«Эта партия будет вечной, если ей поменять батарейки....»

Журналист, эксперт Центра ПРИСП Пётр Скоробогатый – о истории партии, ее трансформации и назревающих реформах.

Тридцать лет спустя после развала Советского Союза партия «Единая Россия» празднует свое двадцатилетие. Ровно десять лет потребовалось номенклатуре, чтобы снова выставить единую партию. И спустя годы о ней снова будут говорить как о новой КПСС. Упражняться в этом сравнении интересно, но это лишено всякого смысла. Хотя бы потому, что «Единая Россия» функционирует в принципиально иную политическую эпоху. Кризис партийных систем отмечается во всем мире. Отношения общества и власти серьезно изменились. Выросла скорость коммуникации и обратной связи, цифровые платформы предлагают иной принцип взаимодействия с государством. А процесс госуправления многократно усложнился, что предъявляет иные требования к качеству и профессионализму выдвиженцев представительной демократии.

Поэтому давать оценки истории и современному состоянию «Единой России» непросто. Сегодня она на пути трансформации в партию технократического постмодерна. Звучит громко и как будто перспективно, но при ближайшем рассмотрении оптимизма должно поубавиться, остаются лишь парадоксы. «Единая Россия» — партия бюрократии, но современным технократам она нужна как функция, а не как явление. Партия, у которой нет программы и публичной политики, но есть сильные электоральные технологии. Самое многочисленное движение, которым ее члены одновременно и гордятся, и его же стесняются. Поддерживают, но лишь до того момента, пока сверху указывают на ее необходимость. Партия, за которую регулярно голосуют ради ресурса, но при этом главная претензия избирателя заключается в том, что как раз ресурс «Единая Россия» год от года все меньше представляет.

Четвертого декабря 2021 года пройдет третий этап съезда «Единой России», который приурочат к двадцатилетию партии (датой создания считается 1 декабря). Первый этап съезда прошел 19 июня. На нем утверждали предвыборные списки и «федеральную пятерку». На втором собрании 24 августа принимали «народную программу». Теперь подведут итоги электоральной кампании, утвердят план работы на ближайший год и проведут ротацию руководящих органов партии. По слухам, довольно кардинальную. Правда, как говорят, лидер партии Дмитрий Медведев и глава Генсовета Андрей Турчак свои должности сохранят.

Гранд-задача для «Единой России» сегодня — и это ни для кого не секрет — подготовка к президентской кампании 2024 года вне зависимости от фамилии основного кандидата от власти. Но на этом пути множество вызовов, которые можно считать даже более принципиальными для единороссов. Перемены внутри партийного поля в связи с вероятным уходом старых лидеров оппозиции. Формирование парламента Союзного государства с Белоруссией. Программный поиск: содержательно «Единая Россия» непонятна, а дискурс былых успехов больше не работает. Омоложение электората и доминирование цифровых платформ.

«Единую Россию» иногда считают квазипартией, поскольку она не исполняет главную функцию партии — собственно, не борется за власть, а является проекцией или фасадом власти. Но именно сейчас «Единой России» предстоит доказать как раз обоснованность претензии на самую суть представительной власти. И не только разочарованному избирателю, но и самой Системе.

Зачем нужна «Единая Россия»?

На роль и функционал «Единой России» нужно посмотреть глазами избирателя и глазами представителя элиты.

Различные закрытые и открытые социологические исследования в последние годы фиксируют, можно сказать, одну и ту же мысль: россияне не только свыклись с существованием «партии власти» и в целом согласны с ее доминированием, но и считают перспективу развития партийно-политического поля непосредственно связанным с доминированием одной главной партии. Причем с этим согласны не только сторонники, но и противники «Единой России» — об этом говорит, например, исследование ВЦИОМ «Прекрасная “Единая Россия” будущего» образца 2019 года.

То есть «партия власти» нужна, она должна нести ответственность за все процессы в стране, решения власти и назначаемые кадры. Но вот «Единая Россия» на эту роль подходит плохо. Так как помимо ответственности у «партии власти», по мнению избирателей, должны быть идеология и своя программа, функции просвещения и отрисовки «образа будущего», в ней не должно быть коррупции и стяжательства, должно быть больше отзывчивости и внимания к гражданам. Но, пожалуй, самое главное — «партия власти» должна уметь говорить «нет» самой власти на антинародные инициативы. То есть «Единая Россия» — но совсем не та, что сейчас.

С точки зрения российской номенклатуры, плоть от плоти которой «Единая Россия», функционал партии власти требует перемен. Для современных технократов каждые новые выборы — дополнительная головная боль, а профита с депутатского корпуса все меньше и меньше. Практически все актуальное госуправление сосредоточено в административных звеньях, в то время как думы и заксобрания всего лишь штампуют решения сверху, походя нарушая устоявшийся порядок и срывая сроки из-за своих конъюнктурных политических интересов.

Депутаты все реже становятся проводниками ресурсов и «распорядителями территорий» в интересах финансово-промышленных групп, как было еще десятилетием ранее. Среди них все больше общественников, врачей, благотворителей, политиков непрофессиональных и слабо подготовленных. Даже федеральная Дума отодвинута от решений с финансовым содержанием, а большая часть лоббистов давно сосредоточена в правительственных министерствах (с приходом Михаила Мишустина, впрочем, с этим стали бороться).

Депутаты, с одной стороны, занимаются общественно-нравственным содержанием, чаще запрещая, чем развивая, а на своих территориях решают все более узкие вопросы, занимаясь благоустройством или точечно помогая социально незащищенным, то есть, по сути, дублируют и контролируют местные органы власти. В «Единой России» ровно те же роли, когда лишь избранные имеют отношение к законотворчеству и в думских комиссиях обсуждают правительственные инициативы, остальные же, особенно «новые лица», страдают от недостатка квалификации и функционала.

Такая модель вызывает серьезные вопросы у технократической номенклатуры. При том что Система по-прежнему хочет видеть «Единую Россию» громоотводом непопулярных решений и мерилом социальной обстановки на местах, но не автором серьезных инициатив и посредником в отношениях с ФПГ. Однако такая роль постоянно чревата политическими рисками. Для обратной связи с населением государство все активнее выстраивает цифровую архитектуру, и не случайно в «Единой России» мечтают стать ее контролером. А «контроль на местах» и без единороссов ужесточается в рамках еще большей вертикализации власти с построением так называемой публичной власти, но вне «публичной политики».

Подводя промежуточный итог, что мы видим?

Глазами обывателя: нужна сильная «партия власти», отстроенная от номенклатуры, но ответственная за ее действия. На «Единую Россию» не похоже.

Глазами теоретика: нужен посредник между обществом и властью, ограничивающий особо ретивые мысли элиты. Но такая модель все реже функционирует во всем мире, и это частый аргумент для предсказуемого нежелания российского олимпа подчиняться народу.

Глазами практика: «Единая Россия» нужна Системе для баланса и представительства интересов, но так, чтобы эти интересы не вываливались в публичное поле и не мешали стабильному развитию страны, каким его видит власть.

В состоянии ли «Единая Россия» делать это?

Не «фасад», а «скелет»

«Единая Россия» сложилась в результате договоренности элит после полноценного политического кризиса, во многом кулуарного, но вполне ощутимого. В 1990-е годы было несколько попыток создать партию власти, но ни «Выбор России» Егора Гайдара, ни «Наш дом — Россия» Виктора Черномырдина не смогли решить главную задачу: взять под контроль парламент.

В 1998 году мэр Москвы Юрий Лужков создал движение «Отечество». Немногим позже другие региональные лидеры — губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев, президент Татарстана Минтимер Шаймиев, глава Башкирии Муртаза Рахимов — объявили о формировании движение «Вся Россия». В итоге появился блок «Отечество — Вся Россия» (ОВР), а его лидером стал Евгений Примаков, как раз уволенный с поста премьер-министра Борисом Ельциным. Среди главных действующих лиц ОВР был и Вячеслав Володин, в будущем политический куратор администрации президента и спикер Госдумы. В движениях не скрывали амбиций и планировали взять власть в стране.

В ответ Кремль буквально за несколько месяцев формирует «Единство», тоже, кстати, состоявшее из представителей губернаторского цеха. Впрочем, возглавляет движение молодой, но уже популярный в «чрезвычайные» 1990-е глава МЧС Сергей Шойгу. На выборах 1999 года первое место занимает КПРФ (24,29%), второе — «Единство» (23,32%), третье — ОВР (13,33%).

Но уже очень скоро политические оппоненты нашли общий язык. Владимир Путин после новогоднего ельцинского «Я устал, я ухожу» победил на президентских выборах, а 1 декабря 2001 года состоялся учредительный объединительный съезд. «Единую Россию» возглавили Шойгу, Лужков и Шаймиев.

«Действительно, я сам и инициировал, и создавал эту партию, — впоследствии рассказывал Владимир Путин. — В каком состоянии была тогда страна, все вы хорошо помните. Была угроза ее распада. В правовом и политическом плане она представляла собой лоскутную территорию. Северный Кавказ был накрыт террористической агрессией против России. Потребность в “Единой России” была жизненно необходима прежде всего для укрепления российской государственности и консолидации общества, она превратилась в “точку сборки” страны».

Решение о создании «Единой России» очень многие недооценивают. Двадцать лет назад партия стала не просто «точкой сборки» страны, но, если говорить точнее, точкой сборки всей российской элиты. Региональная номенклатура объединилась с федеральной, и получившаяся платформа стала важнейшим основанием для стремительно проведенной деолигархизации.

Владимир Путин тогда применил метод кооптации в отношении своих политических оппонентов, предложив им ресурс и власть в обмен на лояльность. И впоследствии российский президент неоднократно пользовался этим механизмом. Что, конечно, негативно повлияло на процессы политической конкуренции, но в стартовый период позволило консолидировать бюрократию и направить ее энергию на институциональные, социальные и экономические преобразования в стране. Это решение стало основой мощнейшего развития России в нулевые годы.

В 2003 году на выборах в Думу «Единая Россия» получила 37,5% голосов избирателей и с помощью одномандатников сформировала конституционное большинство, заняв все руководящие должности в парламенте. Через четыре года во главе с беспартийным Путиным партия власти набрала ошеломительные 64,3% голосов — лучший результат за всю свою историю.

Одновременно прошла стремительная «партизация» госаппарата. К концу 2000-х годов практически все региональные главы и большинство градоначальников вступили в «Единую Россию». Местные заксобрания повсеместно отметили доминанту «партии власти». Наличие партбилета с «медведем» стало обязательным условием карьерного роста и для чиновников средней руки. За десять лет членами партии стали почти два миллиона человек.

Так произошло формирование скелета управленческой системы страны в результате сращивания «политического» и «бюрократического», в начале малоотделимого друг от друга. Но впоследствии, по мере наращивания номенклатурного влияния, началось обратное движение, когда не партия стала тянуть чиновников, а чиновники партию. Возник интересный феномен: проворовавшиеся или неэффективные функционеры начали топить репутацию «Единой России», и чем дольше она оставалась у власти, тем больший негатив абсорбировала от управленческих ошибок. Впоследствии залогом победы на выборах разных уровней даже стало дистанцирование от «Единой России». Скелет Системы остался, а фасад требовал постоянных ремонтных работ.

В конце концов «Единая Россия» потеряла сам статус «точки сборки», номенклатура переориентировалась на решения администрации президента, да и сама партия власти стала предельно зависима от логики президентской и исполнительной ветвей власти. Эпоха «крымской весны» ненадолго превратила эту зависимость в сильный электоральный ресурс. Но в конце концов избиратель не простил «Единой России» бессубъектность, несамостоятельность и отсутствие программы.

Программа партии

Критики партии власти с упоением используют в пропаганде ряд обещаний единороссов из манифестов начала 2000-х, вроде туристической Мекки на Кавказе или строительства магистрали Токио — Владивосток — Брест за десять лет. Вероятно, такие планы были отражением бюрократического энтузиазма той эпохи. Даже жаль, что сегодня все выглядит куда скромнее. Впрочем, на выборах 2003 года «Единая Россия» ставила приоритетом наведение порядка в стране и развитие гражданского общества. В 2007-м поддержала уже более предметную программу под названием «План Путина». Затем подхватила идею «суверенной демократии», сформулированную куратором внутренней политики Кремля Владиславом Сурковым.

В конце концов идейный поиск ушел в затяжной кризис. С 2008 года «Единая Россия» начала терять поддержку электората, и связано это было не только с усталостью от коррупционных скандалов, но и с неготовностью партии предложить оригинальное видение развития страны, с размыванием собственного «политического лица», буквально «растворением» в бюрократии.

Еще на региональных выборах в 2009 году политическую систему потряс звонкий скандал: парламентская оппозиция покинула зал пленарных заседаний Госдумы, протестуя против масштабного применения админресурса на региональных выборах. А «грязные» парламентские выборы 2011 года спровоцировали масштабный кризис, массовые митинги и обвинения в фальсификациях голосования. 46% и потеря конституционного большинства. Это был эксклюзивный провал партии: верховную власть по-прежнему одобряли, но в способность «Единой России» предложить политическое будущее уже не верили.

Сигналом послужило и решение Владимира Путина создать движение «Общероссийский народный фронт» (ОНФ). На выборы тогда «Единая Россия» шла с так называемой «Программой народных инициатив», и понять принципиальную ценность этих лозунгов и принципиальное отличие от постулатов ОНФ было решительно невозможно.

«Единая Россия» неоднократно старалась выработать свою идеологию, но в условиях непосредственной зависимости от номенклатуры и размывания идейного содержания всего партийного спектра шансов на это было мало. Считается, что «Единая Россия» — партия консервативная и правоцентристская (идеологемы разных съездов). При этом партия одновременно поддерживает и глубоко социальную программу президента, и очевидно правые реформы правительства с пенсионной вишенкой на торте. «Развитие России как уникальной цивилизации», «переход к инновационной экономике», «проведение суверенной политики», «повышение эффективности государства» — все эти постулаты гуляют из одной программы партии в другую и, как показывает социология, плохо распознаются избирателем.

Кстати, через год после Болотной «Единая Россия» одержала убедительную победу на местных выборах, забрав практически все портфели губернаторов и градоначальников. Что лишний раз доказывает разлом в представлении избирателя: в партии могут быть эффективные политики и управленцы, но она обязана иметь собственную идеологию.

Надо заметить, что «Единая Россия» впоследствии активно прорабатывала программные кейсы. Она вовсе отказалась от идеологического поиска, переписывая «на себя» федеральные программы с понятным KPI, огромным финансированием и закрепленными исполнителями. Партийцы выступали «народными контролерами» то майских указов Путина, то федеральных целевых программ, то стратегий развития страны. Опросы показывали, что народ не понимает связи «Единой России» с деятельностью правительства. Зато близко к сердцу воспринимает «запретительную» активность «бешеного принтера» в Госдуме и молчаливую поддержку «антинародных» инициатив правительства.

К выборам 2021 года «Единая Россия» подошла в низшей точке идейного поиска. В качестве программных пунктов использовались постулаты о двадцатилетних прорывах страны, странно воспринимаемые на восьмом году стагнации реальных доходов населения. Выборы партия выиграла на сильном федеральном списке, ковидном страхе, высоком выездном (надомном) голосовании и вертолетных деньгах, которые Владимир Путин раздавал прямо на партийных съездах. Высокий президентский рейтинг сегодня остается основным и, вероятно, последним электоральным ресурсом «Единой России».

Реформы для партии

Вызовы, которые стоят перед «Единой Россией» сегодня, усугубляются сильнейшей зависимостью партии от партийно-политической системы страны, и наоборот. Парламентские конкуренты «Единой России» настолько несовременны и слабы, что могут существовать только в концепции условной «анти-ЕР» на общей провластной патриотической платформе. Иных альтернатив современное партстроительство в России не предлагает и не видит.

Размыкание партии с технократической номенклатурой постепенно происходит, но внутри Системы. Избиратели не готовы проститься с «партией власти» ввиду сильного запроса на патернализм и экономической зависимости от бюджетных источников дохода и госкорпораций. «Единая Россия» остается каким-никаким посредником в отношениях с государством — оставаться лицом к лицу с чиновником или цифровыми «Госуслугами» российский гражданин пока не готов. Сформировать альтернативу «Единой России» не так-то просто. Да и не надо.

«Партии власти» нужно решиться на частичное размыкание с номенклатурой, завершив уже идущий процесс и расписав новые правила игры. Отвоевать политическую субъектность — задача не из легких, но вполне решаемая консервативными инструментами. Нормы в обновленной Конституции об усилении роли парламента в госсистеме предполагают постепенное движение именно в этом направлении. Однако механизм может остаться спящим, если сама партия не сделает ряд шагов к возвращению в публичную политику.

Коротко сформулируем три этапа реформы

Низовая политика. За последнее десятилетие «Единая Россия» сформировала довольно широкий пул инструментов для низовой конкуренции — это предвыборные праймериз, локальные дискуссионные площадки, дебаты, механизмы общественных палат и открытых слушаний. Не будем утверждать, что эти инструменты эффективны, — будем честны: они практически не работают по демократическим лекалам. Кулуарные договоренности нивелируют стимулы открытой конкуренции. Но это пока спящий ресурс для развития низовой политики внутри партии и, что очень востребовано, расчистка забитых кадровых лифтов.

Парламент. Использование новых конституционных механизмов в Госдуме — еще один сильнейший ресурс на ближайшие годы. Единороссам в нижней палате остро не хватает кадров, финансов и профессионализма для открытого диалога с правительством по фундаментальным вопросам, в том числе экономической политики. И еще более губителен жесточайший норматив партийной дисциплины, который не дает депутатам высказывать собственную точку зрения, публично дискутировать с коллегами, в конечном счете приводя к самоцензуре и кулуарной политике.

Платформы. В начале прошлого десятилетия в «Единой России» сформировались три идеологические платформы: либерально-консервативная (Владимир Плигин и Валерий Фадеев), социальная (Андрей Исаев и Сергей Железняк) и патриотическая (Ирина Яровая). Почти заработала и четвертая, предпринимательская. Наверное, это был единственный момент в двадцатилетней истории партии, когда велись полноценные идеологические дискуссии. Они сильно оживили партийную жизнь, но были свернуты. Руководство, очевидно, испугалось раскола. Вячеслав Володин признавался, что не видит смысла в платформах, так как он в каких-то вопросах либерал, в каких-то социалист, а в каких-то патриот. «И я бы лично не смог для себя решить, в какую из платформ мне записываться, или записался бы на всякий случай сразу во все».

Возвращение идеологических платформ может стать ресурсом модернизации «Единой России». Это станет лишь публичным закреплением тех идеологических различий, которые присутствуют в партии сегодня, но закрыты кулуарами. Когда-то похожая ситуация привела КПСС к стремительному расколу. В 89 году 1-ый секретарь Гагаринского райкома ВЛКСМ г.Москвы Виктор Грайворонский перефразировал известную песню Наутилуса так: "эта партия будет вечной, если ей поменять батарейки....". Если и искать аналогии с «Единой Россией», то, возможно, здесь.



Печать