Что заставило россиян голосовать за парламентскую оппозицию

По итогам прошедших 17–19 сентября выборов в Госдуму «Единая Россия» сохранила конституционное большинство, но преодолевшие барьер оппозиционные партии набрали в сумме 39,26% голосов — против 32,7%, полученных ими на выборах-2016. Это, по мнению экспертов, означает, что оппозиционно настроенные избиратели стали чаще отдавать голоса именно тем политическим силам, которые имеют реальный шанс пройти в Думу. «Ъ» разбирался, что именно заставило россиян голосовать за партии парламентской оппозиции и каковы ее перспективы в новом электоральном цикле.

Вечно вторая
КПРФ вполне может быть довольна своим результатом на выборах-2021. Пять лет назад она лишь на сотые доли процента обогнала ЛДПР в голосовании по партспискам (13,34% голосов против 13,14%), а на этот раз получила 18,93%, заняв уверенное второе место. Это не лучший результат коммунистов за все думские кампании (например, в 2011 году у них было 19,19%), но та же ЛДПР теперь отстала от них более чем на 10%. С учетом девяти одномандатников Компартия сформирует фракцию из 57 депутатов и сохранит статус главной оппозиционной силы.

Глава ИСЭПИ Дмитрий Бадовский считает, что на успехе КПРФ сказалась смешанная система выборов, при которой одна половина депутатов избирается по партспискам, а другая — по одномандатным округам. «Выборы в округах задают тренд на укрупнение партсистемы и в пределе — на формирование двухпартийной системы. При смешанной системе он выражен слабее, но все же есть. Избиратель начинает действовать рациональнее. И если он не хочет поддерживать партию власти, то, как правило, выбирает наиболее сильную оппозиционную партию. КПРФ сегодня — наиболее сильная из них. Многие голосовали за нее внеидеологически, исходя из такой вот рационализации электорального поведения»,— разъясняет эксперт.

Многих оппозиционно настроенных избирателей КПРФ отталкивает прославлением Иосифа Сталина и советского прошлого, но глава фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов отмечает снижение на этих выборах «психологического барьера», препятствующего голосованию за КПРФ. Хотя это не значит, что коммунисты приобрели новых верных сторонников, оговаривается эксперт: «Никакого нового союза нет. КПРФ же ничего не предлагает этому электорату. Все, что она говорила в эту кампанию,— "а давайте вместе сделаем власти больно". И некоторые действительно сделали ставку на КПРФ, посчитав, что это расшатает ситуацию. Но больно они сделали "Единой России", а она для этого и существует: это буфер между властью и обществом». Пока КПРФ борется за второе место и свое нынешнее положение на политическом Олимпе, добавляет господин Виноградов: «Если она захочет большего, то больно могут сделать уже ей».

КПРФ действительно «выстрелила», но факторы ее успеха пока неясны, говорит старший научный сотрудник факультета политологии МГУ Олег Ляховенко. Он полагает, что на поддержку коммунистов сыграла негативная кампания, развернутая против них в последние месяцы перед выборами. «По всей видимости, КПРФ действительно вышла за пределы стареющего "просоветского" избирателя и затронула другие социальные группы, которые в целом за левую идею»,— отмечает эксперт. В то же время, по его оценке, поддержка партии со стороны условных либералов — это явный «брак по расчету», который может и не продлиться долго.

Глава экспертного совета Экспертного института социальных исследований Глеб Кузнецов уверен, что на этих выборах КПРФ, наоборот, не раскрыла своего потенциала: «В экспертной среде ее результат переоценен. Ну, что мы видели в их кампании? Унылые завывания на тему антинародного режима? Партийную программу из 90-х, в которой не было ни одного ответа на вопросы, которые сейчас реально волнуют людей? Я думаю, что сейчас они расстроены. Если бы они понимали, насколько в обществе велик запрос на обновление и яркую оппозицию, то напряглись бы и другую кампанию провели. А так за них голосовали просто как за наиболее известную оппозиционную силу. Хотя, с другой стороны, чего партийному истеблишменту сильно расстраиваться — в конце концов в Думу заходят пожилые аппаратчики и спонсоры, а молодая или относительно молодая поросль остается на улице». Кроме того, господин Кузнецов считает, что КПРФ получила на выборах поддержку не либералов, а скорее электората ЛДПР.

Потеря потерь
Для ЛДПР эти выборы совершенно точно можно назвать неудачными. Формально третий результат по спискам (7,55% голосов) не даст ей сформировать в Думе третью по численности фракцию: либерал-демократы получат лишь 21 мандат и останутся четвертыми, уступив третье место «Справедливой России — За правду» (СРЗП) из-за поражений в одномандатных округах. По ним партия сумела провести лишь двух депутатов. «В ряде случаев они просто неожиданно провели очень слабые низовые кампании: например, Василина Кулиева в Даурском округе Забайкальского края и Андрей Кузьмин в Амурской области»,— поясняет Глеб Кузнецов. В целом же ЛДПР, на его взгляд, не смогла собрать свой обычный протестный электорат, уступив его коммунистам.

Одна из причин этого — плохая форма 75-летнего лидера партии Владимира Жириновского, уверен эксперт: «Жириновский образца 90-х на выборах 2021 года мог бы собрать сегодня процентов 25. Но сейчас былая форма утрачена, а партийные одномандатники не смогли "подпереть" вождя снизу». Господин Кузнецов полагает, что против ЛДПР в том числе сыграла ее позиция по коронавирусу и вакцинации. Владимир Жириновский не раз выступал в поддержку самых жестких мер по борьбе с ковидом, а протестный электорат придерживается противоположной позиции и потому качнулся в сторону значительно более артикулированно «антиваксерских» коммунистов, говорит политолог.

«Пока все выглядит очень грустно и малоутешительно. Концепция "коллективного Жириновского" из числа его "соколов" не взлетела. Очень непонятно, что будет с партией без ее лидера. Шансы на поглощение или распад ЛДПР в следующую пятилетку возрастают»,— согласен Олег Ляховенко. По его оценке, малоимущий и бедный электорат либерал-демократов переходит к «Единой России», ультрапатриотический — к обновленной СРЗП, а кто-то — и к КПРФ.

Эксперты также отмечают, что ЛДПР ослабила свои традиционно сильные позиции на Дальнем Востоке, уступив его коммунистам. Свою роль здесь могла сыграть ситуация в Хабаровском крае, который летом 2020 года возглавил либерал-демократ Михаил Дегтярев. Он сменил своего однопартийца Сергея Фургала, арест которого по обвинению в организации убийств вызвал массовые протесты жителей края. А ЛДПР, отказавшаяся поддержать эти протесты, как полагают аналитики, фактически утратила имидж оппозиционной партии в глазах дальневосточных избирателей.

Впрочем, некоторые эксперты призывают не хоронить ЛДПР раньше времени. Дмитрий Бадовский согласен, что партия провела достаточно невыразительную кампанию, но напоминает, что ядро поддержки ЛДПР и совокупность ее избирателей на выборах — это разные вещи. Часто либерал-демократы набирали больше, чем им давали опросы, напоминает политолог: это связано с тем, что обычно им удается получить поддержку неустойчивого и непостоянного в решении голосовать слоя «рассерженных» периферийных избирателей. То, что это не получилось сейчас, не значит, что подобный сценарий закрыт для ЛДПР в будущем, подчеркивает господин Бадовский: «Да, результаты выборов — это, наверное, не очень хороший сигнал для партии. Возможно, в этот раз они только и сумели взять свое ядро. Но структура у партии есть, определенные фигуры есть, спонсоры есть».

Самое важное — что ЛДПР сохранилась, считает Михаил Виноградов:

Кто-то помнит, сколько они набрали в прошлый раз? Каждый раз нам говорят, что это последние выборы Зюганова и Жириновского, а выясняется, что нет, что они снова на коне».

Проблемы для электората ЛДПР начались еще в 2012–2014 годах, а сейчас ей просто труднее быть радикальнее самой власти, отсюда и крен в социальную нишу, поясняет эксперт. «На ближайшие пять лет у них все нормально. А пять лет — это вечность»,— резюмирует он.

Четвертые стали третьими
Обновленная СРЗП получила по спискам 7,46% голосов и выиграла восемь одномандатных округов, что позволит ей с 27 мандатами создать третью по численности фракцию. При этом списочный результат партии лишь немногим выше полученных в 2016-м 6,22%. Напомним, что в начале 2021 года справороссы объединились с партиями «За правду» и «Патриоты России», вследствие чего у них теперь три лидера: председатель Сергей Миронов и сопредседатели Захар Прилепин и Геннадий Семигин. Объединение проходило по инициативе внутриполитического блока администрации президента, и тогда некоторые эксперты пророчили новому союзу серьезный прирост рейтинга.

Глеб Кузнецов считает, что СРЗП выступила удачно, и именно благодаря изменениям в ее структуре. Объединение буквально спасло партию и позволило расширить думское представительство, уверен он: «Если бы Сергей Миронов остался один, то ни о каких 5% эсерам и думать бы не пришлось. То, что они набрали больше,— это как раз заслуга объединения. Ну, и одномандатники у них хорошо сработали, в отличие от ЛДПР. За СРЗП по-прежнему голосуют такие европейские левые, социал-демократы — те, кому не хочется голосовать за КПРФ и по какой-то причине неприемлемо за ЕР».

Захар Прилепин
Дмитрий Бадовский, напротив, уверен, что объединение сослужило СРЗП плохую службу. Обычно эсеры шли на выборы с хорошо проработанной социальной повесткой, это отличало их от КПРФ и вкупе с упором на сильные региональные фигуры как раз и давало партии ее силу. Но объединение с другим идеологическими силами привело к частичной дезориентации привычного электората, говорит эксперт: СРЗП получила немного больше, чем в 2016 году, но все же это очень незначительно по сравнению с оптимистичными оценками, звучавшими сразу после объединения.

Михаил Виноградов полагает, что выживать СРЗП помогает инерция узнаваемости бренда, а объединение позволило сохранить субъектность. «Но экспансия с помощью Захара Прилепина не удалась»,— резюмирует он. Олег Ляховенко отмечает, что ультрапатриотическая повестка оттолкнула от эсеров жителей крупных городов, которым все больше хочется спокойной жизни. А политический эксперт Виталий Иванов и вовсе прочит СРЗП раскол: «В обновленной конфигурации это реинкарнация "Родины" (избирательный блок, прошедший в 2003 году в Госдуму и позже преобразованный в партию, которая в 2006 году влилась в "Справедливую Россию".— "Ъ"). А что с ней случилось? Управляемый распад. Линии раскола заложены по линиям трех объединившихся партий, а могут появиться и новые».

Новые и спокойные
Именно с такими настроениями эксперт связывает и появление в парламенте новой партии. «Успех "Новых людей" показывает, что в стране все больше граждан, которые не хотят Сталина, железных революционеров и диссидентов, мобилизации, борьбы не на жизнь, а на смерть. Вместо этого многие выбирают банальный бытовой комфорт, разумность, умеренность власти, улучшение частной жизни»,— говорит Олег Ляховенко. По его мнению, «Новые люди» ухватили этот запрос, а кроме того, на их результат сыграла и политическая аморфность проекта. Отсутствие идеологии, которое ставили партии в укор, позволило ей сохранить низкий антирейтинг, что сделало «Новых людей» приемлемой партией «второго выбора», поясняет эксперт: «Это, кстати, доказывает и результат по Москве: партия выступила здесь достаточно неплохо, но какие новые лица она предложила столице? Вместо этого "Новые люди" и здесь стали "чистым листом", который сыграл им на пользу».

Многие эксперты также отмечают удачное позиционирование в ходе дебатов и в целом в кампании одного из лидеров «Новых людей» — экс-мэра Якутска Сарданы Авксентьевой. Впрочем, шансы партии на будущее они оценивают очень аккуратно.

«Это пока еще не партия в полном смысле слова, а партийный предвыборный проект,— считает Дмитрий Бадовский.— На выборах "Новые люди" опирались на бизнес-структуру и образовательный проект для предпринимателей "Капитаны" лидера партии, основателя косметической компании Faberlic Алексея Нечаева. Как предвыборный проект на конкретных выборах "Новые люди" состоялись, но этого недостаточно, чтобы уже считаться устойчивой партией. Пока они просто выполнили свою электоральную задачу. Но чтобы превратиться в партию, надо расширять свой электоральный потенциал, строить регулярно действующую структуру и, возможно, объединяться или втягивать в себя другие малые партии». Эксперт также отмечает, что по крайней мере некоторые фигуры «Новых людей» в регионах имели до этого опыт работы в ЕР, и их позиции по многим вопросам не так сильно отличаются от правого крыла единороссов.

«Вопрос: готовы ли они становиться политическим объектом или, наоборот, понимают, что отсутствие этой субъектности — гарантия их выживания?» — не готов делать однозначных выводов по будущему «Новых людей» Михаил Виноградов. А Виталий Иванов называет «Новых людей» типичным «кремлевским проектом», каких было уже много: «Это изначально проект одного бизнесмена, который захотел получить новый статус. И этот проект достаточно искусственно, за счет административно-медийной поддержки завели в Думу».

«Да, они добились успеха, но, если говорить в коммерческих терминах, акции этой компании на рынке в моменте переоценены, и за них просят больше, чем есть у них в распоряжении реальных активов,— рассуждает Глеб Кузнецов.— Кстати, это нормальная ситуация для стартапа, выросшего вокруг идеи». Он предупреждает, что если партия «потеряется» и не будет ярко присутствовать в повестке, то ее оппоненты на будущих выборах — не через пять лет, а уже в следующий единый день голосования—2022 — будут использовать это как пример бессмысленности голосования за новые проекты.

Впрочем, все эти тонкости политического позиционирования парламентской оппозиции, по мнению экспертов, никак не скажутся на ее отношениях с Кремлем и «Единой Россией», которая сохранила в Госдуме конституционное большинство, получив 324 из 450 мандатов. «Чтобы остаться на месте, надо бежать в три раза быстрее,— характеризует Глеб Кузнецов кампанию единороссов на прошедших выборах.— И у ЕР это получилось. Активная и содержательная избирательная кампания позволила партии сохранить достижения времен присоединения Крыма на фоне крайне тяжелой ситуации, связанной с пандемийной потерей доходов и последствиями пенсионной реформы».

Изменения в партийной структуре новой Думы не создадут проблем для администрации президента, так как все оппозиционные партии так или иначе оказались ослаблены и у каждой есть проблемы с лидерами, считает Виталий Иванов:

ЛДПР без своего вождя просто уходит в историю. А перед КПРФ сейчас встанет вопрос нового лидера».

Лидер коммунистов Геннадий Зюганов, скорее всего, захочет продлить свое пребывание у руля, но внутри партии все большее влияние набирают его потенциальные сменщики, при этом и лидеру, и его потенциальным преемникам нужна поддержка администрации президента, добавляет эксперт: «В плане публичной активности они могут говорить что угодно. Но когда речь будет заходить о каких-то конкретных вещах, они будут проявлять еще большее благоразумие, чем в предыдущие годы».

Появление в Думе новой партии и изменения в численности и персональном наполнении фракций существенно не поменяют ситуацию, согласен политолог, экс-сотрудник администрации президента Владимир Шемякин: «Нынешняя практика взаимодействия исполнительной и законодательной власти имеет серьезные шансы на продолжение. Хотя наша история знает примеры того, как распространение протестного вируса в какой-то момент приобретает характер эпидемии». Проблемы для власти могут возникнуть при наличии «разлома» в элитах и обществе, но пока его нет, возражает Михаил Виноградов. Печать