Будущее онлайн-голосования, или Политика без посредников

Политтехнолог, президент Ассоциации электронной электоральной политики, эксперт Центра ПРИСП Александр Серавин - о статье Владислава Суркова «Безлюдная демократия и другие политические чудеса 2121 года» и перспективе развития в России электронного голосования.

То, что планета Железяка будет населена роботами и киборгами, еще в 1950-х годах все писали. Поэтому я бы сказал, с точки зрения фантастики данная работа не представляет ничего вновь открытого.

С точки зрения электронной электоральной политики то, что там пишется, что вот, значит, будет сокращаться количество людей, занимающихся профессионально политикой… У меня об этом были работы еще шесть лет назад. Об этом все писали, когда прорабатывали будущее электронного голосования и прямой демократии как таковой. То, что будут вместо комиссий компьютерные системы, еще в 2015 году были выступления у меня на эту тему.

На самом деле в статье я не увидел ничего нового, кроме громких каких-то цифр. С уважением отношусь к легенде прикладной политики Суркова, но вот работа, на мой взгляд, откровенно слабая…

Минус посредники

Переход к сужению политрынка, к интернет-политконсалтингу - это даже сейчас отчасти реальность. Вот я, например, в этом году проводил форум электронной электоральной политики. Мы, например, наградили отдельным призом ЦУРы и «Диалоги». Потому что, благодаря им введен в этом сезоне политический стандарт: в каждом штабе должен быть обязательно отдел, занимающийся интернетом. И это было действительно в каждом штабе, начиная от оппозиции до провластных. Раньше никогда ничего до этого подобного не было.

И потихонечку количество специалистов, занятых в интернете, растет. Если мы посмотрим, как в этом сезоне распределение в избирательных штабах, то мы увидим, что четверть специалистов точно была задействована с работой в интернете. И этот тренд будет нарастать.

Количество задействованных людей в политике будет уменьшаться по двум простым причинам. Во-первых, в рамках прямой демократии взаимоотношения политика и избирателя осуществляются напрямую. Как это хорошо показывал Трамп, будучи президентом, когда он через свой Twitter общался с десятками миллионов своих избирателей напрямую, и абсолютно не нужны были эти партийные машины, которые состоят из большого количества бюрократов.

То есть раньше был лидер и, чтобы его волю донести, были различные структуры – на федеральном, региональном, местном уровнях. Теперь эти структуры потихонечку будут умирать.

Если мы вспомним, например, 2016 год или еще какой-то более ранний год – были агитаторы, а сейчас считаные единицы кандидатов, у кого были агитаторы, то есть те, которые ходят непосредственно по квартирам. Сейчас это все перемещается быстрыми темпами в электронную систему. Поэтому уменьшается объем прикладных специалистов, уменьшается объем посредников между политиком и избирателем. Все это очень подробно я излагал еще в 2015 году, как это все будет происходить. И сейчас мы это и наблюдаем.

И важный момент: будут уменьшаться избирательные комиссии. У нас сейчас в России в комиссиях задействовано почти полмиллиона человек, у нас 96 тысяч комиссий, в каждой по пять и более человек. И они тоже будут потихонечку сужаться.

Хочу вам привести такой пример. В этом году семь регионов было на электронном голосовании: Москва, Курская, Нижегородская, Ярославская, Мурманская, Ростовская области, Севастополь. Ну, Москву отложим – там особая история. Но даже без Москвы если мы посмотрим, то видим, что, например, в Ростовской области через интернет проголосовало 17 %, в Ярославской – 19 %, в Мурманской – 18 %.

Отмена «городского рабства»

Введение электронного голосования (ДЭГ) важно для того, чтобы мы могли, например, убрать «городское рабство». Потому что комиссия в деревнях из-за трех человек нанимает, понимаете, гусеничный трактор. Чтобы проехать к тем, кто за 20 километров от самого участка. А в городе 30 % населения проживает дальше чем за 20 километров от участка, они могут и за 100 проживать, например, в Санкт-Петербурге, в городских агломерациях: человек прописан в одной квартире, а сам живет фактически в другом месте. И это чаще всего люди, которые работают, активные люди. Мы хотели вернуть эту категорию на выборы. И если мы посмотрим, кто же по возрасту проголосовал в рамках ДЭГ, вы увидите, что 50 % всех проголосовавших из ДЭГ – это 26-45 лет. Это, собственно говоря, самая экономически активная, социально активная часть населения.

То есть человек хочет выполнить свой государственный долг, раньше у него не было такой возможности: он может быть в командировке, в отпуске – да много где еще, да хоть по грибы пойти. Но он – раз! – зашел в интернет, взял проголосовал – вопросов нет.

И поэтому введение ДЭГ будет менять распределение в том числе и политических партий. Вот если мы посмотрим, какие политические партии больше всего имели прирост в ДЭГ, мы увидим: «Новые люди». В УИКах за «Новых людей», например, в Мурманской области, голосовало восемь с небольшим процентов, значит, по ДЭГ – 12 %, ну и так далее.

Введение всеобщего ДЭГ, например, к 2024 году, очень сильно изменит следующую федеральную кампания как таковую, то есть изменится соотношение партий. Потому что люди, которые готовы голосовать электронным способом, – люди социально активные. Их много, у них есть собственное мнение. Это изменит политическую конфигурацию.

И кстати, пойдет крен в партии, которые имеют уже прототип электронного будущего, например, соответственно, провластные. Например, дачники, в Петербурге. Почти у двух миллионов дачи есть, в том числе в Псковской области. Люди уезжают и, по сути, не могут голосовать. Но если будет электронное голосование, оно всех дачников возвращает на выборы.

Если мы посмотрим, как конкретно голосуют дачники, то мы увидим интересную картину: они голосуют больше провластно. Вы спрашиваете почему? Проводили отдельное исследование, почему они голосуют провластно: потому что люди экономически активные, они огурцы закатали, то-то сделали, как говорится, к зиме подготовились, и они, в принципе, не настроены к протестам. Они проголосуют: их устраивает то, что сейчас происходит. Поэтому будет рост, соответственно, интернет-партий и будет рост провластных.

Что еще мы и видим. Например, сейчас в слабых темпах, но оно все равно есть уже по России. ЛДПР – это главный аутсайдер этого политического сезона: набрали, в принципе, меньше по всем территориям и в среднем, чем они набирали. Почему? Да потому что люди начинают перебирать, начинают переходить к новым партиям, тем же «Новым людям».

Предвестники партийной трансформации

Обязательно должна быть политическая реформа, потому что проводились исследования в этом году и они крайне неутешительные для некоторых... Почему появилась идея и эти несколько новых партий, которых не было в прошлом федеральном сезоне? По очень простой причине. Спрашиваешь у человека, за какую он партию, а он не знает. Спрашивают: «Ты вообще какую-нибудь поддерживаешь? Какая-нибудь партия является выразителем твоих устремлений или модели будущего?» А он говорит: «Да нет, не является». И таких больше половины. А это, если таких больше половины, то, значит, существующая партийная модель не работает. Значит, они, существовавшие партии, не все являются представителями населения, его идеологий, устремлений о будущем. По сути, партия-то должна предлагать некую модель будущего идеологизированную, уникальную, а они не представляют. Как это было сказано в известном анекдоте про маркетинг, если нет ничего, так надо сваливать с рынка. То же, собственно говоря, и здесь: не можете работать с населением: спасибо, до свидания, было приятно познакомиться.

Так что партийная реформа будет, и «Новые люди» – лишь это только самое начало, ее предвестник. И они будут очень активнейшим образом развиваться в ближайшие годы. Поэтому всем старым партиям надо будет в экстренном порядке объединяться, как-то реформироваться и совершенствоваться, потому что в противном случае они будут уходить. Потому что избиратели их не видят как выразителей своих интересов. В Петербурге есть политический музей, там обо всех партиях написано, но это не значит, что за них кто-то будет голосовать.

Сто лет в пятилетку

Есть, например, партия – такая Пиратская партия. Не дают им зарегистрироваться. Вот в Европе им дали зарегистрироваться: они фактически за свободу в интернете и многие такие связанные с этим моменты. Пожалуйста, они сразу там начали: в горсовет Берлина – 15 %, и пошло-поехало. Вот это как раз выразители новой волны, которая и до нас тоже дойдет. Потому что категория людей, которые никогда не ходили на выборы, она сейчас еще до конца не просчитана. Помните про городское рабство и экономически активных? Потому что человек, который, например, находится на отдыхе в Турции, Египте или еще что-то, и ему предоставляется возможность проголосовать, а таких много, – он очень по-другому видит. Он, во-первых, не погружен в общий контекст, а проголосовать хочет, и он сделает выбор совсем не так, как традиционно хотелось бы, потому что достать его (я имею в виду для агитации даже партий) можно только через интернет. И соответственно, интернет становится решающим.

В статье Сурков пишет, что в ближайшие 100 лет – это колонизация и дележ киберпространства. Какие 100 лет? Это, я как помню, в 2015 году, когда собирал первый форум электронной электоральной политики в России, думал: ну сколько приедет человек? Ну 50. А приехало 200 человек из шести стран. И я поставил вопрос: будет электронное голосование в России. И я единственный, кто придерживался этого мнения, там 200 человек со мной спорили, что это в принципе невозможно в ближайшие 50 лет, но потом договорились со мной, что нет, это будет через лет 15-20. Ну какое там? Вон прошло три года – и уже это было введено, понимаете? Научно-технический прогресс идет очень быстро, а уважаемый коллега – он, безусловно, мудр и умен, но мне кажется, не является сейчас уже на острие научно-технической мысли и прикладной политической мысли, к сожалению. Может, плохие у него консультанты.

Печать