Гайдаровские реформы: черный юбилей

30 лет назад Россия пережила глобальные экономические преобразования, получившие наименование «шоковой терапии». Страна претерпела резкий и болезненный переход от плановой к рыночной экономике, на долгие годы изменивший жизнь людей. Руководила реформами команда 35-летнего Егора Гайдара, заведовавшего прежде экономическими отделами в журнале «Коммунист» и газете «Правда». Спустя десятилетия оценки произведенных реформ кардинально разнятся: кто-то называет произошедшее вредительством, кто-то — назревшей и вынужденной мерой.

Своим мнением о гайдаровской реформе с «Родиной на Неве» поделился политолог, директор Института современного государственного развития, эксперт Центра ПРИСП Дмитрий Солонников, охарактеризовав происходящее в то время как спонтанные действия, продиктованные некими иллюзиями о работе экономики.

Гайдар и его команда

К тому, что придется проводить реформы, эта команда не готовилась. Еще за несколько месяцев до начала 1992 года никто и помыслить не мог, что команда молодых экономистов — «мальчики в коротеньких штанишках», как их называл Руцкой — возьмут власть в свои руки и будут реально управлять экономикой страны. Не писать экономические статьи в журнал «Коммунист», не выращивать тюльпаны, а управлять экономикой на тот момент все еще одной из крупнейших экономик мира. Но раз машина попала в руки, надо с ней что-то делать.

А дальше начались во многом спонтанные действия, продиктованные некими иллюзиями о работе экономики. Фантазиями о том, как все должно происходить, без знания конкретики. Ни Гайдар, ни Чубайс никогда никакой реальной крупной хозяйственной структурой не управляли. Представления, как работает система хозяйствования даже области, даже большого города, да даже большого завода, у них не было. У них было некое наивное представление, что есть одни законы - мировые, а есть правила, по которым живет Советский Союз, и эти правила приводят к негативным результатам.

На 1991 год экономика Союза действительно находилась не в лучшей форме. Те, кто тогда жили, могут помнить и талоны на продукты питания, и проблемы в финансовой сфере, реформы Павлова с изъятием денег, буксующие проблемы с хозрасчетом, первой, второй модели, какие-то нелепые попытки избрания директоров крупных предприятий, что приводило не к лучшим результатам — например, избрали директором АвтоВАЗа какого-то инженера, который тоже никогда ничем не руководил.

Чужой опыт не пригодился

Такие шатания, с одной стороны; с другой стороны, недоделанные реформы, начались, конечно же, еще до 1992 года. Но там, по крайней мере, была команда, которая могла на что-то ориентироваться, много лет была в управлении, принимала не всегда эффективные решения, но, по крайней мере, понимала, что будет дальше. А здесь был пример реформы Бальцеровича в Польше, шоковой терапии, когда по определенным лекалам была сделана реформа, и вроде бы дальше начался большой экономический рост. Казалось, давайте мы такие же реформы проведем, и у нас все заработает. Но никто не говорил тогда российским реформаторам, что основная задача Польши — это открытие рынков Европы, рынков Соединенных Штатов, огромные инвестиции в страну для нового производства под эти новые рынки, и в общем тогда экономические механизмы смогли заработать.

Ничего подобного для России не было ни в одном из направлений, ни рынков никто России открывать не собирался, ни таких инвестиций в российскую экономику, как были в Польше, ни сопоставления ВВП Польши и ВВП России никто давать не собирался. Поэтому, конечно же, это была полная утопия — копировать этот опыт, но никакого другого не было. И в результате была во многом ситуативная политика: нужно что-то делать — давайте делать. От нас ждут реформ — давайте проведем быстрые резкие реформы. От нас ждут отмены госрегулирования — давайте отменим, рынок все распределит. И так далее. А когда уже сделали — давайте выплывать по ходу течения. Нет денег — будем их печатать, самолетами развозить в разные регионы.

Понятно, что в данной ситуации говорить о выходе страны из кризиса не приходится. Страна таким образом из кризиса выйти не могла. В лучшем случае была быстро демонтирована советская система. А дальше — не сразу, но достаточно быстро — появились советники из-за рубежа, о чем недавно говорил Владимир Владимирович Путин, появились консультанты и в экономическом блоке, и в политическом блоке, была разработана программа приватизации. И вот под это все уже были интересанты, это прорабатывалось более системно. Тут уже был конкретный интерес и физических лиц, и коммерческих структур, и зарубежных партнеров — что здесь можно быстро сделать, что можно из России получить. То есть первый шаг — реформы Гайдара, попавшая в руки игрушка, которая быстро была разобрана. А дальше из этой игрушки начали что-то собирать. Какие-то детальки увезли и продали, из остальных что-то другое собрали, и куда-то оно поехало. Первая реформа — да, способ быстро все развалить.

Была ли альтернатива?

Принято говорить, что история не знает сослагательного наклонения. Но наверняка, не будь развален Советский Союз, не приди к руководству эта команда, все было бы иначе. Мы видим пример Китая, который идет по пути развития, не разваливая систему хозяйствования, и достаточно оперативно реформируется. Здесь, правда, тоже есть свои нюансы. Китай заключил договор с Соединенными Штатами опять же об открытии рынка Соединенных Штатов для китайских производителей. С Советским Союзом, Российской Федерацией никто подобного договора заключать не собирался, потому что с Китаем заключался договор против СССР, а соответственно СССР не было против кого заключать такое соглашение, другого врага на планете просто не существовало. Поэтому Китай как пример есть, но говорить со стопроцентной уверенностью, что у нас была возможность развиваться, как Китай, нет. Это совсем другая история.

Но проводить какие-то более системные реформы было возможно. Ряд экономистов того времени предлагали такой путь, и Абалкин, и во многом Аганбегян, да и последние премьеры Советского Союза Рыжков и Павлов, наверное, тоже видели какое-то другое развитие. Но власть попала в руки Гайдара и его команды, и они делали то, что считали нужным. Любой другой руководитель, наверняка, вел бы себя не так как Гайдар, и реформы были другие. Что бы из этого получилось, это вопрос.

Печать