Губернатор Солодов: Никаких фобий, прогноз позитивный

Губернатор Камчатского края Владимир Солодов в эксклюзивном интервью журналисту, эксперту Центра ПРИСП Петру Скоробогатому рассказал о первой реакции руководства региона на геополитические и экономические вызовы для страны и дал оптимистичный прогноз на перспективы развития полуострова.

— Что из больших событий вокруг России сегодня «докатилось» до Камчатки, что уже изменило жизнь на полуострове?

Пока глобально ничего не изменилось. Есть естественные временные лаги, и для Камчатки они во всех процессах, не только с точки зрения влияния на экономику различных санкционных ограничений, еще длиннее. Даже волны коронавирусной инфекции к нам доходили с лагом в две-три недели.

Однако мы уже видим ценовые изменения. Но они тоже несколько смягчаются, потому что большое количество товаров закупается на опережение из-за нашей непростой логистики. Поставки заготавливаются за два-три месяца, это создает такую подушку и задерживает инфляционный эффект. Ценовые шоки — это опережающая оценка инфляции и закладывание грядущих цен на текущий товар.

Были также негативные эффекты, связанные с ажиотажным спросом на сахар, на некоторые крупы в меньшей степени и на некоторые позиции лекарственных препаратов, которые привели к дестабилизации запасов. Это, опять же, не привело к отсутствию лекарств или сахара в принципе. Например, по инсулину у нас вместо комфортной трехмесячной выдачи тех объемов, что мы бесплатно предоставляем больным этой категории, предоставляли двухнедельные. Люди, конечно, нервничали, это было дискомфортно, много было обращений на горячую линию, но не катастрофично. Мы оценивали и маневрировали, чтобы у каждого человека была возможность приобрести необходимые по жизненным показаниям лекарства.

— А если смотреть в ближайшее будущее?

Я здесь оптимистичен. Специфика экономики Камчатского края такова, что катастрофические эффекты от санкций пока не просматриваются. Напомню, у нас базовая отрасль — рыболовство. В условиях нестабильной мировой ситуации с продовольствием, в условиях, когда дикая северная рыба растет и будет расти в цене, я убежден, что наша камчатская рыба найдет свой рынок сбыта.

Что касается лосося, то большая часть будет переориентирована на российский рынок, мы полностью можем обеспечить российский спрос на красную рыбу. И на экспорт еще останется. Это еще в большей степени справедливо в отношении минтая. Мы, к сожалению, мало употребляем минтай внутри страны, а минтай — это очень полезная и не очень дорогая рыба. Но здесь и экспортные поставки видятся стабильными. Будут некоторые изменения на мировых рынках, определенные вещи мы видим уже. Допустим, Штаты закрыли импорт краба, но краб — нишевый продукт, в любом случае значительная часть пойдет на Китай, на Корею.

Большие риски могут быть связаны с санкциями на поставки машин и оборудования, которое используется в рыболовстве, но они не такие острые, как в случае с промышленными агрегатами или станками в промпроизводстве. Да, сейчас рыбаки ищут, как заместить поставщиков комплектующих, но этим, наверное, вся страна занимается.

— Как насчет продажи рыбы на экспорт за рубли?

Это вопрос больше касается макроэкономического финансового регулирования. Могу лишь сказать, что целый ряд контрактов уже сейчас осуществляется в юанях. И эти расчеты проводятся успешно и удобно.

— Другая базовая отрасль Камчатки — туризм.

Здесь я также вижу хорошую перспективу для роста. У нас уже сейчас забронирована большая часть гостиниц. Ко мне постоянно обращаются инвесторы, которые готовы рассматривать варианты строительства разных туристических объектов на Камчатке. Мы активно эту работу ведем, продвигаем. Спрос серьезный по инвестиционным объектам.

Туризм и импортозамещение — это то, что позволит создать на Камчатке необходимый резерв рабочих мест. Я сейчас провожу работу, чтобы увязать кризисные явления на рынке труда и меры по подготовке людей к работе в туристической отрасли. Если среднесрочно смотреть, туризм сравняется с рыбной отраслью с точки зрения значимости для нашей экономики.

— Традиционный вопрос о дороговизне камчатского туризма. Будет ли найдено какое-то решение для отечественного туриста?

Первое: это миф, что на Камчатку дорого лететь. Сейчас можно долететь к нам за 27 тысяч рублей туда и обратно из Москвы. Даже сейчас на август можно забронировать спокойно перелет комфортабельным бортом «Аэрофлота» без проблем.

Здесь на Камчатке это тоже миф, что нужно обязательно использовать вертолет для путешествий. Мы активно развиваем сеть автодорог, очень много интересного есть в непосредственной близости от Петропавловска.

Да, это чуть дороже, чем путешествие на Юг России и даже на Алтай, но это не премиум-сегмент. А в этом году мы планируем запустить чартерные туры, которые позволят еще уронить цену. Индикатор в 50 тысяч рублей на недельный тур на Камчатку вполне реалистичный: перелет, проживание и базовая экскурсия.

— Справится ли Камчатка с туристическим потоком?

Конечно, Камчатка — это нишевый туризм. У меня нет задачи много туристов привезти. Нас в 2021 году посетили 250 тысяч человек, расчетно-предельная мощность наша — миллион, то есть рост всего лишь в четыре раза, это до 2030 года. Еще раз: это небольшой по численности, эксклюзивный, вдумчивый туризм, который создает необходимый рост экономики и достойную занятость для местных жителей. Он больше сравним, если международными аналогиями пользоваться, с туризмом в Норвегию, чем в Турцию.

В этом смысле даже падение доходов, которое мы просматриваем сейчас, тем не менее позволяет мне уверенно говорить, что эта ниша будет заполнена. Путешествие на Камчатку заместит европейский или дорогостоящий приключенческий туризм. Эта небольшая ниша внутри страны сохранится.

— А иностранный спрос?

Мы в слишком большой турбулентности находимся, чтобы точно говорить о странах, которые поедут. Точно могу сказать, что не самоцель привезти миллион китайцев, потому что китайский туризм — это штука достаточно вредная. Но думаю, что мы среди стран, сохраняющих дружеские отношения к России, найдем своего туриста в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Но даже опора только на внутреннего туриста позволяет нам уверенно просчитать поток.

Логистика и энергетика

— Что вызывает беспокойство с точки зрения прогнозов развитию области?

Это третий сектор, логистика, потому что мы в большой степени зависим от транснациональных операторов, контейнерных перевозок. Мы зависим в большей степени, чем другие регионы России, от авиационного сообщения, от дальнемагистральных перелетов. Принимаемые правительством меры тоже позволяют нам уверенно говорить, что здесь решение будет найдено, мы в изоляции не останемся. Уже на этот сезон «Аэрофлот» подтвердил график рейсов, их будет больше. Благодаря решению, принятому президентом, в этом году они будут даже несколько дешевле, чем в прошлом.

— А что касается доставки грузов и международных товарных перевозок?

Что касается международных перевозок, Севморпуть задумывался как раз как транснациональный транспортный коридор, но сейчас сложно прогнозировать объемы грузов, которые в таком формате пойдут.

С другой стороны, поставки топливно-энергетических ресурсов, сжиженного природного газа пока не вызывают сомнений, проекты идут планомерно, это первая очередь, которая более четко просматривается и прослеживается. Хочу напомнить, что пока, на первом этапе, именно здесь у нас были две ниши, которые мы уже зафиксировали за Камчаткой. Это роль Камчатки как рыбного хаба и порта, где рыба собирается. Здесь все основания есть, что это сохранится как эффективное логистическое решение. Второе — это точка сборки тех же энергетических ресурсов, в первую очередь СПГ с арктических месторождений, где тоже все подтверждается, эти проекты в графике реализуются.

— Вы имеете в виду строительство перегрузочного комплекса «НоваТЭКа» в Бечевинской бухте? Есть ли негативное влияние санкций, в графике ли проект?

В первом проекте все работы выполняются в установленные сроки. Я хочу напомнить, что сейчас у нас происходит обустройство подходного канала в бухте Бечевинская для обеспечения судов. В середине этого года работа должна быть завершена. Коме того, инвесторы уже заказали уникальное плавучее хранилище газа, огромное, 360 тысяч кубометров.

Я хочу напомнить, что сама перегрузка будет осуществляться не в наземном, а в плавучем исполнении. У нас высокая сейсмическая активность. Оказалось более простым инженерным решением строительство готовой платформы, готового хранилища. Оно будет обеспечивать перегрузку СПГ с судов ледового класса на суда общего класса. Расчетная мощность — около 22 миллионов тонн по году, это львиная доля перевозок сейчас, которые Севморпутем просчитываются. Там все в плановом порядке, инвесторы реализуют проект в установленные сроки.

 Перспективы инфраструктурных кредитов

— Президент анонсировал послабления по бюджетным кредитам, а также большую гибкость для регионов в финансовых вопросах. Как ваш регион может это использовать?

Камчатский край — один из наименее закредитованных регионов в стране. У нас небольшой объем кредитного портфеля. По лимитам, которые установлены, Минфин России мог бы его в два с половиной — три раза нарастить. Поэтому эта мера поддержки, хочется сказать, к сожалению, в меньшей степени нас затрагивает. А может быть, и к счастью, потому что не так остро этот вопрос стоит.

Тем не менее позитивный эффект мы тоже ощутим: в этом году мы закрываем 300 миллионов госдолга, соответственно, их можно будет реструктурировать через бюджетный кредит. Общий объем задолженности у нас порядка шести миллиардов рублей, но при общем бюджете в сто миллиардов рублей это очень маленькая цифра, даже от собственных доходов это меньше четверти.

Принято решение, что по инвестициям, по инфраструктурным кредитам будет тоже повышение гибкости. Инфраструктурные кредиты для нас были бы важны, потому что специфика региона такова, что кредитные задолженности маленькие, но уровень собственных доходов тоже маленький. Основные средства бюджета расписаны по направлениям в соответствии с бюджетной классификацией. Около 85‒90 процентов приходится на обязательные статьи расходов, а это значит, что у нас нет возможности направлять большой объем средств на инвестиционные и инфраструктурные цели.

Как раз инфраструктурные кредиты — это очень хороший механизм для таких регионов, как мы, у которых нет собственных средств для вложения в инфраструктуру, но есть возможность привлечения кредитов. Если бы кредит был не рыночный, с более дешевой ставкой, как в случае с инфраструктурными кредитами, это для нас стало бы прямо спасением и очень хорошей перспективой. Я надеюсь, что это решение будет сейчас обсуждаться.

Здесь нам очень хотелось бы, чтобы было пересмотрено решение относительно привязки объема инфраструктурных кредитов к численности населения. У нас его немного. Это касается также мер поддержки сельского хозяйства, ряда других направлений, по которым малая численность населения сдерживает возможность привлечения того объема средств, которое позволило бы нам с учетом большой площади и изношенной инфраструктуры в общих специфических и особых условиях ведения того же сельского хозяйства их поддержать и дать импульс к развитию.

— То есть речь идет не о масштабном строительстве дорог, а в первую очередь об обновлении коммунальной инфраструктуры?

В первую очередь да. Город требует очень больших инвестиций, они очень важны для последующего запуска уже коммерческих инвесторов. То есть нам сначала надо за государственный счет, прямой или кредитный, это уже второе дело, обновить инфраструктуру: теплоснабжение, канализацию, очистные сооружения, электроснабжение, короче, основную сетевую инфраструктуру, которая с советского времени вообще не обновлялась. Верхушка айсберга как-то там подновлялась, что-то там делалось, а вот та основа, на которой стоит развитие города, ее недоинвестировали.

Тогда это позволит нам раскачать уже внебюджетные инвестиции в стройку и в проекты городского развития. Поэтому для меня приоритет — это именно проекты инфраструктурного развития города, которые нужны для стройки.

С точки зрения дорог. Мы фокусируем кредитные ресурсы только на тех дорогах, которые не имеют социального значения, на инвестиционных проектах. Например, мы за счет инвестиционного кредита сейчас строим дорогу к месту, где будет расположен тепличный комплекс круглогодичный и база, которую строит Олег Юрьевич Тиньков.

Помните, эту историю, когда он жаловался, что невозможно в Камчатку инвестировать: проще застрелиться, чем перевести деньги на Камчатку. Я вам докладываю, что стройка идет, совместными усилиями мы в инфраструктуру вкладываемся. Дорога, термальная вода и газ. Он уже заказал, и заканчивается строительство сруба и самой базы. Мы этот стереотип разрушим, потом похороним, докажем, что инвестировать в туризм на Камчатке можно, нужно, мы для этого режим благоприятствования включаем.

У нас в планах строительство дороги на знаменитый Халактырский пляж. Это океанский берег недалеко от Петропавловска, который не имеет большого социального значения, но важен для развития туризма и для привлечения частных инвестиций. Это пример дорожных проектов, для которых мы рассматриваем возможность привлечения кредитных ресурсов.

— Вы много с людьми встречались в последнее время. Что беспокоит народ в свете последних событий?

На самом деле больших фобий нет. Людей больше всего беспокоят простые бытовые вопросы: дороги после зимы поползли, цены в магазинах, доступность детского питания зарубежного производства или лекарственных средств специфических. И стабильность транспортного сообщения ввиду того, что авиация — это безальтернативный способ добраться на материк.

Безусловно, применительно к политической истории доминирует воодушевление, сплочение, поддержка. У нас регион достаточно военный, большое количество жителей имеют то или иное отношение к вооруженным силам. И гордость за вооруженные силы не пустой звук. Поэтому есть реальная поддержка «по низу» без каких-то больших и ярких проявлений тех, кто сейчас на передовой.

Подводя итог, катастрофических прогнозов я не строю, я строю умеренно-стабильные на ближайшее время с ростом в перспективе. Мы готовы к нивелированию изменений на рынке труда. Главной задачей будет сдерживание замедления роста, недопущение резкого падения уровня жизни из-за ценовых шоков, которые нас тоже коснутся. Наверное, даже в большей степени, потому что у нас они с временным лагом доходят, но доходят в большем объеме. Поскольку на цены отпускные накладываются еще транспортные издержки, достаточно большой объем использования привозных энергетических ресурсов и других факторов, которые удорожают производство. Наша задача — позаботиться о том, чтобы не было удара по реальным доходам наших граждан и по уровню жизни.



Печать