Фадеев: Дееспособность мировых институтов защиты ПЧ сомнительна

Защитить людей, живущих в Донбассе, словом не удалось. Пришлось начать военную операцию, чтобы защитить их оружием. Почему же мировые институты защиты прав человека не сработали? Потому что дееспособность этих институтов сомнительна. Более того, слишком часто сильные мира сего их используют для достижения целей неблагородных и корыстных. Как, с одной стороны, вернуть системе прав и свобод человека подлинно гуманистическую опору и, с другой стороны, не допустить использования этой системы как средства управления непокорными странами? Сейчас, в период эрозии международных институтов, такая задача представляется чрезвычайно актуальной.

Всеобщую декларацию прав человека, принятую в 1948 году в рамках Организации Объединенных Наций, трактуют как реакцию мирового сообщества на ужасы Второй мировой войны, в особенности на зверства нацистов. Человеконенавистнической идеологии нацизма противопоставлялась универсальная идеология прав и свобод человека.

Декларация стала базовым документом для всех политических и общественных процессов в мире, касающихся прав человека. Всеобщая декларация прав человека - это общественный идеал, с которым согласны многие на Западе, но далеко не все, гораздо меньше в других частях мира; документ противоречивый, и в правовом отношении во многих аспектах трудно реализуемый. Этот документ заявляет неприятие тирании и угнетения - в этом главное значение Декларации для человечества. Однако никогда эта Декларация не была реализована в полной мере. И более того, неизбежен вопрос - может ли Декларация прав человека называться всеобщей?

Права человека и разные культуры
Концепция прав человека проистекает из идеи ценности индивида, автономности этого индивида; и идея эта уходит корнями в эпоху Возрождения и затем трудами просветителей XVIII века к провозглашению независимости США и Великой французской революции. Это - сугубо западная идеология, и возникает естественный вопрос: как она может быть принята народами других континентов, с другой культурой, другим уровнем экономики, другой исторической жизнью и, следовательно, другим пониманием справедливости? Кроме того, имеет значение и вопрос времени: ведь и Запад подошел к этой идеологии с исторической точки зрения совсем недавно, значит, провозглашаемая всеобщность оказалась уместной на Западе всего два с небольшим века назад, да и то права и свободы были реализованы в более или менее полной мере только во второй половине прошлого века. Тогда почему предполагается, что другие народы точно так же готовы к принятию идеологии прав человека, как народы Запада?

Самая простая трактовка состоит в утверждении, что все народы проходят в истории одинаковый путь, просто некоторые народы, конечно западные, опережают другие народы на этом пути. Поэтому Эфиопия, Сомали или Саудовская Аравия лет через сто или, может быть, триста обретут такое же социально-политическое устройство, как Франция или Великобритания. В этом и заключается прогресс, и такому процессу должна способствовать идеология прав человека. Эта старинная концепция линейного прогресса, уходящая корнями в позитивизм XIX века, выглядящая сейчас, в XXI веке, просто вульгарной, остается самой распространенной. Европейский индивидуализм - это не правило, а скорее исключение для большинства народов мира.

Попытке примирить идеологию индивидуальных прав и разнообразия культур посвящена огромная литература. Но поиск не ограничивался теорией - были приняты международные документы по аналогии с Всеобщей декларацией прав человека. В 1981 году на саммите Организации африканского единства была принята Африканская хартия прав человека и народов (53 страны); Каирская декларация о правах человека в исламе в 1990 году (45 стран); Арабская хартия прав человека вступила в силу в 2008 году. Эти документы не противоречат радикально Всеобщей декларации прав человека, но предлагают несколько иное видение. Например, Африканская хартия требует от гражданина больше усилий, направленных на благо своего народа. Каирская декларация обсуждает моральные основания концепции прав и свобод: идее позитивистского секулярного гуманизма (западный подход) противопоставляется идея религиозной этики.

Однако эти акты не стали для Запада легитимными, во всяком случае принятие каких-либо политических решений никогда на них не опирается.

Во многих странах, бывших колониях Запада, жива острая историческая память о колониальных временах. Когда принималась Декларация прав человека, почти в полном объеме продолжала существовать система колониализма. Только что, за год до этого, от британского господства освободилась Индия - были провозглашены независимые Индия и Пакистан. Но многим другим нациям было еще далеко до свободы. Колонии рассчитывали на благосклонность Запада в отношении предоставления им независимости - они ведь тоже внесли свой вклад в победу над нацизмом. Но колониальные державы не спешили проявить благородство - из колоний ведь черпалось богатство; во многих странах Африки и Азии развернулась жестокая борьба за независимость.

Как совместить "всеобщность" идеологии прав человека и суверенитет государств? По-видимому, только в той мере, в какой государство считает нужным принимать на себя обязательства перед наднациональными институтами

Помнят циничную политику Запада и в Китае. Глава китайского государства Си Цзиньпин в речи по случаю 100-летия КПК в прошлом году напомнил, в каком унизительном положении оказался Китай после Опиумной войны, развязанной Британией: китайское государство надолго стало, по его словам, полуколониальным и полуфеодальным.

Всеобщность концепции прав и свобод человека фактически навязывает ценности западной цивилизации всему остальному миру. Безусловно, тирания и угнетение должны быть осуждены, и с ними следует бороться, и, возможно, в первую очередь инструментами прав и свобод. И не всякие социальные и политические практики, законы и обычаи следует автоматически одобрять, даже если они проистекают из традиций того или иного народа. Однако возможно ли навязывать всему миру те политические и социальные практики, которые свойственны именно современной западной цивилизации? Не звучит ли здесь старый колониальный мотив о "бремени белого человека"?

Расизм - оборотная сторона национального государства
Расизм - это важная приправа в общественной жизни Запада, до недавнего времени публично одобряемая, сегодня лакируемая политкорректностью, это - оборотная сторона национального государства, формирования национальной идентичности западных стран. Этот расизм был преимущественно обращен вовне, за пределы стран Запада, колонизация огромной части мира шла под почти неприкрытыми лозунгами расизма; но расизм цвел и собственно в странах Запада.

Все знают, что идейным и даже моральным фундаментом немецкого нацизма был расизм. Но расизм ведь изобрели вовсе не Гитлер и его пособники. На протяжении многих веков колониальных завоеваний большей части мира аборигены считались людьми второго сорта, если вообще считались людьми, а не видом обезьян.

Замер циркулем "носа немца" придумали фашисты. Эта система измерения легла в основу их заявления о "чистоте арийской расы".

"Бремя белого человека" - знаменитое стихотворение Киплинга начала XX века, в котором он называет покоренные народы "тупой толпой то дьяволов, то детей". К этому времени была полностью сформирована теория "научного расизма". Измерение черепов, которое можно видеть в кинохронике нацистской Германии, придумано гораздо раньше. Этим занимались европейские ученые-антропологи. "Научный расизм" утверждал, что человеческие расы неравнозначны, они отличаются по уровню интеллекта, по способности управлять эмоциями и инстинктами. Отсюда выстраивалась иерархия рас. Наверху, конечно, белая раса. Поскольку белые, в особенности арийцы, обладают наилучшими интеллектуальными и творческими способностями, они и должны господствовать в мире - так считает теория "научного расизма".

Многие удивлялись внезапно расцветшему национализму в некоторых бывших советских республиках после распада Советского Союза. Особенно грубо выглядело это явление в странах Прибалтики, к которым советское население относилось чуть ли не как к Западу, что предполагало соответствующее "цивилизованное" поведение. Между тем в Латвии и Эстонии был введен такой удивительный институт, как "неграждане", то есть люди, проживающие в этой стране на момент объявления независимости и создания новой государственности, по каким-то причинам оказались недостойны стать гражданами новых государств. И главный критерий был этнический: русские, украинцы, белорусы, евреи, представители других национальностей - те, кого назвали русскоязычными, внезапно оказались людьми второго сорта; не получив гражданства, они, естественно, потеряли часть своих прав и свобод. Для Европы конца XX века это было вопиющим нарушением прав человека - и по духу, и по букве. Но в Евросоюзе, куда устремились прибалтийские страны, на эти нарушения закрывали глаза. Хотя здесь, очевидно, имел место шовинизм, предполагающий дискриминацию по национальному признаку; титульная нация получала преимущество, остальным предлагалось или смириться, или покинуть страну. Европу не смутили и марши во всех трех прибалтийских странах ветеранов Второй мировой войны, воевавших на стороне гитлеровской Германии, в том числе солдат и офицеров дивизий СС.

Почему же такой жесткий национализм не был осужден в Европе? Напротив, эти страны были приняты в Европейский союз и в НАТО. Потому что прибалтийские страны не демонстрировали нечто необычное, они не были первооткрывателями; национализм привычен Европе, это - основная идеология строительства нации и государства, так сказать, рабочий инструмент. В данном случае права человека, "русскоязычных" людей оказались совершенно незначимыми на фоне решения политических и военных задач - быстрого втягивания Прибалтики в сферу Запада и включение этих стран в состав НАТО. Идеология национализма оказалась для Запада в этой ситуации полезнее, чем идеология прав человека.

Украина - еще более трагический случай. Превращение Украины в анти-Россию с помощью агрессивного внедрения воинствующего национализма, поощрение западенского нацизма - это инструменты циничного использования Украины для борьбы с набирающей силы Россией. В ход пошли законы по ущемлению русского языка - его фактически запретили и в школе, и в публичном общении; русские были объявлены некоренным народом. Взят курс, фактически нацистский, на создание однородной нации - все должны стать украинцами, а кто с этим не согласен, будет репрессирован или уничтожен. Донбасс ждала незавидная участь, если бы не вмешательство России.

Сеющий разлад и ненависть этнический национализм разрушителен и губителен. Запад использует это оружие, и его нисколько не смущает противоречие с правами и свободами индивидуума.

Не потому ли страны с населением в две трети мирового, а среди них огромные державы - Китай и Индия, не поддерживают санкции против России. Высокомерие Запада отталкивает от него большую часть мира.

Присвоенное Западом моральное превосходство оформлено в виде той идеологии, которую сейчас принято называть неолиберализмом. Концепция прав и свобод человека - важнейшая составная часть этой идеологии.

Права человека и суверенитет
Идеология - один из источников социальной власти наряду с политическим, экономическим и военным источниками. Либерализм, социализм, фашизм, национализм, расизм, инвайронментализм - это идеологии последних двух веков. Идеология не описана точно, это не вполне научное понятие, определений и описаний много. Общее понимание, что это - атмосфера, воздух, эфир; что можно, а что нельзя, что поощряется государством, обществом или отдельными группами общества, а что порицается или даже запрещается. Идеология задает координаты жизни общества и индивидуума. В этом пространстве формируется и правовая система: законы той или иной страны в значительной степени определяются идеологией.

Идеология - трансграничная сила, в отличие от военной силы ее нельзя остановить танками и пушками на своей границе. Даже при довольно жестких информационных ограничениях в советское время очень многие получали информацию не только из газет "Правда" или "Известия". Есть обычай на Руси ночью слушать Би-би-си - эту поговорку еще помнят те, кому за сорок. Тем более это справедливо сейчас, в эпоху интернета. Но какое же государство, если оно обладает суверенитетом, захочет делиться властью с внешними силами?

Как же совместить "всеобщность" идеологии прав человека и суверенитет отдельных государств? По-видимому, только в той мере, в какой суверенное государство считает нужным принимать на себя обязательства перед наднациональными институтами. Одна из поправок в Конституцию России, принятых в 2020 году, заявляет о приоритете российского законодательства перед решениями международных организаций, даже если Россия в этих организациях состоит. "Но ведь это недемократично", - восклицали противники этого положения во время обсуждения предлагаемых поправок! Как раз демократично, поскольку Конституция нашей страны гласит, что единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Государственный суверенитет является необходимым условием демократии: нет суверенитета - нет реальных возможностей реализовать права и свободы в полной мере так, как считает нужным народ любой конкретной страны через своих представителей во власти или на референдуме.

Идеология прав человека предполагает возможность вмешательства в дела других стран, вплоть до военного вмешательства. Поводом для такого вмешательства может стать "ущемление прав человека", при этом, по выражению одного американского интеллектуала, "покров суверенитета" не может быть препятствием. Такое ущемление фиксируется по неясным критериям и организациями, не получавшими мандата от ООН - института, как раз и созданного для того, чтобы страны могли совместно на основе ясных принципов давать санкцию на вмешательство. Идеология прав человека становится оружием.

В поисках согласия проще обсуждать социальные права, но нельзя игнорировать и политические права и свободы. Однако их обсуждение не должно вести к раздору, здесь надо искать гармонию между правами индивида и общества

Для всех привычно наблюдать вмешательство США в дела других стран, вплоть до военных интервенций. За XX век таких вмешательств насчитывается более пятидесяти. В нынешнем веке самым масштабным было вторжение в Ирак в 2003 году. Эта война уничтожила режим Саддама Хусейна. При этом погибли сотни тысяч мирных жителей, сколько точно - никто не знает. Есть ли сегодня в Ираке демократия, ее, вроде бы, хотели установить, свергая Хусейна? Риторический вопрос.

Еще один недавний пример - Ливия. Формально в Ливии началась гражданская война - вооруженный конфликт между Муаммаром Каддафи и его противниками. Однако США со своими союзниками по НАТО выступили против Каддафи, мотивируя это вмешательство моральной претензией - необходимостью освободить ливийский народ от тирании. Конечно, правление Каддафи не предполагало политических прав и свобод. Однако при нем уровень жизни в Ливии был один из самых высоких в Африке, были достигнуты весьма приличные стандарты социального обеспечения граждан. Теперь Ливия как единое государство не существует. Отдельные части страны контролируются разными военными группировками, время от времени друг с другом конфликтующими. Теперь в Ливии нет ни политических прав, ни социальных; даже право на жизнь никто не гарантирует.

Права человека для всех и каждого
Если дела с правами и свободами человека обстоят так неоднозначно, что же, они должны быть отвергнуты? Нет, это - великое завоевание, оно провозглашает возможность достижения достойной жизни, и во многих случаях институт прав и свобод срабатывает на благо человека. Но нужно искать подлинную всеобщность, то, что объединяет человечество, а не разъединяет его. Западное мировоззрение, основанное на индивидуализме и пронизанное скрытым и до конца не изжитым расизмом, найти общность не позволит.

Национализм - худший вид общности. Общность надо искать на базе уважения ко всем народам. Это уважение основано на понимании разных путей развития, не все страны развиваются, как Запад; скорее, таких стран - меньшинство.

Суверенитет есть свобода народа от внешнего угнетения. Это - тоже свобода, и ее нельзя противопоставлять свободе индивида. В основе системы международной безопасности должен лежать принцип неделимости безопасности, когда безопасность любой страны не может обеспечиваться мерами, наносящими ущерб соседним странам.

Индивидуализм не должен навязываться тем народам, которым он не свойственен. Но его не следует, конечно, отвергать там, где он уместен.

Индивидуальные права человека не должны диссонировать с общественным благом. В поисках мирового согласия проще обсуждать социальные права (право на труд, образование, здравоохранение и т.п.). Но нельзя игнорировать и более сложную проблематику - политические права и свободы. Однако их обсуждение не должно вести к раздору, здесь надо искать гармонию между правами индивида и правами общества и его отдельных групп.

Решение о санкциях против любого государства может приниматься только органом, уполномоченным на это всеми странами.

Нужно организовать международную работу по поиску консенсуса в области прав и свобод человека, обязательно при полном равноправии участвующих в этой работе народов. Печать