«РФ остается абсолютно рыночной экономикой». Интервью Кудрина

Россия столкнулась с беспрецедентными ограничениями и вызовами, и власти вынуждены действовать "здесь и сейчас", пытаясь в сжатые сроки нащупать новое направление не только развития, но и самого функционирования экономики страны. Звучат даже предложения о конструировании нового бюджетного правила. О том, останется ли Россия страной с открытым рынком, как избежать сильного укрепления рубля и как можно было бы поменять бюджетное правило — в интервью ТАСС рассказал глава Счетной палаты и автор действующего бюджетного правила Алексей Кудрин.

— Алексей Леонидович, здравствуйте!

— Здравствуйте!

— В нашем прошлом интервью мы рассуждали о том, что российская экономика, скорее всего, больше никогда не вернется к госплану и к плановой модели. Но сейчас ситуация несколько иная. Как вы думаете, есть ли у экономики нашей страны возможность остаться открытой и рыночной?

— Я абсолютно остаюсь на тех же позициях, что и раньше. И сейчас современная ситуация — она не изменила базовые, фундаментальные принципы российской экономики. Мы остаемся рыночной экономикой, у нас остается частный сектор. Более того, на завтраке Сбербанка подчеркивалось, что именно частный сектор быстрее реагирует на события, быстрее адаптируется и как раз является фактором более быстрого восстановления, потому что он решения принимает здесь и сейчас, а не в трудных бюрократических процедурах государственных органов или государственной компании. Это всем известно, что, будь то западная экономика или новая экономика, они тогда более эффективны, когда они более адаптивны и гибки, а это частный сектор. Это первое.

Международная торговля, связи сохраняются. А они строятся на очень строгих принципах рыночных экономик. Вообще Всемирная торговая организация, на которую сегодня многие смотрят свысока, обеспечивает сравнимость затрат в разных странах. Или не просто сравнимость, но и ограничение субсидий компаниям, чтобы сделать товары более конкурентоспособными. Вот если вы выходите из соглашения по ВТО и перестаете быть под радарами международных проверок, то вас просто не пустят на другие рынки или введут против вас заградительные пошлины. Это касается не только Запада, это касается всего Азиатского мира, Латинской Америки, Африки. То есть если мы хотим торговать со всеми, хотим, чтобы наши товары туда пошли, мы должны оставаться в системе международных координат.

Я сегодня на панели так же высказался, что у нас, к сожалению, не только товары приходится замещать, иногда импорт замещать. К сожалению, из России ушел ряд финансовых институтов, которые обеспечивали оценку финансовой отчетности российских предприятий, рейтинги — это важнейший институт рынка, который инвесторам и гражданам, кто готов вкладывать свои деньги, показывал реальные ориентиры, куда вкладывать, а куда — нет.

— Они пользовались доверием.

— Кто работает с прибылью, кто без. А чтобы понять, кто работает с прибылью, кто-то должен это посмотреть, что весь учет прибыли построен правильно и не фальсифицирован. В этом смысле вот эти международные институты должны работать. Но, к сожалению, сейчас мы создаем на базе известных компаний, допустим, PWC заменилась на такую компанию, как "Технологии доверия". Хотя весь коллектив остался, он имеет те же компетенции, но уже не международная. В этом смысле мы должны быть увязаны с мировой экономикой, мы будем с ней работать. Сегодня Решетников, министр экономики, говорил, что в одной стране нельзя создать всю цепочку, всю линию современных технологий. Это справедливо. Ни в США, ни в Германии, ни в Китае это невозможно уже. Мы будем обмениваться технологиями. Те ограничения, которые имеет Россия, с ними надо считаться, значит, будем ориентироваться на другие рынки. Но мы остаемся абсолютно рыночной экономикой.

И один, может быть, последний штрих, все-таки плановая экономика предполагает, что государство принимает решение за предприятие. Не только по объему его производства, но еще и по ценам. Это означает, что мы снова должны сдать свою собственность или национализировать, и предприятие теряет ответственность за свои результаты. Я думаю, что к этому никогда нельзя возвращаться.

— 16 июня на форуме состоялась экономическая сессия, она считается центральной, с участием представителей экономического блока правительства. Там обсуждалось, что как раньше уже не будет. А как будет, пока что конкретных оценок не звучит. По вашему мнению, все-таки как будет?

— Я должен сказать, что я видел отрывки этой панели. Там участники тоже задались вопросом, что будет и что нет. В этом смысле говорить об общей обстановке, что напряжение, какое-то осложнение взаимоотношений с западными странами, оно, конечно, останется надолго. В этой части, может быть, так, как было, не будет. Но, повторяю, приверженность к базовым институтам рынка должна остаться, глобализация никуда не делась, хотя многие опять же стали говорить об островных экономиках, технологических державах. Я не совсем согласен с этим термином.

— Локальные союзы, локальные объединения.

— Дело в том, что мир уже перешел эти границы. И, допустим, один из важнейших элементов — технические стандарты. Чтобы продавать свою продукцию, вы должны соответствовать техническим стандартам, стандартам безопасности используемой продукции этих стран. И мир, чтобы преодолеть эти национальные границы, давно стал вырабатывать международные стандарты, чтобы сделать продукцию свободной в передвижении.

То есть мы должны все-таки иметь какие-то общие стандарты. И весь мир шел к тому, что западные и восточные, опять же, стандарты, допустим, японские — они сближаются. В этом смысле я не думаю, что мир ушел в какую-то другую сторону.

То, что мы стали себя как-то иначе чувствовать на фоне мира в условиях санкций, это не значит, что страны между собой тоже так же поступят, я имею в виду, западное будет или восточное… Китай такой громадный экспорт имеет в западные страны, что он все больше приближает свои стандарты к требованиям этих стран, чтобы больше туда продавать продукции. Поэтому мы не можем уйти в национальные технические стандарты. Это как один пример. То же самое о многих других. О требованиях продовольственной продукции. Да, действительно рынки немного защищают себя, европейские стандарты чуть-чуть отличаются от других стран, но если мы хотим продовольствие экспортировать на эти рынки, то мы будем соответствовать их стандартам.

— А это наша основная надежда — экспорт.

— Да. Я как раз не вижу того, чтобы страны как-то замкнулись в своих собственных стандартах. Особенно российской экономике это невыгодно, потому что российская экономика в мировом ВВП сегодня — это примерно чуть ниже 3% ВВП мирового. А, допустим, США или Европа около 20%. И Китай. Вот США, Европа и Китай примерно по 20% ВВП. А мы всего около 3%. И чтобы нам работать с этими рынками, мы должны будем соответствовать правилам международной торговли, стандартов и так далее, в том числе транспортировки грузов, их хранения, страхования. Все это международные правила. Нам от них никуда не деться.

— Давайте поговорим о внутренних делах. Я бы хотела спросить про бюджетные правила, потому что правительство заявляет о том, что думает над новой конфигурацией бюджетного правила. По мнению правительства, нынешнее бюджетное правило хорошо работало в тех условиях, но сегодня требуются изменения в этом механизме. Звучат разные предположения: отвязка от цены нефти и привязка к объемам нефти (экспорта и импорта), возможно, даже отказ от некоторых индикаторов вроде Urals. Что вы думаете об этом как один из создателей действующего правила? Нужно ли его менять?

— В этих условиях бюджетное правило может быть, конечно, чуть-чуть видоизменено, но базовые принципы должны остаться. Я поясню. Первичной функцией бюджетного правила всегда было оградить Россию от выброса на рынок большого количества валюты в тот момент, когда цена на нефть растет и наоборот. В данном случае с таким выбросом валюты курс укрепляется. А когда цена падает на нефть, то у нас курс рушится. Это не естественная и плохая тенденция в российской экономике, когда у нас курс такой волатильный. Мы в этом сейчас тоже, к сожалению, убедились в течение последних месяцев.

Бюджетное правило как раз говорит, что если цена на нефть больше определенной величины, то правительство сберегает эти ресурсы. В этом смысле ничего не изменилось с точки зрения рынка и от нашей зависимости от нефти. Наш курс тоже в значительной степени сохраняет свою зависимость от нефти, только в меньшей степени в силу введения дополнительных ограничений на движение капитала. Но не только. Мы по-прежнему, к сожалению, должны себя защищать от более высоких цен на нефть и помогать рынку во время низких цен на нефть.

Что в данном случае оказалось для правительства таким решающим фактором? Поскольку в ценных бумагах, долларах и евро сохранять нельзя в силу санкций, давайте совсем не будем бюджетное правило сохранять? Не в чем же сохранять. Но я считаю, что сегодня действительно доллар, евро и ряд других резервных мировых валют (швейцарский франк, английский фунт стерлинга, канадский доллар), конечно, нам сегодня стали недоступны в силу санкционного режима. Но мир сейчас допустил такого рода резервную валюту, как юань, и теперь, в общем, нам придется сохранять в юанях. Юань более волатильный, менее предсказуемый, чем вот эти более надежные мировые валюты и ценные бумаги в них. Но придется это делать, потому что российский рубль и его курс нужно по-прежнему защищать.

Печать