Как и почему менялся состав Совета по правам человека

Очередная ротация состава Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) привлекла гораздо большее внимание, чем предыдущие, только потому, что на этот раз в ней достаточно чётко просматриваются идеологическая направленность и связь с военными действиями, проходящими сегодня на присоединённых к России бывших территориях Украины.

Маркерами случившегося являются три наиболее яркие замены. Вместо демагога антисоветской направленности Николая Сванидзе в совет включён известный своими репортажами из горячих точек и яркими комментариями хода специальной военной операции (СВО) Александр Коц.

Вместо идейного вдохновителя реформы образования Александра Асмолова – убеждённый противник этих новаций, педагог, профессор РГПУ им. А. И. Герцена Сергей Рукшин. Вместо участницы сомнительных проектов, журналиста Екатерины Винокуровой – член президиума движения «Свободный Донбасс» Елена Шишкина.

С начала своего первого срока президент Владимир Путин пытается освободить правозащитную деятельность от идеологической предвзятости, привносимой в неё Западом и наследниками традиций советских диссидентов, и вывести её из-под контроля людей, нелояльных российскому государству. Последние назначения и отставки в СПЧ – продолжение этого процесса, и, судя по тому, сколько там ещё осталось людей с фигой в кармане, эта работа будет продолжена.

За прошедшие годы российское общество существенно изменилось, и его больше не могут представлять люди, олицетворяющие прошлое, из которого уже ушла Россия, или уродливые символы настоящего, которое должно быть преодолено. Кроме того, российские граждане уже начали осознавать, что никаких «дистиллированных» прав человека и никакой их защиты в ничем не замутнённом, оторванном от политической реальности виде никогда не было и быть не может.

Понятие «права человека» пришло в европейский, а потом и в общемировой лексикон из принятой в 1789 году, в разгар Великой французской революции, Декларации прав человека и гражданина – без уточнения, о каком именно человеке идёт речь. На деле же этот документ, как и более ранние билли и хартии, называемые некоторыми исследователями предтечами Всеобщей декларации прав человека, принятой в ХХ веке, фиксировал преимущества тех или иных слоёв общества.

Великая хартия вольностей 1215 года утверждала права английских баронов, «Двенадцать статей» 1525 года – права земледельцев, сформулированные в ходе Реформации и Крестьянской войны в Германии. Билль о правах, принятый в Англии в 1689 году по итогам «Славной революции», создавал преимущества для зарождавшегося класса капиталистов, а такие его пункты, как наделение протестантов «правом носить оружие, соответствующее их положению», ущемляли права других конфессий. И так далее по всему списку.

Принятие в 1948 году Всеобщей декларации прав человека можно трактовать как попытку вывести правозащитную тематику на общемировой и внегрупповой уровень. Но, как показали дальнейшие события, этот документ сохранил признаки групповщины, только на этот раз речь шла о группе западных демократических государств, противопоставивших себя СССР и другим «тоталитарным режимам». Советское руководство это прекрасно понимало, и именно поэтому его представители не голосовали за принятие декларации на заседании Генеральной ассамблеи ООН.

В СССР защищали права трудящихся, к которым относились все его граждане.

Для тех, кто не работал, была ст. 209 УК о тунеядстве. А все остальные обладали всей полнотой социальных (право на труд, отдых, образование, медицинскую помощь, создание профсоюзов и прочее) и политических (избирать и быть избранным, свобода митингов, собраний и передвижения) прав, которые гарантировались Конституцией и реализовывались государством.

Проблема однако состояла в том, что значительная часть политических прав была де-факто ограничена рамками идеологии и действующих правил. В частности, проведение митингов и собраний нужно было согласовывать в соответствующих инстанциях, а любое несогласованное мероприятие считалось незаконным. Аналогичным образом обстояли дела со свободой слова: говорить позволялось всё, кроме вещей, которые можно было интерпретировать как дискредитацию советского строя.

Результатом этого двоемыслия стало частичное снижение ценности предоставляемых государством социальных возможностей и повышение ценности политических прав, многие из которых фактически подавлялись. Носителями этих настроений были небольшие группы интеллигенции, которые называли себя диссидентами или правозащитниками. Запад использовал их для продвижения темы нарушений политических и гражданских прав в СССР. Москва отвечала обвинениями в нарушении западными странами социальных прав трудящихся. Эта игра на разных полях правозащитной тематики продолжалась до тех пор, пока в Советском Союзе не началась перестройка, закончившаяся его распадом.

Первый российский президент Борис Ельцин ударными темпами насаждал в России не только ценности либеральной экономики и западной демократии, но и соответствующие институты. В рамках этой деятельности Москва подписала кучу договоров и взяла на себя множество обязательств – вплоть до фиксирования в Конституции приоритета международных соглашений над законами РФ и признания над Россией юрисдикции Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ).

Одним из проявлений этой политики стало создание в сентябре 1993 года Комиссии по правам человека и назначение её председателем бывшего диссидента, председателя комитета по правам человека Верховного совета РФ Сергея Ковалёва, который привнёс в её работу традиции правозащитников советского времени.

Выразилось это прежде всего в том, что комиссия занималась защитой политических прав оппонентов власти и принципиально игнорировала массовые нарушения права на труд и другие злоупотребления периода приватизации.

Когда Ковалёв занял аналогичную позицию в отношении чеченских террористов, это напрягло его взаимоотношения с Кремлём и настроило против него, а заодно и против всех правозащитников значительную часть российского общества. Конфликт закончился тем, что в начале 1996 года комиссия самораспустилась в связи с «несогласием её членов с действиями президента РФ в Чеченской Республике».

В мае того же года Ельцин утвердил новый состав комиссии и назначил её председателем юриста-международника Владимира Карташкина, который через два года стал совмещать этот пост с работой в Подкомиссии по поощрению и защите прав человека в рамках ООН и фактически заморозил работу комиссии, замкнув её деятельность на внешний контур и участие в подготовке законопроектов.

После убедительной (68,7 процента голосов) победы Путина на выборах 2000 года и появления феномена «путинского большинства» власть обратила свой взгляд на расплодившиеся в 1990-х годах НКР и правозащитные организации. Задача, как сформулировал её руководитель работавшего на Кремль Фонда эффективной политики Глеб Павловский, состояла в том, чтобы «превратить Путина из лидера электорального большинства в общественного лидера» и «проводить дальнейшие реформы, опираясь на гражданское общество, а не силовые структуры».

Для достижения этой цели в ноябре 2001 года был проведён Гражданский форум, в ходе подготовки к которому выявились серьёзные разногласия между правозащитниками старой школы, находящимися в конфронтационных отношениях с властью, и новой порослью, настроенной на взаимодействие с региональными организациями и государством в целом.

На этом фоне в 2002 году была предпринята попытка наладить нормальную работу Комиссии при президенте РФ по правам человека, назначив её руководителем бывшего министра социальной защиты Эллу Памфилову, которая олицетворяла новые веяния. Одновременно с этим для сохранения позитивной преемственности Путин ввёл в состав комиссии правозащитников старшего поколения – руководителя Московской Хельсинкской группы Людмилу Алексееву и Валерия Абрамкина, который к тому времени уже 10 лет занимался реформой пенитенциарной системы в тесном контакте с ФСИН.

В 2004 году комиссия была реорганизована в Совет при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека (СПЧ). Этот орган честно старался отрабатывать обращения граждан, налаживая обратную связь между обществом и государственным аппаратом.

Но серия скандалов, разразившихся в период президентства Дмитрия Медведева, дестабилизировала работу совета и привела к уходу Памфиловой с поста главы СПЧ.

Первый конфликт был связан с реакцией совета на ситуацию, сложившуюся вокруг Александра Подрабинека, который в своей статье «Как антисоветчик антисоветчикам» оскорбил ветеранов. В ответ движение «Наши» организовало публичную травлю бывшего советского правозащитника. СПЧ квалифицировал использованный в статье образный ряд как «оскорбительный» и одновременно с этим осудил поступок активистов движения «Наши», то есть указал на неоправданность действий как Подрабинека, так и членов движения, чем навлёк на себя удары со всех сторон.

Затем летом 2010 года совет обратился к президенту Медведеву с протестом против поправок о расширении полномочий ФСБ, которые, как сказано в обращении, «возрождают худшие и незаконные практики тоталитарного государства». Президент ответил отказом, и, как писали тогда СМИ, эта неудача, случившаяся на фоне продолжавшихся атак со стороны сторонников движения «Наши», вынудила Памфилову подать заявление об отставке. Член СПЧ Людмила Алексеева выразила надежду, что Медведев отклонит отставку, но он её принял.

В октябре 2010 года президент назначил руководителем СПЧ Михаила Федотова, юриста по образованию и политика либеральной направленности, о чём свидетельствует его членство в политсовете «Союза правых сил». Этот правозащитник известен в первую очередь своими экстравагантными заявлениями и планами. Сразу после назначения он сообщил изумлённой публике, что «высшая форма демократии – это абсолютная диктатура настоящего демократа», и назвал главной задачей СПЧ «десталинизацию общественного сознания».

Реализуя эти установки, Федотов подготовил к весне 2011 года программу «детоталитаризации» России, которая была воспринята ознакомившейся с ней публикой как признание вины СССР в геноциде и развязывании Второй мировой войны. Заметим, что аналогичная резолюция была принята Европарламентом восемь лет спустя, в 2019 году. Особую пикантность этому проекту придавало содержавшееся в нём предложение юридически закрепить идею покаяния за «советский тоталитаризм» в качестве идеологической концепции истории России ХХ века и преследовать несогласных с ней государственных служащих.

Когда скандал вокруг затей Федотова достиг апогея, главный «правозащитник» перевёл стрелки на Медведева, заявив, что его программа одобрена президентом. И, похоже, не лгал, потому что именно тогда глава российского государства особенно активно заигрывал с Соединёнными Штатами и их сателлитами, что закончилось фактической сдачей Ливии.

А СПЧ вообще бежал впереди западного паровоза, продвигая тему особой роли тоталитарных и авторитарных режимов в нарушении прав человека.

Федотов, собственно, и решил бороться не с отдельными нарушениями, а с их идеологическими, как он уверял, предпосылками.

Ещё больший интерес представляет совпадение атаки СПЧ на «тоталитарные истоки» российской государственности со стремлением США не допустить возвращения в Кремль Владимира Путина и раскручиванием внутри страны кампании Алексея Навального (внесён в реестр террористов и экстремистов) против «Единой России» («партия жуликов и воров», ПЖиВ), которая закончилась митингами на Болотной площади и попыткой государственного переворота. Идея, судя по всему, состояла в том, что, пока оппозиция раскачивает улицу, а часть элиты готовит переворот, СПЧ создаёт идейную и юридическую базу для зачистки всех недостаточно демократических элементов.

Провал этих планов не отразился на руководстве и составе СПЧ, авторитет которого благодаря стараниям Федотова упал ниже плинтуса. Про горе-правозащитника с его безумными проектами забыли, и он просидел на своём посту до 2019 года, когда началась совсем другая игра и терпеть во главе совета откровенного агента Запада стало уже невозможно.

Назначение в октябре 2019 года главой СПЧ ведущего информационно-аналитических программ Первого канала Валерия Фадеева было встречено в штыки либеральной оппозицией и частью экспертного сообщества. И это не удивительно: главный редактор журнала «Эксперт» был известен как патриот и государственник с умеренно либеральными взглядами. С 2006-го он работал в Общественной палате. В сложном 2011 году стал членом центрального штаба Общероссийского народного фронта, был доверенным лицом Путина на выборах 2012 года.

Негодование прогрессивной общественности, критиковавшей Фадеева за его «провластную позицию», отражает сложившееся в СССР представление о правозащите как об оппозиционной деятельности, нацеленной против власти. О том, что такой подход устарел, говорили ещё 20 лет назад – во время проведения первого Гражданского форума. Но некоторая часть российского социума продолжает пребывать в привычных для неё иллюзиях.

В общем, Фадеева ругали, а он занимался рутинной работой, которой очень много. Ежегодно совет получает около 400 тыс. обращений граждан, почти половина которых касается трудовых отношений, четверть – медицинских проблем и ещё 21 процент – нарушений, связанных с цифровизацией социальной сферы.

Для сравнения: количество обращений российских граждан в ЕСПЧ колеблется в пределах 13–15 тыс. в год.

Из сказанного не следует, что Фадеев не реагирует на массовые нарушения прав в тех или иных сферах жизни государства и общества. Например, в сентябре этого года он одним из первых обратился к министру обороны Сергею Шойгу с просьбой срочно изменить подход к частичной мобилизации – наладить работу военкоматов, прекратить призыв людей, не имеющих военно-учётной специальности и боевого опыта. И одновременно с этим предложил сузить список IT-специальностей, дающих основание для получения брони.

После того как в марте этого года Россию исключили из Совета Европы, что привело к её выходу из-под юрисдикции ЕСПЧ, значение Совета по правам человека автоматически возросло. Теперь именно он стал последней инстанцией, на помощь которой могут рассчитывать российские граждане. Не исключено, что именно это, а также военные действия на бывшей территории Украины заставило власть более пристально посмотреть на состав СПЧ и убрать из него ряд сомнительных фигур.

Как отметил в своём телеграм-канале генеральный директор коммуникационного агентства Actor Дмитрий Еловский, «системе нужно встраивать в себя лидеров СВО, но не в политической роли». Поэтому они, а также занятые реальными делами региональные правозащитники приходят на смену нелояльным своей стране членам СПЧ. Подобная публика вообще не должна заниматься проблемами граждан, потому что она всегда найдёт способ использовать недовольство людей для разрушения государства, которое является формой существования народов России. Печать