Какова судьба Ирака после парламентских выборов

В прошлые выходные в Ираке прошли парламентские выборы. О судьбе Ирака после выборов размышляет Салах Насрави, чью статью на данную тему сегодня, 14 октября, опубликовал Ahram online. EADaily приводит текст данной статьи.

В воскресенье иракцы пришли на избирательные участки, чтобы избрать новый парламент на выборах, которые в значительной степени рассматриваются как испытание на популярность политических фракций, которые правили пострадавшей страной после падения режима Саддама Хусейна в 2003 году на фоне опасений по поводу повторения тупиковых ситуаций в прошлом.

Выборы проводились ради 329 мест в парламенте на 83 избирательных участках по всему Ираку, в том числе в автономном регионе Курдистан. Более миллиона сотрудников сил безопасности, а также заключённые и перемещенные лица проголосовали во время специальных предварительных выборов в пятницу.

Правом голоса обладали более 24 миллионов иракцев. В одноэтапных выборах баллотировалось около 3 240 кандидатов, в том числе 940 женщин, при этом борьба ведется между политическими блоками, сформированными на этноконфессиональной основе.

Независимая высшая избирательная комиссия страны (IHEC) заявила, что явка избирателей во всех провинциях составила 41,1%, но официальные представители избирательных участков, местные и иностранные наблюдатели заявили, что она могла быть всего лишь 25%, с учётом разочарования молодых людей и того факта, что средний класс в основном остался дома.

Первоначальные результаты показали, что политический класс обвиняется в том, что он мало делает для предоставления основных услуг или защиты граждан страны, сохраняя статус-кво.

Решение о проведении досрочных парламентских выборов стало ответом на затяжные уличные протесты в 2019 году, в ходе которых звучали призывы к реформе политической системы Ирака, сформированной после 2003 года, которая основана на этноконфессиональных квотах. Силы безопасности подавили демонстрации со смертоносной силой, убив около 600 протестующих и ранив тысячи других.

Перед выборами многие иракцы проявили апатию и недоверие, заявив, что они разочаровались в политике и считают, что их голоса не будут иметь значения. Многие призывали к бойкоту выборов, ссылаясь на растущее влияние укоренившихся политических групп и могущественных ополчений.

Чтобы противостоять недоверию избирателей, которое привело к рекордно низкой явке на избирательные участки в 2018 году, правительство премьер-министра Ирака Мустафы Аль-Казыми на этот раз подтолкнуло избирателей к посещению избирательных участков.

Якобы сотрудники избирательных комиссий предлагали деньги тем, кто опаздывал с получением избирательных бюллетеней или подходил к дверям людей в некоторых районах, чтобы передать их.

Помимо низкой явки, выборы сопровождались запугиванием, угрозами и арестами. Сообщалось также о сбоях в работе электронной избирательной системы, которые, по мнению некоторых наблюдателей, могут повлиять на ход процесса.

Выборы в Ираке — дело сложное, и хотя вся политика носит локальный характер, в Ираке она ограничена. Возможно, страна является наименее однородной нацией на Ближнем Востоке, и ее религиозные и этнические различия часто отражаются на выборах в стране.

Хотя демократические системы предназначены для того, чтобы позволить политическим партиям бороться за власть посредством выборов, предлагая различные социально-экономические программы, политические фракции Ирака превратили выборы в стране в поле битвы за идентичность.

Некоторые партии, которые управляли политической системой в Ираке на протяжении последних двух десятилетий, были поражены коррупцией и осуществляли власть через покровительство. Их лидеры не верят ни в демократические институты, ни в государство, и они не уважают конституцию или закон.

Многие иракцы надеялись, что изменения в избирательном законодательстве Ирака упростят избрание независимых кандидатов, особенно активистов протестного движения, чтобы бросить вызов правящим партиям и положить конец их господству в парламенте страны.

Если бы это произошло, это сделало бы эти выборы наиболее представительными за всю историю страны после вторжения США. Но борьба, с которой столкнулись активисты — сторонники реформ, прошла под знаком применения против них смертоносной силы, вынудившей большинство из них выйти из гонки.

В центре внимания на выборах были шиитские политические группы, которые играли доминирующую роль в иракской политике после свержения суннитского режима Саддама.

Эти фракции использовали численное большинство своей общины, чтобы претендовать на пост премьер-министра, и имели достаточные рычаги влияния для контроля Силы народной мобилизации (Хашд аш-Шааби).

В то время как шиитские политические группировки после падения Саддама сохраняли единый фронт, глубокие разногласия вынудили их участвовать в выборах в этом году по отдельности, что привело к ожесточенной конкуренции в выборах. Основные шиитские группировки яростно боролись за львиную долю позиций в правительстве, что позволило им назначить нового премьер-министра.

Согласно постсаддамовской конституции Ирака, президент просит самый большой блок в парламенте назначить нового премьер-министра для формирования правительства — шаг, который за последние два десятилетия сделал шиитский политический альянс императивом для расширения прав и возможностей общины.

Ожидается, что резкие разногласия между шиитскими политическими группами на этот раз не лишат большинство шиитов самого влиятельного поста в стране, но фрагментированная шиитская политика может спровоцировать ожесточенную междоусобную борьбу за власть внутри общины.

Два ведущих шиитских блока, Садристское движение, поддерживаемое известным священнослужителем Муктадой Ас-Садром, и Коалиция Аль-Фатх во главе с лидером боевиков Хади аль-Амери, которые доминировали в уходящем парламенте Ирака, борются за то, чтобы возглавить шиитскую политическую сцену.

Каждый из них рассчитывает получить большинство мест в провинциях Ирака, где доминируют шииты, чтобы заявить о себе как о крупнейшем блоке в парламенте и таким образом получить пост премьер-министра или по крайней мере стать королем в более крупной шиитской коалиции.

В другие списки шиитов входят бывший премьер-министр Хайдер аль-Абади и Альянс национальных государственных сил шиитского священнослужителя Аммара аль-Хакима и Блок правового государства бывшего премьер-министра Нури аль-Малики.

Шиитские политики боролись с теми же проблемами на предыдущих выборах, потому что они должны были привести свои дома в порядок, прежде чем заключать сделки по ключевым постам президента страны и спикера парламента, и составе нового правительства с двумя другими основными общинами в Ираке, арабами-суннитами и курдами.

На момент публикации «Аль-Ахрам Weekly» официальные результаты выборов еще не были известны, но разгорелся спор по поводу первоначального результата, что свидетельствует о том, что шиитская политика еще больше осложнит последующие переговоры по коалиции.

Поэтому в Ираке, вероятно, будет больше торгов и переговоры о формировании нового правительства могут затянуться. Как обычно, все блоки будут изо всех сил пытаться найти общий язык в деле разделения политического пространства и государственной казны в соответствии с существующей сектантской системой квот.

Безусловно, ещё один затяжной тупик в правительстве докажет мнение недоброжелателей о том, что периодические ритуальные выборы в Ираке бесполезны и неспособны ни создать работающую демократию, ни разрешить кризис легитимности укоренившегося политического руководства Ирака.

Вместо этого возвращение элиты станет ключевым компонентом следующего соглашения о разделе власти в стране и будет отражать то, чего сторонники реформ опасались — ещё одной ротации правящей элиты страны.

Хотя это воспроизводство не справляющегося со своими обязанностями режима ещё больше усилит разочарование среди иракцев, восставших против коррупции и бесхозяйственности в 2019 году, повторение той же формулы также побудит вооружённые группировки и ополчения страны продолжать стремиться к контролю над политическими активами.

Однако останутся и другие фундаментальные вопросы о результатах выборов, и в частности, насколько они повлияют на нестабильный регион, учитывая, насколько внутренняя политика Ирака связана с иностранным влиянием.

Выборы частично продемонстрировали, насколько многое поставлено на карту для региональных и мировых держав, при этом некоторые опасаются, что новое поколение иракских политиков, которое, возможно, появиться после выборов, может иметь огромное влияние на будущее политическое направление региона.

Если прошлое является лучшим ориентиром и если не будет серьезных изменений, способных изменить внутреннюю траекторию Ирака, региональные центры силы будут по-прежнему полностью задействованы в Ираке, обеспечивая растущие интересы в окружённой стране.

Один из основных интересов иностранных игроков — личность следующего премьер-министра Ирака, пост, который находился вне поля зрения властей за пределами Ирака с тех пор, как начались переговоры о досрочных выборах в 2019 году, несмотря на попытки повлиять на формирование следующей иракской администрации.

В то время как Иран, который сохраняет решающее влияние на своего западного соседа, останется крупным игроком, ожидается, что США, ЕС и ключевые региональные державы будут продолжать отстаивать свои концепции и интересы в Ираке. Печать