-то злой волей, а всего лишь объективными обстоятельствами политической жизни Японии. Остается надеяться, что даже в этих условиях и Москва, и Токио не станут забывать, что политика — это, прежде всего, искусство возможного, и что им хватит дальновидности и благоразумия, чтобы терпеливо нащупывать те шаги навстречу друг другу, которые возможны с учетом интересов обеих сторон. Печать