Почему нельзя отменить итоги онлайн-голосования в Москве

Пресненский суд Москвы не нашел в ходе дистанционного электронного голосования (ДЭГ) «бесспорных» нарушений, которые могли бы стать основанием для отмены итогов онлайн-выборов в Госдуму по Кунцевскому одномандатному округу. Это следует из мотивированного решения суда по иску кандидата Михаила Лобанова и КПРФ. Судья Анна Карпова пришла к выводу, что суду лучше вообще не вмешиваться в выборный процесс, поскольку это нарушает принцип разделения властей.

Решение по жалобе Михаила Лобанова стало первым мотивированным отказом по искам кандидатов-одномандатников об оспаривании результатов ДЭГ в Москве. Всего было подано более 30 таких исков — 15 от КПРФ и по одному от каждого из 15 ее кандидатов. Итоги ДЭГ также обжаловали кандидат от «Яблока» Марина Литвинович и самовыдвиженец Анастасия Брюханова. Они доказывали, что ДЭГ проходило с грубыми нарушениями, а по его окончании избирком не проводил подсчет голосов — эту функцию выполнило системное программное обеспечение, разработанное сторонней организацией, не имеющей отношения к избирательной системе. Кроме того, после голосования был прекращен доступ наблюдателей к отдельному распределенному узлу (ноде), и они лишились возможности следить за ходом подсчета голосов. Наблюдателям также не предоставили возможность сверить список избирателей со списком тех, кто подал заявление на ДЭГ.

Однако судья Карпова решила, что избирком действовал в пределах своих полномочий, а итоговые протоколы оформлены по всем правилам. Для отмены итогов выборов необходимо наличие доказательств таких бесспорных нарушений, которые исключали бы возможность установления воли избирателей, разъяснила она. Причем невозможность эта должна быть настолько очевидной, что сомнения в правильности подсчета должны основываться только на «внешних доказательствах».

Например, подтвердить участие в выборах избирателей, не имеющих активного избирательного права, могут постановления об административных нарушениях и приговоры суда, но таковых истцы не представили.

Также у суда нет оснований полагать, что действительная воля избирателей была искажена ненадлежащим составлением списка избирателей, говорится в решении: «Фактически требования иска строятся на предположении, что в список избирателей не внесены сведения о лицах, проголосовавших неоднократно, доказательств чему представлено не было». Несогласие же истцов с действиями избиркома, по мнению суда, связано лишь с их неудовлетворенностью итогами голосования.

Суд также пришел к выводу, что приостановка транзакций, связанных с расшифровкой электронных бюллетеней, «не свидетельствует о нарушении воли избирателей», а задержка этой расшифровки «не влияет на итоги голосования, а потому во внимание не принимается».

Кроме того, судья Карпова указывает, что «вмешательство суда в порядок формирования органов государственной власти и определения результатов выборов» нежелательно, так как «нарушит принцип разделения властей», а также «приведет к умалению значения формируемых органов и нивелирует волеизъявление избирателей».

Последний тезис фактически отменяет административное судопроизводство, которое как раз предполагает судебный контроль за деятельностью исполнительной власти, негодует юрист Алексей Рыбин, представлявший в суде экс-кандидата Лобанова. Впрочем, суд сделал то, что от него требовалось,— применил норму законодательства об эксперименте, и теперь у заявителей появились основания, чтобы оспорить сам порядок ДЭГ в Конституционном суде и ЕСПЧ, подчеркивает юрист: «Смысл иска сводится к тому, что онлайн-выборы проводит не избирком, а департамент информационных технологий Москвы, который полностью контролирует эту систему». В ходе процесса суд не дал заявителям возможности что-либо доказать, отказавшись провести экспертизу в отношении комплекса ДЭГ, добавляет господин Рыбин: «Мы просили суд истребовать машиночитаемые носители с архивами электронного голосования. А нам ответили: зачем, ведь есть же протокол!»

Электоральный юрист Роман Смирнов отмечает, что суд действовал по стандартной для процессов по оспариванию итогов выборов схеме: аргументы принимаются, только если они зафиксированы другими органами власти, а сами по себе жалобы не считаются доказательством нарушений. Это всегда создает серьезные проблемы для желающих оспаривать итоги голосования, отмечает эксперт. В случае же с ДЭГ, по его словам, речь идет об эксперименте, где доказательства вообще непонятно как собирать: ДЭГ регулируется теми же нормами, что и обычные выборы, но техническая процедура в законе никак не зафиксирована. Поэтому спор из юридической плоскости будет все больше уходить в сферу коммуникации, предполагает господин Смирнов: в судебном решении нет ответа на вопросы, которые ставили заявители, они не удовлетворены и пойдут дальше. Печать