В СПЧ сравнивают законопроекты о пытках

Сенатор Людмила Нарусова настаивает на ужесточении наказания за пытки до 15 лет колонии. Поправки, внесенные ею накануне в Госдуму, также обязывают ФСИН рассекретить списки сокамерников, которые могли пытать заключенного «за поощрения», и, по сути, исключают использование показаний, данных под пытками, в качестве доказательства. Глава комитета Совета федерации по конституционному законодательству и госстроительству Андрей Клишас считает поправки госпожи Нарусовой «самопиаром», повторяющим законопроект, внесенный им самим и рядом его коллег в декабре. Тем временем глава президентского Совета по правам человека (СПЧ) Валерий Фадеев готовит сравнительную таблицу всех законодательных инициатив о пытках, поступивших в Госдуму.

Сенатор Людмила Нарусова предложила пакет законопроектов, направленных на борьбу с пытками в системе ФСИН. В беседе с “Ъ” госпожа Нарусова назвала поправки альтернативой тем, что в декабре внесли в Госдуму ее коллеги по Совфеду Андрей Клишас, Владимир Полетаев и депутат Госдумы Павел Крашенинников. В декабрьском законопроекте предложено юридически определить пытку, основываясь на формулировке соответствующей Конвенции ООН 1984 года; исключить этот термин из статей УК «Истязание» и «Принуждение к даче показаний», но включить в статью «Превышение должностных полномочий», а также увеличить наказание за применение пыток сотрудниками силовых структур с 10 до 12 лет колонии.

«В их законопроекте пытка становится отягчающим обстоятельством для сотрудников СКР, МВД и ФСИН, мы же предлагаем сделать пытку самостоятельным составом преступления»,— пояснила “Ъ” Людмила Нарусова.

Ее проект предлагает ввести в УК отдельную ст. 286.2 «Применение пытки» с наказанием от 3 до 10 лет или до 15 лет колонии, если имеются отягчающие обстоятельства. Это, в частности, позволило бы привлекать к ответственности не только силовиков, но и сокамерников — «так называемых активистов, пытающих за поблажки в режиме, обещания УДО или бутылку водки», отмечает госпожа Нарусова. Отметим, внести такое дополнение в проект господина Клишаса ранее предлагал замначальника управления президента по внутренней политике Денис Степанюк: как сообщал “Ъ”, на заседании экспертного совета «Единой России» в январе он отмечал проблему применения пыток сокамерниками и рекомендовал внести коррективы ко второму чтению. Госпожа Нарусова также предлагает ввести в закон требование к ФСИН рассекречивать списки сокамерников по требованию адвокатов потерпевшего.

Еще одна ее поправка дополняет ст. 75 Уголовно-процессуального кодекса о «Недопустимых доказательствах», позволяя подсудимым отказаться от показаний, данных под пытками. Такие доказательства должны считаться недостоверными, что призвано «обессмыслить само их применение, особенно на этапе следствия».

По мнению госпожи Нарусовой, в действующих законах недостаточно ясно обозначена возможность обвиняемого на суде отказаться от показаний, данных следствию под пытками, а проект господина Клишаса в этом смысле ничего не меняет.

Предложенная ею поправка также устанавливает трехдневный срок для проведения независимого медицинского освидетельствования заявившего о пытках: «Срок экспертизы сегодня не установлен, освидетельствования проводятся спустя недели после сообщения о пытках, когда заживают синяки».

Пакет поправок, по словам госпожи Нарусовой, уже получил «поддержку СПЧ» и отзывы Верховного суда, Минюста, ФСИН и уполномоченного по правам человека в РФ Татьяны Москальковой, однако пока не согласован государственно-правовым управлением президента. Госпожа Нарусова полагает, что это может быть связано с одобрением в АП законопроекта Андрея Клишаса, внесенного почти сразу после декабрьского совещания президента Путина с членами СПЧ. Работа над законопроектом, уточняющим понятие пытки, значилась среди январских поручений главы государства по итогам этой встречи. На тот момент широко обсуждался лишь проект, предложенный парламентариями Клишасом, Полетаевым и Крашенинниковым. «Мы работали над нашим проектом два года, но Андрей Клишас создал свой закон и предложил мне поддержать его, причем без учета наших наработок: по его словам, проект уже согласован с правовым управлением,— говорит Людмила Нарусова.— Я отказалась ставить свою подпись под его проектом».

Андрей Клишас называет инициативы Людмилы Нарусовой «самопиаром» и «пустыми декларациями»: об этом он заявил во вторник ТАСС. Сенатор полагает, что к поправкам госпожи Нарусовой «не нужно относиться как к законотворчеству»: «Ее поправки к Уголовному кодексу копируют в основной части наш проект с Крашенинниковым, а другие проекты в пакете вообще лишены всякого нормативного содержания». Павел Крашенинников сказал “Ъ”, что еще не видел поправки госпожи Нарусовой, но отметил, что все поступающие предложения внимательно изучит возглавляемый им комитет Госдумы по законодательству.

Глава СПЧ Валерий Фадеев сказал “Ъ”, что госпожа Нарусова «ошибается»: ее проект «не получал консолидированной поддержки совета».

Это не значит, что СПЧ проигнорирует ее предложения, поясняет господин Фадеев: «В ближайшие дни СПЧ предстоит изучить проекты Клишаса—Крашенинникова, Нарусовой и ряд других инициатив по предотвращению пыток. Мы планируем составить сравнительную таблицу, обсудить варианты применения предлагаемых изменений и, возможно, выступить с заявлением».

У проекта Людмилы Нарусовой «нет шансов» в Госдуме, полагает Владимир Осечкин, основатель правозащитного проекта Gulagu.net. Проект в октябре прошлого года начал публиковать видеозаписи пыток заключенных в колониях Омской, Иркутской и Ярославской областей, что в итоге привело к росту внимания к проблеме как со стороны правоохранителей, так и со стороны политиков. Господин Осечкин также отмечает, что проект Клишаса, Полетаева и Крашенинникова согласован в АП, в отличие от проекта Нарусовой: «Мы можем только приветствовать ее поправки, но проект Клишаса, хотя и является полумерой, все же лучше, чем ничего. Надеюсь, что депутаты смогут доработать его поправками, в том числе и предложенными Людмилой Нарусовой». Печать