Восхождение Поднебесной: долгий путь в клуб сверхдержав

За последнее десятилетие Китай стал еще одним полюсом силы. Его значительно возросшая роль в глобальной экономике и модернизация ВС вызвали резкую реакцию во всем мире. Пандемия COVID-19 значительно ускорила этот ответ и привела к еще более жесткой реакции на политику Китая. За последние шесть лет, начиная с президентства Дональда Трампа и до настоящего времени, мнение о Поднебесной в США резко ухудшилось. Более того, негативный тон по отношению к Пекину теперь характерен не только для Конгресса, но и для научной и культурной среды, чего не было еще каких-то три-четыре года назад.

Этот сдвиг привел к формированию новой политики США в отношении Китая в области обороны, внешней политики и бизнеса. Другие страны по всему миру, от ЕС до Юго-Восточной Азии, также пересматривают свои отношения с Пекином. Отчасти эти опасения вызваны ставкой Китая на высокие технологии, которые в некоторых областях уже сегодня могут конкурировать с ВПК НАТО.

О долгом пути в клуб сверхдержав, почему Поднебесная вызывает столько раздражения у США, и чем готова ответить миру, специально для международной редакции Федерального агентства новостей рассказал историк и автор Telegram-канала «Lace Wars» Александр Свистунов.

Атомный удар

Китай всегда был объектом внимания и давления со стороны крупных держав. Япония, Советский Союз/Россия и США пытались завоевать его, подавить, использовать для собственных целей или внушить ему военный страх. Теперь Китай обладает колоссальным экономическим и технологическим потенциалом. Игра крупных держав продолжается, но у Китая есть значительные возможности формировать правила и заставлять других платить, если они будут слишком сильно давить на Пекин.

Еще одним ключевым фактором является то, что вся история Народной Республики с 1949 года по настоящее время разыгрывалась в ядерном контексте. Китай мог бы быть буквально уничтожен Вашингтоном или Москвой, если бы проводил недальновидную политику. Когда мы рассматриваем холодную войну как первую ядерную эпоху, мы обычно сразу вспоминаем Карибский кризис 1962 года или, реже, незаслуженно забытый ядерный кризис 1983 года, связанный с глобальными учениями НАТО, известными как Able Archer 83. При этом Китай всегда оказывается словно на периферии, однако в действительно все было куда сложнее. Пекин тоже был на пороге ядерной войны, как это случилось, например, во время Тайваньского кризиса 1958 года, когда возражение Москвы дать обещание поддержать Китай ядерным оружием вынудил Пекин прекратить конфронтацию с США. Несмотря на то, что еще с начала 50-х годов советское правительство помогало китайским товарищам в строительстве ядерной программы, именно события 58-го года и общее ухудшение отношений между двумя странами после смерти Сталина стали ключевым фактором в решении Китая самостоятельно развивать собственные ядерные силы.

В то время в Пекине опасались, что США нападут на Китай с применением ядерного оружия. Ныне раскрытые данные показывают, что китайцы были правы, думая так. В Вашингтоне действительно рассматривали ядерный удар в качестве потенциальной опции, чему должно было поспособствовать размещение американского ядерного оружия в Тихоокеанском регионе. Однако при этом Китай так и не стал полноценным участником ядерной гонки мировых держав, с десятками тысяч единиц ядерного оружия. Позиция Китая по этому вопросу была совершенно иной. Для Китая ядерный вопрос имел многополярный аспект. Пекину угрожал сначала Вашингтон, затем Москва. И точно так же сейчас Китай находится в окружении пяти стран, располагающих ядерным оружием — это Россия, Индия, Пакистан, Северная Корея и США.

Долгий путь в клуб сверхдержав

Начиная с середины 90-х годов XX века, китайская военная машина начала претерпевать коренные изменения, которые в итоге и сделали Китай таким, каким мы его сегодня знаем. Численность гигантской Народно-освободительной армии (НОАК) была сокращена, а высвободившиеся ресурсы были вложены в развитие современных военных технологий. В то же время Китай привлек западные инвестиции. Его экономическая стратегия дополняла оборонную. Китай настолько отстал, что самостоятельный подход был невозможен. Без внешних технологий, образования и бизнес-ноу-хау сократить этот путь было попросту не реально.

Еще одним изменением, которое Китай внес в свою военную стратегию, стало наращивание числа ракет малой и средней дальности, направленных против Тайваня и размещенных вдоль побережья, что позволяло бы им поражать цели в Южной Корее, Японии и на Гуаме. Одной из особенностей такого подхода стала разработка мобильных ракет. Как показала война в Персидском заливе в 1991 году, их очень трудно отследить. Китай быстро перешел на мобильные ракеты, используя российские технологии для создания своих передвижных ракетных комплексов.

В 1996 году произошел «Третий тайваньский кризис». Политические аспекты кризиса, хотя и были важны, были менее значимы, чем технологические. Китай выпустил четыре ракеты без боеголовок взрывного действия по морскому квадрату к юго-западу от Тайбэя. Выстрелы предназначались для того, чтобы запугать Тайвань, и в этом отношении акция получилась провальной. Однако были и иные последствия. Военно-морской флот США проанализировал данные пусков и обнаружил, что Китай значительно улучшил точность своих ракет. Для Пентагона и для американской «оборонки», где до сих пор воспринимали НОАК как гигантскую толпу мобилизованных крестьян, разъезжающих на старой технике времен холодной войны, это стало неприятной неожиданностью.

Однако китайцы тоже проглотили свою «ложку дегтя» — они не смогли отследить американские авианосцы, посланные для усиления обороны Тайваня. Пекин оказался в унизительном положении, усовершенствовав свои ракеты, но понятия не имея, где находятся предназначенные для них цели. Это послужило стимулом для улучшения возможностей отслеживания мобильных ориентиров, таких как корабли, что стало одним из приоритетов Китая.

В этот период активизировались разработки в сфере бизнеса, направленные на привлечение технологий и их доставку в Китай. В целом подход оказался скорее успешным, поскольку китайцы получили в свои руки технологии мирового уровня. Но интеграция технологии в правительство, бизнес и оборону — это совсем другая история. Добиться этого оказалось труднее, что повлекло за собой колоссальные траты на интегральные схемы (компьютерные чипы), автомобили и аэрокосмическую промышленность. Новые технологии попадали в Китай, но превратить их в продукты, которые могли бы конкурировать в глобальных отраслях, оказалось куда более сложным делом.

Спящий гигант

В середине «нулевых» к Китаю начали, наконец, относиться как к потенциально серьезному противнику. Армия, доставшаяся Пекину в наследство от маоистской эпохи, была, по сути, массовой крестьянской. Выучка была посредственной, а снаряжение ограничивалось винтовками, старыми танками и самолетами. Китайским войскам также не хватало качественного управления, необходимого для борьбы с современным врагом, таким как Россия или США. К началу XXI века эти проблемы были уже преимущественно решены. Да, в открытом военном столкновении с США Китай бы проиграл. Но это не было реальной проблемой, потому что с точки зрения внешней политики США и России у Китая теперь было достаточно вооруженных сил, чтобы оказать потенциальному агрессору упорное сопротивление и нанести ему ущерб. Растущая промышленная мощь Китая и его прошлый опыт также означали, что Пекин мог начать масштабную мобилизацию и вести долгосрочную войну. Китай был пресловутым «спящим гигантом», которого США не хотели будить.

В итоге в Вашингтоне возобладало мнение тех, кто хотел умиротворить Китай и не замечал, что китайцы постепенно захватывают прибрежные острова в Южно-Китайском море и в дополнение к ним искусственным путем создают новые. Постепенно эти острова превращаются в военные базы.

Тем не менее развернувшаяся в Китае военная модернизация стала поводом для беспокойства. Дело было даже не в том, что Китай тратил на «оборонку» колоссальные средства, и не в том, что он мог (на тот момент — не мог) построить образцы вооружений, которые превосходили бы американские аналоги. Проблема была в том, что китайцы создавали армию принципиально другого типа, предназначенную для того, чтобы постепенно вытеснять США из западной части Тихого океана за счет использования передовых технологий для отслеживания американских кораблей и самолетов. К 2010-м годам казалось, что эта стратегия действительно может сработать или, по крайней мере, позволить Китаю усложнить жизнь США в регионе.

Культовым символом китайской военной модернизации стала баллистическая ракета Дунфэн-21, неофициально названная «убийцей авианосцев». Даже без боеголовки, то есть с носовым обтекателем без взрывчатки, она могла нанести огромный урон крупным авианосцам американского флота. Обладая высокой скоростью и углом атаки, она была способна пробить несколько палуб авианосца и вывести его из строя. Кроме того, Китай обладал беспилотниками, датчиками, спутниками и радарами для обнаружения и отслеживания этих кораблей.

Шпионаж и инвестиции

Безусловно, в этот период у китайских вооруженных сил все еще было много слабых мест. Но рост их возможностей во многих областях влиял на политику США. Кроме собственных наработок, Китай активно прибегал к военному шпионажу. Речь идет о «знакомстве» с чужой интеллектуальной собственностью и сборе разведывательных данных об американских военных кадрах. Например, в 2009–2013 годах китайские хакеры «резвились» в закрытой сети корпорации «Боинг» и в итоге смогли получить на руки почти все проектные документы и руководства для грузовых самолетов С-17 и истребителей F-22 и F-35. Это дало Китаю подробное представление о работе американского передового истребителя F-35. Это многофункциональный истребитель, который используется ВВС, ВМС и морской пехотой. Он также стоит на вооружении союзников США, таких как Япония, Южная Корея и Австралия. На создание F-35 от концепции до взлета ушло пятнадцать лет. Китайцам потребовалось чуть больше двух, чтобы узнать о нем все.

Китайские компании, как «частные», так и государственные, приложили огромные усилия, чтобы проникнуть в Силиконовую долину, инвестируя в сделки с частным и венчурным капиталом. Это обеспечило доступ к технологическим инновациям США для коммерческого и военного секторов. В этот период Министерство обороны и разведывательные службы США делали собственные инвестиции в Силиконовую долину. То, что Китай смог наблюдать за этим процессом с близкого расстояния, расставив своих людей в советы директоров американских венчурных фондов, является блестящей победой Пекина.

Сегодня китайские технологические компании считаются одними из лучших в мире. ASUS, Xiaomi, Huawei и другие теперь получили мировое признание. Все они имеют огромные бюджеты на исследования и разработки. И у них есть доступ к крупнейшему в мире рынку Китая для тестирования своих систем, что может быть самым важным преимуществом в области исследований искусственного интеллекта. Безусловно, когда речь идет о микрочипах, средствах связи и прочей электронике, условно-гражданские технологии легко превращаются в военные.

Изменение политики к Китаю

Этот год можно считать неким водоразделом для Китая. Китайцы добились больших успехов в электронной промышленности, автомобилестроении и развитии технологий 5G, однако именно в этот год случилось событие, изменившее правила игры. Администрация избранного в 2016 году президентом Дональда Трампа была более склонна к серьезному изменению политики в отношении Китая, чем предыдущие администрации. Наращивание Китаем военной мощи стало центральной угрозой для США. Были предприняты жесткие меры в отношении хакеров, занимавшихся кражей интеллектуальной собственности. Если раньше эту проблему словно бы предпочитали не замечать, то при Трампе ее водрузили на знамя. Процедуры корпоративного поглощения предприятий в области полупроводников, финансовых услуг и технологий китайскими компаниями или теми, кто, как считалось, был с ними связан, были заблокированы.

Также оказалось очевидно, что стремительный рост, который демонстрировала экономика Китая в 90-х и 2000-х, стал замедляться за счет естественного обострения ряда внутренних проблем. Форсированная индустриализация самым плачевным образом сказалась на окружающей среде внутри страны. Эта же индустриализация и экономический рост способствовали увеличению среднего класса, который, в свою очередь, стал требовать увеличения гражданских свобод, тем самым создавая предпосылки для внутриполитического кризиса. Что касается бизнеса, жесткая централизация хорошо работала для быстрого входа в новые отрасли. Но она стала менее эффективной по мере того, как экономика росла и усложнялась. Чтобы удовлетворить потребности рынка, нужно сделать его более свободным, однако это идет вразрез с проводимой компартией политикой централизации и контроля, позволяющей функционировать нерентабельным, но политически влиятельным государственным предприятиям. Если бы внешнеполитическая ситуация оставалась плюс-минус такой же, какой она была при Обаме, Китай смог бы нивелировать эти проблемы или, по крайней мере, сделать их не такими острыми. Однако последовавшие после 2016 года внешнеполитические вызовы вскрыли все внутренние проблемы Поднебесной.

Война в стиле High-Tech

Китай строит чрезвычайно сложную сеть, смысл, которой в отслеживании мобильных целей. Задача состоит в том, чтобы обнаруживать американские корабли, подводные лодки, самолеты, беспилотники и спутники и реагировать на них. Эта сеть отслеживает стационарные базы США в Японии, Южной Корее, на Гуаме и в других местах. Но главный упор делается именно на обнаружение подвижных целей.

Для отслеживания движущихся объектов необходима разведывательная система, которая собирает несколько типов данных и объединяет эту информацию в оперативную военную картину. Эта система сбора, в свою очередь, связана с ударной группой китайских ракет (обычных, гиперзвуковых и ядерных), самолетов, подводных лодок и беспилотников, которые получают местоположение цели и действуют сообразно ситуации.

В этом, кстати, и заключается значение гиперзвукового оружия, в которое инвестирует Китай. Это оружие движется со скоростью, в пять раз превышающей скорость звука. Такие ракеты очень быстро достигают точки назначения. Для ведения боевых действий против цели, находящейся в движении, требуется оружие с очень малой задержкой. В противном случае на момент пуска ракеты рассматриваемая цель уже сдвинется. Этот параметр также является важным фактором в технологиях 5G. Они предлагают более быструю связь внутри сетей для координации ударов.

Сами по себе эти разведывательные технологии недостаточны для отслеживания движущихся целей. По-настоящему сложной задачей является слияние информационных потоков, которые могут автоматически направлять определенные действия. Единственный способ справиться с этим — использовать искусственный интеллект, который должен обрабатывать эти массивы данных. В этом и кроется причина необычайного интереса Китая к подобным исследованиям

Как все это выглядит на практике? Например, Китаю приходится координировать работу датчиков беспилотных летательных аппаратов со своими подводными лодками, преследующими американские корабли, и использовать наземный радар для обнаружения американского авианосца. В то же время могут потребоваться противоспутниковые атаки, чтобы прервать связь со штабом. Мобильные ракеты наземного базирования должны быть подготовлены на случай, если их нужно будет запустить по кораблям-мишеням. И все это в постоянном движении. Ни один штаб не осуществит такую сложную согласованную атаку по целому спектру движущихся целей. Против статичных — да, можно.

Именно это имело место во времена холодной войны, когда каждая сверхдержава сильно зависела от стационарных межконтинентальных баллистических ракет. Тогда подлодки любой стороны было гораздо труднее отслеживать, как и бомбардировщики в воздухе. В этих условиях, когда многие цели находились в фиксированных местах, штаб мог разработать сложный план боевых действий, в основном направляя ракеты и бомбардировщики против неподвижных целей или малоподвижных армий.

Переход от стационарного к мобильному нацеливанию является ключевой характеристикой происходящих сейчас технологических изменений в соперничестве между крупными державами. И только искусственный интеллект может решить эту сложную проблему. Человеческий разум просто не способен справиться с количеством элементов и быстротой изменений.

Что касается ядерного оружия, то здесь Китай полагается на совокупные действия стратегических бомбардировщиков, межконтинентальных баллистических ракет и баллистических ракет подводного базирования, запускаемых с подводных лодок. Они также разрабатывают многоцелевые боеголовки независимого наведения и гиперзвуковые ядерные ракеты. Лишь ограниченное число стран либо уже обладают полной ядерной «триадой» указанного выше типа, либо работают над ее созданием. Это США, Россия, Китай и Индия.

Еще одной приоритетной задачей является стратегическое продвижение в Юго-Восточную Азию и расширение военно-морского флота НОАК. При этом у Китая есть мнимые союзники в лице Северной Кореи, Камбоджи и Пакистана. Эти «сторонники» могут создать Китаю серьезные проблемы. Их ни в коем случае нельзя считать элементами коллективной системы безопасности. Две из этих стран обладают ядерным оружием, так что Китай должен считать себя потенциальной мишенью для любой из них в случае внезапного осложнения отношений. Любопытно, что китайские компании, такие как Huawei и ZTE, строят в этих странах, так же, как и в Индии, телекоммуникационные системы. Эти системы будут иметь решающее значение в условиях кризиса или войны.

Чего нам ждать?

Пока жив дедушка Джо, вероятно, ничего. А дальше возможны варианты. Впрочем, даже сейчас США неожиданно для них самих оказались в довольно затруднительной ситуации из-за санкционной войны с Россией. Все это, безусловно, только на руку Китаю, который может воспользоваться ситуацией, чтобы разрешить накопившиеся проблемы. В 2015 году Китай начал самую масштабную реорганизацию НОАК с момента ее основания. Суть реформы заключалась в том, чтобы наладить координацию между различными службами, и лучше конкурировать в «информатизированной среде». Реформа затронула устаревший бюрократический аппарат НОАК, который в обновленном виде будет лучше соответствовать условиям современной технологичной войны. Проще говоря, получив инновационные «игрушки», китайская армия теперь должна научиться максимально эффективно с ними обращаться, а не воевать по лекалам XX века.

В свою очередь, США в 2019 году вышли из Соглашения о ракетах средней и малой дальности, оправдывая это тем, что оно никак не мешает Китаю размещать более 2000 ракет на своем побережье. Американцы, в свою очередь, устанавливают радары X-диапазона в Южной Корее, якобы для того, чтобы защитить ее от возможной ракетной атаки со стороны КНДР. Другое дело, что эти радары могут отслеживать и китайские ракеты, поэтому совершенно ясно, какова реальная цель подобных решений. Текущий год даст ответы на очень многие вопросы, в том числе и на тот, сможет ли КНР извлечь максимум из «украинского кризиса» и воспользоваться осечками Америки и ее союзников.

Печать