Сергей Удальцов: К «левому повороту» не готовы

Известный политик, координатор движения «Левый фронт» Сергей Удальцов в интервью политологу, эксперту Центра ПРИСП Николаю Пономареву высказал оценку недавнему всплеску протестной активности, с классовых позиций охарактеризовал политическую ситуацию и рассказал о планах и настроениях левопатриотической оппозиции перед выборами в Госдуму.

- Существуют, как минимум, две точки зрения относительно социального состава и повестки последних протестов. Одни эксперты утверждают, что на улицу выходит все больше представителей бывшего «путинского большинства», требующих «левого поворота» в социально-экономической политике. Другие оценивают недавние протесты как «метания сытых столичных буржуа и интеллигентов, а также юных хипстеров, требующих “движухи»”», проводя параллели с событиями 2011 — 2012 гг. На ваш взгляд, какая позиция ближе к истине?

Мы должны четко зафиксировать для себя: протесты в Челябинске или, например, в Иркутске, отображают разные ситуации, и потому состав их участников, как и требования, могут заметно отличаться. Поэтому я не сказал бы, что основная масса протестующих требовала «левого поворота». Протест в большей степени носил эмоциональный характер и достаточно популистский формат (к чему и стремились организаторы). Необходимо учитывать и то, что главной темой протеста все же стало освобождение Навального. По сути, акцент был сделан на противопоставлении Навального и его команды действующей власти в лице президента Путина. Именно на этом строилась вся протестная повестка.

Конечно, в крупных городах мы наблюдали своеобразные метания протестующих. Представители неудовлетворенной чем-либо молодежи (и не только) выражали свое недовольство, но четкая повестка так и не была сформулирована. Сам формат организации акций носил во многом манипулятивный характер, когда определенные лица (в том числе — находящиеся за рубежом) оперативно управляли действиями низовых организаторов. Но сильнее всего настораживает то, что протест носит бессодержательный характер.

Но мы должны понимать, что протесты наложились на достаточно специфическую ситуацию. Практически год эпидемия коронавируса блокировала общественную активность на улице (такие акции, даже в согласованном формате, запрещены до сих пор). Поэтому к вышедшим на улицы людям добавились граждане, год просидевшие по квартирам и лишенные в течение долгого времени возможности публично выразить свое недовольство чем-либо. Кто-то недоволен масочным режимом, вакцинацией, свою роль сыграли и открытые «ковид-диссиденты». Все смешалось в кучу. Поэтому социальный состав протестующих и их требования носят весьма «пестрый» характер. А направляет протест и пользуется его плодами буржуазная группировка, направляющая движение «флагмана недовольства» в лице Алексея Навального. В нее входят и представители российской элиты, и западного истеблишмента. Ее действия, как мы считаем, несут в себе серьезную угрозу для нашей страны.

- Недавнее расследование Навального относительно «геленджикского дворца» породило дискуссию относительно того, насколько тема гедонизма элит актуальна для большинства россиян. Существует мнение, что народу интересно не то, почему хорошо живет власть, а как обеспечить достойную жизнь рядовым гражданам. Вы согласны с этой позицией?

Во многом согласен. Излишества, которые присутствуют в жизни нашей элиты, представляют собой секрет Полишинеля. Всем гражданам России давно и хорошо понятно, как живут представители верхов правящего класса. Когда появляется дополнительная фактура (не буду рассуждать о том, насколько она достоверна), внимание населения к этой теме обостряется. Но в целом это ложится на и так уже признанный по умолчанию факт: наша власть, наши элиты живут в роскоши, они оторваны от народа и держат его за «чернь». Это закономерно вызывает возмущение со стороны широких масс, но не является некой сенсацией или откровением. С тем же успехом можно попытаться поразить воображение людей, выпустив расследование о том, что солнце восходит на востоке и садится на западе. Более содержательная повестка, затрагивающая вопрос о том, что надо делать, чтобы изжить колоссальное неравенство и повысить благосостояние граждан, вызывала бы больше положительных эмоций. Антикоррупционная повестка задевает людей, но не мобилизует критическую массу недовольных.

- Вы не раз отмечали, что силовой блок действует в отношении левых оппозиционеров более системно и жестко, чем в случае противников власти из либерального лагеря. Это тенденция сохраняется до сих пор, на ваш взгляд? Проявилась ли она в ходе недавних протестов?

В отношении левопатриотической оппозиции власть действует жестко в стратегическом смысле, в расчете на длительную перспективу стараясь отслеживать и блокировать любых потенциальных лидеров. Идеи социализма, перераспределения собственности, пересмотра итогов приватизации в том или ином формате пугает представителей правящего класса, к какой бы из «башен Кремля» они себя не причисляли. С либеральной оппозицией ведется более близкая игра. Это люди, классово более близкие действующей власти. Поэтому с ними до последнего момента обходились помягче. Сейчас, когда транзит власти в России переходит в активную фазу, а группировка элиты прозападной, либеральной ориентации (если можно обобщить при помощи этого термина конгломерат определенных кланов внутри истеблишмента) активизировалась, силовая группировка (сплоченная вокруг Путина на данный момент) перешла в контрнаступление. Именно из-за обострения борьбы за власть внутри элит по либеральной группировке был нанесен ощутимый удар. Безусловно, в дальнейшем между участниками конфликта будут вестись закулисные торги, в которых примут участие и «наши зарубежные партнеры». Но пока силовая составляющая противодействия либеральной оппозиции усиливается. Левопатриотические силы, в свою очередь, стратегически давят, чтобы держать под контролем так называемые системные структуры, а все независимые объединения не могли развиваться. Борьба с либералами носит скорее тактический характер. Ее уместно сравнить с внутривидовой борьбой.

- Возможны ли сейчас, с учетом позиции властей, аналоги протестных акций, проведенных вами в 2000-х гг.? Таких, как, например перекрытии движения по Ильинке живой цепью или вывешивании транспаранта на Колокольне Ивана Великого?

За последние 10 — 15 лет практика противодействия различным протестным мероприятиям оппозиции, конечно, сильно ужесточилась во всех проявлениях. Раньше участник протестной акции мог отделаться относительно небольшим штрафом или, в худшем случае, административным арестом, то сейчас ему угрожают многотысячные штрафы и даже перспектива уголовного преследования. Законы ощутимо ужесточились. Акции прямого действия, перфомансы, по-прежнему имеют место в политической практике, но и ответственность за их проведение существенно возросла. В приоритете сейчас находится массовая мобилизация, для чего еще в 2011 — 2012 гг. создавалась широкая протестная коалиция.

Я считаю, что одной из главных проблем протестного движения сегодня является отсутствие широкой коалиции. Многие лидеры (в первую очередь — представители либерального крыла оппозиции) уклонялись от этого, желая монополизировать протест. Наряду с отсутствием внятной повестки это снижает количество участников акций. Оно немаленькое, но и не критическое. Власть справляется с силовым подавлением протестов. Для того, чтобы на улицах появилась критическая масса протестующих, на мой взгляд, нужна именно коалиционная работа. Но та же группа Навального уклоняется от совместной организации протестных действий, желая осуществлять эту работу монопольно. И это порождает определенные издержки: пиара много, шума много, но мобилизационные возможности остаются достаточно ограниченными при больших ресурсных вложениях. Поэтому все равно нужно думать о создании широкой коалиции. Сложно сказать, насколько они к этому готовы.

Левопатриотические силы на этом фоне, на мой взгляд, тоже должны актуализировать свою повестку, укреплять взаимодействие разных структур. Потому что политическая борьба обостряется, и если либеральная сторона стремится действовать монопольно, то нам ничего не остается, как наращивать свою активность. В перспективе процесс создания коалиции может быть запущен, но в его основе должно лежать обоюдное стремление. Пока со стороны либеральных лидеров мы его не наблюдаем.

- По вашему мнению, в силу каких обстоятельств Навальному удалось (или почти удалось) монополизировать протест?

Я далек от понимания ситуации в том ключе, что протест монополизирован. В значительной степени многие недовольные политикой действующей власти не участвуют в акциях протеста именно потому, что им не нравятся вождистские тенденции команды Навального и «специфическое» отношение ее членов к рядовым участникам движения, которых часто используют лишь как расходный материал, не задумываясь об их будущем. До монополии команде Навального еще далеко (и я не думаю, что она добьется своей цели), но стремление к этому есть. И группа Навального достаточно эффективно контролирует определенный сегмент протестующих за счет информационных технологий и неплохой ресурсной базы (подпитка идет и от элит внутри России, и от западного истеблишмента). Но значительная часть людей, которые придерживаются левых, социалистических, просоветских взглядов, скептически относятся к ее инициативам и либо игнорируют акции либералов, либо участвуют опосредованно. Но так как повестка этих протестов сформирована извне, переломить тенденции в развитии протеста достаточно сложно.

Еще раз подчеркну: другим оппозиционным структурам сейчас необходимо активизироваться. Тем более, что впереди нас ждут выборы в Государственную Думу. Сейчас из-за «коронавирусных» ограничений более ответственная часть оппозиции, которая не хочет «кидать на амбразуры» своих сторонников, может действовать лишь в ограниченном формате. Но я думаю, что в ближайшее время мы сумеем преодолеть связанные с этим трудности. И сами власти понимают, что длительное сохранение тотального запрета на массовые мероприятия приведет лишь к новым вспышкам несанкционированных протестов. Эпидемическая обстановка сейчас не самая тревожная, и уличные мероприятия с соблюдением определенных ограничений не несут никакой опасности.

Монополия на протест вредна и опасна, и мы будем противодействовать попыткам установить ее.

- Вероятно, сами представители либерального крыла оппозиции осознают, что без использования левой повестки им не удастся мобилизовать широкие массы. Но что удерживает их от этого шага?

Отчасти здесь проявляется своеобразная «родовая травма» либеральной оппозиции. Здесь мы наблюдаем идеологическую, философскую проблему. Они понимают утилитарную значимость обращения к левой повестке. Но выстраивать вокруг нее свой протест для них идеологически неприемлемо. Нужно понимать и то, что спонсоры либералов, финансирующие, их движения, партии и организации, представители крупного бизнеса тоже будут не в восторге, если «коллективный Навальный» начнет выносить на повестку дня идеи национализации крупных предприятий, введения прогрессивного подоходного налога или пересмотра итогов приватизации. Поэтому они пытаются заигрывать с левой повесткой, но весьма умеренно. Наши властные элиты тоже играют на этом. Нельзя сбрасывать со счетов такой фактор, как стремление канализировать протест. Здесь, скорее всего, разворачивается более сложная игра, участники которой пытаются фрагментировать протест. Один его сегмент монополизирован, но в целом хорошо контролируется, и посредством неформальных договоренностей создаются препятствия для формирования более широкой коалиции. Нужно учитывать и амбиции личного плана. Либералы типа Немцова или Каспарова, с которыми мы довольно тесно взаимодействовали, это были люди более конструктивно мыслящие, понимающие, что нужно хотя бы на короткое время объединить усилия на условиях равноправного партнерства. Представители молодого поколения либералов, такие как Навальный и выходцы из его окружения, более амбициозны и авторитарны.

- Вы отмечали, что либеральные группы внутри оппозиции «подсажены на западные деньги». Как вы считаете, не утратил ли в последние годы этот тезис свою эффективность как оружие против «команды Навального»? Ведь в получении поддержки с Запада власти обвиняли почти все группы оппозиции.

Наши власти склонны огульно обвинять всех своих противников в получении помощи из-за рубежа. Мы сами в свое время подвергались уголовному преследованию, и мы подвергались обвинениям в том, что якобы получали финансирование из-за рубежа. У многих граждан, не так глубоко погруженных в эти процессы, формируется мнение, что это просто пропаганда властей, и «коллективный Навальный» не получает внешней финансовой подпитки. На самом деле, зная ситуацию изнутри (на определенном этапе мы тесно взаимодействовали с соответствующими группами внутри либерального лагеря), могу сказать, что по разным каналам в разных видах западное финансирование поступает. Раньше оно осуществлялось посредством различных фондов и грантов, сейчас эти возможности ограничены. Но средства продолжают поступать: используются даже прямые формы негласного финансирования. Скрывать это я считаю неправильным.
Западные структуры активно поддерживают структуры либеральной оппозиции, надеясь добиться смены власти в нашей стране, привести к рулю управления государством людей более лояльных, более удобных, поэтому угроза нового ельцинизма, конечно, присутствует. Было бы опасно с нашей стороны это замалчивать и создавать у людей какие-то иллюзии. Они должны четко осознавать реальные перспективы происходящего. Альянс либеральной оппозиции с западными структурами всегда тревожил левопатриотические силы, препятствуя развитию полноценного взаимодействия между разными сегментами оппозиции.

- Насколько велика вероятность радикализации партий «системной оппозиции» (таких, как КПРФ) в условиях подъема протестной волны?

Во-первых, я хочу отметить, что для самой власти («группы Путина» в широком понимании этого термина), безусловно, оптимальным ответом на протесты был бы формат социально-экономического реформирования текущего политического курса в ключе «левого поворота». Насколько это приемлемо для наших элит — вопрос дискуссионный. Есть большие сомнения в том, что они готовы на это пойти. Но это было бы эффективным способом противодействия протестам. Тем самым они показали бы, что готовы меняться и отвечать на запросы граждан. И от левопатриотических сил, и от КПРФ, как у партии парламентской оппозиции, и от всех ее союзников, к числу которых относится и «Левый фронт», сложившаяся ситуация тоже требует активизации. Левая политическая повестка должна звучать максимально громко. Ситуация, когда власть находится в не самом простом положении, открывает для левой оппозиции шансы серьезно укрепить свои позиции в Госдуме, так как масштабно фальсифицировать итоги выборов в ситуации повышенной протестной активности будет опасно для власти, а отказывать в регистрации кандидатам от команды КПРФ и лево-патриотических сил сложно, так как им не нужно собирать подписи. В итоге может частично повториться ситуация 2019 года, когда конфликт разных властных группировок и протесты либералов привели к победе кандидатов-коммунистов во многих округах на выборах в Мосгордуму. В любом случае, в Кремле должны понимать, что закручивать гайки по всем фронтам нельзя. В XXI в., в период расцвета информационных технологий, крайне сложно удержать власть только лишь на штыках и полицейских дубинках. Очевидно, что и со стороны либеральной оппозиции, и со стороны «западных партнеров» пошла лобовая атака на Путина. Можно ожидать усиления социальной риторики и, в определенной степени, практики со стороны властей. Вероятно, что это проявится и в новом послании Путина Федеральному Собранию. И в то же время можно ожидать укрепления позиций лево-патриотических сил. Но, опять же, это потребует определенных усилий с их стороны, в том числе - в рамках работы на улице. Будущие выборы в Госдуму, весьма вероятно, завершатся с достаточно благоприятным для левопатриотических сил результатом. Если в отношении либеральной оппозиции будет продолжена жесткая силовая линия, часть протестных настроений может уйти в пользу представителей левопатриотических сил в рамках протестного голосования. Такой вариант нельзя исключать. Разумная радикализация и КПРФ, и всех нас в целом, я думаю, неизбежна. Она будет происходить в самое ближайшее время.

Печать