Разговор об инновациях

Политолог, публицист Александр Механик – о дискуссии об инновациях на ПМЭФ-2022.

C 15 по 18 июня прошел очередной, уже 25-й, Петербургский международный экономический форум. В этом году его посетили представители более 140 стран и территорий. Между участниками форума заключено соглашений на сумму 5,6 трлн рублей. На форуме выступил с речью президент России Владимир Путин, который поставил перед российским обществом в целом и предпринимательским сообществом в частности ряд важнейших задач, которые надо решить для преодоления проблем, возникших на пути развития России в связи с беспрецедентным санкционным давлением со стороны недружественных России государств. Одновременно президент подчеркнул, что «технологическое развитие — это сквозное направление, которое определит не только текущее десятилетие, но и весь XXI век. И сказал, что на ближайшем Совете по стратегическому развитию подробно, в деталях будет обсуждена тема построения новой технологической экономики — техноэкономики. «Здесь, — подчеркнул президент, — много тем для дискуссий, а главное — для принятия управленческих решений. Имею в виду развитие инженерного образования и трансфер научных разработок в реальную экономику, обеспечение финансовыми ресурсами быстрорастущих высокотехнологичных компаний. Обсудим также развитие сквозных технологий и ход работы проектов цифровой трансформации отдельных отраслей».

В рамках форума состоялось более 100 мероприятий самой различной тематики. Тема одного из них, прошедшего в форме панельной дискуссии, — «30 лет инновационной политики России. Создание компаний — технологических чемпионов: уроки и перспективы» — совпадает с темой исследования, которое было проведено компанией «Иннопрактика» совместно с Институтом менеджмента инноваций ВШБ НИУ ВШЭ. И это не случайно. К Петербургскому форуму вышло и было распространено на форуме печатное издание нашего журнала, которое открывается статьей «Инновационный императив России», посвященной этому исследованию. Этот же материал был опубликован и в интернет версии «Стимула».

В панельной дискуссии приняли участие первый заместитель председателя Правительства Российской Федерации Андрей Белоусов, директор Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ) Кирилл Варламов, руководитель научного направления Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е. М. Примакова РАН академик РАН Наталья Иванова, генеральный директор, председатель правления АО «Корпорация МСП» Александр Исаевич, первый заместитель генерального директора компании «Иннопрактика» Наталья Попова. Модератором дискуссии выступил директор Института менеджмента инноваций ВШБ НИУ ВШЭ, главный редактор журнала «Стимул» Дан Медовников.

Чего не хватает инновационной политике

Открывая дискуссию, Дан Медовников рассказал об основных направлениях исследования и о выводах, к которым пришли исследователи. В частности, по его словам, возможно, одной из причин того, что нам пока так и не удалось построить полноценную инновационную систему и инновационную экономику, несмотря на все усилия, предпринимаемые государством уже 30 лет, является то, что так и не удалось добиться, чтобы научные организации, где родятся научные знания, где появляются технологии были бы связаны с экономикой и промышленностью. Он отметил, что «инновационную политику можно разделить на три типа: линейная, реализованная в советской инновационной модели, проектная, когда вы работаете в режиме реагирования на угрозу, и наконец, экосистемный подход, который закрепился в России как некий стандарт в нулевые годы».

Именно сочетание этих трех подходов, баланс между ними, по мнению Медовникова, лежит в основе успеха инновационной политики. Но нам не удалось его достичь. Поэтому России нужна новая инновационная политика, которая позволит сложить эти три типа политики в единую синергетическую линию. «Даже система управления инновациями у нас разделена: часть ведомств и институтов занимается больше наукой, образованием, другая занимается экономикой, промышленностью по разным отраслям и так далее. «А вот единой инновационной линейки нет, — сказал Дан Медовников. — Нам кажется, хотя можно с этим спорить, что стоит сформировать единый центр ответственности за инновационную политику, который бы видел всю эту информацию. В советское время таким центром был ГКНТ. Мы не предлагаем возвращать советскую модель в явном виде, но центр, где скапливалась бы вся информация о том, что происходит в инновационной сфере национальной экономики, необходим».

«В технологических секторах нужно обеспечить конкуренцию, потому что без конкуренции нет инноваций, а у нас во многих технологических секторах все-таки довлеет государство и госкорпорации, и технологическому предпринимателю тяжело составлять им конкуренцию, — продолжил г-н Медовников. — Наконец, нам кажется важнейшим пунктом необходимость поощрять успешные быстрорастущие технологические компании, которые поддерживают во всем мире. Сейчас таких программ поддержки более 50 — в Китае, Корее, европейских странах. У России такой опыт тоже есть, и здесь можно упомянуть проект “Национальные чемпионы”, о котором неоднократно рассказывал наш журнал.

Перед нами стоит задача опережающего развития

Предоставляя слово Наталье Ивановой, Медовников отметил, что это известнейший в мире специалист по инновациям, инновационной политике, инновационным системам, хорошо знающий, как это все происходит в мире. В своем выступлении академик Иванова высоко оценила представленное исследование и указала, что подход, который в нем использован очень важен и продуктивен, но предложила в дальнейшем дополнить исследование еще одной рамкой: догоняющий тип инновационного развития, опережающий и прорывной. И отметила, что перед нами стоит задача опережающего, прорывного развития, причем эта задача очень сложная, потому что мы должны продвигать фронт там, где никто не понимает, что и как сработает. И для этого выстраиваются институты. «А мы действительно увлеклись американским опытом, и не критически, потому что мы считали, что раз у Америки хорошо все работает, то давайте мы их повторим. Не понимая, что мы-то в это время находились на первых этапах догоняющего развития, то есть мы только выстраивали рыночную экономику, рыночные институты, и надо было понять, как это все сделать».

Наталья Иванова предложила обратить внимание на то, что, например, «китайцы не строят инновационную экономику, они строят инновационное общество. А инновационное общество — это шире, это значит, что все люди, все политики, все экономические субъекты, все, так сказать, представители управляющего класса понимают, что инновации — это та конечная цель, к которой нужно стремиться… через образование, через заимствование мирового опыта, через привлечение широчайшего спектра прямых иностранных инвестиций». В заключение академик Иванова отметила, что «все-таки законы экономического функционирования идут впереди законов инновационного развития. Инновационное развитие — это некое результирующее того, что может сделать экономика, которая опирается на инновационный механизм, но это не всем дается».

Рынок в обмен на инвестиции

Следующим выступающим был генеральный директор ФРИИ Кирилл Варламов, предваряя выступление которого Дан Медовников отметил, что ФРИИ — один из самых удавшихся институтов нашей инновационной системы. Начиная свое выступление, г-н Варламов задался вопросом: нам национальная инновационная система нужна, чтобы что? И отвечая на него, отметил: «Если говорить про способность нашей национальной инновационной системы производить инновации, то она в состоянии их производить, у нас существуют эти институты, у нас огромное количество компаний, которые стали единорогами: это и Miro, и Veeam, Xsolla, InDriver, Playrix. Но это всё компании, которые сейчас не является российскими компаниями, в лучшем случае у них остались здесь R&D-подразделения.

Проблема заключается в том, что, как только компания пробивает определенный уровень инноваций и понимает, что она находит product market fit, то есть какую-то свою рыночную нишу, в которой она видит интересный потенциал для своего рынка, она вынуждена уехать в другую юрисдикцию. Первая причина — это доступ на рынок, который требует инновационный продукт. Потому что спрос на инновационные сервисы в России крайне невелик. Второе — это доступ к капиталу. Потому что компанию, которая достигла определенного уровня, нужно быстро накачать ресурсами. Сейчас в России инвестиционных денег примерно в 20 раз меньше, чем нужно. Третья причина — доступ к кадрам. У нас хорошие программисты, но, например, в компании Microsoft работает 10 процентов программистов, а остальные — это не программисты, это продакт-менеджеры, это специалисты по маркетингу, потому что инновационная компания — это не компания, которая изобрела технологию, а компания, которая упаковала эту технологию в продукт и довела ее до рынка и завоевала этот рынок».

Как рассказал Кирилл Варламов, в результате исследования, проведенного ФРИИ совместно с ЦМАКП, они пришли к выводу, что для решения обозначенных проблем в России должны быть созданы якорные компании, которые способны претендовать на технологическое лидерство. «Они должны быть достаточно крупными, с оборотом, хотя бы приближающимся к 50‒60 миллиардам рублей, чтобы иметь возможность играть в глобальную игру, то есть иметь возможность поглощать компании, до 100 миллионов долларов при одной покупке». А изучив международный опыт, во ФРИИ поняли, что во многих странах — Китае, Чили, Франции — для создания таких компаний государство определяет национальные приоритеты и под них создает вертикально интегрированные инвестиционные фонды, задача которых — вырастить целый набор критических технологий в определенной области.

Поэтому, считает Кирилл Варламов, в России необходимо, чтобы и наше правительство определило национальные приоритеты, (заметим, что в России они уже определены в Стратегии научно-технологического развития), но не ограничилось этим, а гарантировало бизнесу, который готов инвестировать, определенный спрос на основе принципа «рынок в обмен на инвестиции».

Инновации — это про заработать или умереть

Обращаясь к следующему выступающему, Андрею Белоусову, ведущий попросил его отреагировать на уже прозвучавшие предложения и на проект в целом. Но свое выступление вице-премьер начал со слов, что обложка издания «Стимул» на форуме вызвала у него шок, потому что никаких 30 лет инновационной политики у нас нет. По его мнению, системно инновациями в России начали заниматься только в середине 2000-х. Но при этом отметил, что, тем не менее, за последние 15 лет «национальная инновационная система у нас была создана: все институты национальной инновационной системы есть, инжиниринговых центров у нас множество, институты развития тоже есть. Четвертую часть Гражданского кодекса приняли и даже закон о студенческом инновационном предпринимательстве». И они так или иначе работают.

Есть, по мнению Белоусова, результаты, которые просто нельзя игнорировать. Во-первых, у нас в стране за последнее время возникли целые отрасли, которые опираются на эту систему. Фармацевтика возникала у нас практически с нуля. Сейчас мы страна, которая вполне нормально производит фармацевтическую продукцию, причем самую современную, которую далеко не все другие страны могут производить. По композиционным материалам у нас создана достаточно мощная отрасль. «Сходите хотя бы в ВИАМ (Всероссийский научно-исследовательский институт авиационных материалов. — “Стимул”), — предложил вице-премьер. — То же самое — химия полимеров. Сейчас на наших глазах создается отрасль разнообразных беспилотников для трех сред — авиа-, наземные и морские суда».

Здесь ведущий обратил внимание вице-премьера, что «эти новые отрасли — и фарма, и композиты, и другие — действительно возникли с нуля и двигали их вполне конкретные технологические компании, из которых потом, собственно, эти отрасли и возникли. В том числе потому, что это место было отчасти свободно: в фарме просто не создали госкорпораций, и поэтому бодрые, энергичные компании, которые еще в 90-е годы были стартапами и отметились выдающимися разработками, были подхвачены программой Минпрома “Фарма-2020”. На тот момент она была полезной, и к тому же рынок фармацевтики был не занят.

Что касается композитов для того же МС-21, то материалы для “черного крыла” не ВИАМ предложил, а средняя технологическая компания “Унихимтек” — национальный чемпион, которая сама, за свой счет, вела в предыдущие годы разработки, ушла в технологический отрыв и предложила решение вместе с “Росатомом”, и вместе они закрыли вопрос этой санкционной атаки». О компании «Унихимтек» неоднократно писал «Стимул», в том числе совсем недавно.

Андрей Белоусов задался вопросом: что же все-таки нас не устраивает в нашей инновационной системе? И сам ответил на него: «Не устраивает нас то, что структурные характеристики нашей экономики в целом, которые хоть как-то так или иначе отражают нашу инновационную жизнь, стоят как вкопанные. Что мы ни делаем, они с середины 2000-х годов практически не менялись. Возникает вопрос: в чем дело? Где-то есть некое предложение ученого или исследователя, который инновации генерит, а где-то есть бизнес, который должен то, что он генерит, использовать. И надо производителя инноваций, предложения и экономику как спрос просто соединить. И в этом смысле американская модель инноваций — это про заработать на инновациях. Это про то, что созданная система тончайших настроек позволяет инноваторам на своих инновациях заработать. Китайская модель инноваций — это про выжить. Для нас самое главное — найти ту модель, которая была бы, во-первых, адекватна нашей культуре, а во-вторых, совмещала предложение и спрос. То есть организации, люди, структуры должны научиться зарабатывать и хотеть зарабатывать на обновлении производства, на выпуске новой продукции и услуг. Это и есть квинтэссенция успеха.

С моей точки зрения, для нас существуют адекватные две модели вот такого совмещения. Первая модель — это крупные технологические проекты, которые ориентированы на понятный обществу результат. Классический пример — это Крымский мост. И результат в этом случае очень простой: мост либо есть, либо его нет. Так же какое-то изделие нашего оборонно-промышленного комплекса: оно либо полетело, либо не полетело, взорвалось или не взорвалось, тут все просто. Но за этим стоит колоссальная цепочка разработок. И каждый последующий, верхний уровень, он, по сути дела, является заказчиком по отношению к предыдущему уровню. И это та модель, которая, с моей точки зрения, в принципе может работать. Более того, для нее сейчас открылись дополнительные ниши в связи с санкциями, в связи с необходимостью достраивания нашего технологического суверенитета. И вторая модель, которая может быть даже более перспективна, — это модель движения стартапов. Нам нужно только научиться доводить эти стартапы до того, что называется экзитом, то есть до состояния, когда они либо уходят в серийные производства и строят свой бизнес на основе своих идей, либо они успешно выходят на IPO и продаются каким-нибудь стратегическим инвесторам, которые их забирают, которые тоже на этом смогут делать бизнес.

Вот здесь мы сделали крайне мало. И проблема здесь не в том, что они не могут пробиться к компаниям, а проблема в том, что у нас не выстроена система, которая идентифицирует эти стартапы с точки зрения возможности производить добавленную стоимость в таких разработках, которые есть. Мы два года потратили на то, чтобы сделать методики TRL (Technology readiness levels. — “Стимул”), IRL (Investment readiness level. — “Стимул”), MRL (Market readiness level. — “Стимул”) — оценки технологической готовности, рыночной готовности, инвестиционной готовности, и то они у нас еще проходят такую экспериментальную обкатку, этого за пятнадцать лет сделано не было вообще. Только сейчас мы к этому подходим. Как можно сказать, какая корпорация что будет закупать, если она не понимает, что это такое даже с точки зрения технологической готовности? Но сейчас продвижение определенное есть, может быть, все идет медленнее, чем хотелось бы, но тем не менее я, например, на все на это смотрю с оптимизмом. Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, никакого разочарования, все впереди, все идет как надо».

Преодолеть вторую «долину смерти»

Предоставляя слово Наталье Поповой, ведущий отметил, что она проводит большую работу с высокотехнологичными компаниями и также считает, что в этой новой для страны ситуации стоит на них опереться. «Недаром, — отметил Медовников, — Си Цзиньпин весной заявил о двух больших масштабных общекитайских программах поддержки таких компаний, которые они называют “маленькие гиганты” и “скрытые чемпионы”». И задал г-же Поповой вопрос: можно ли, по ее мнению, применить этот китайский опыт в наших российских условиях, насколько актуален такой поворот в сторону этого слоя бизнеса сейчас, в условиях жесточайших санкций?

Отвечая, Наталья Попова отметила, что действительно Си Цзиньпин недавно сказал, что нет большей опасности для Китая, нежели зависимость от критических технологий. Поэтому именно он выступает в Китае надминистерским уровнем поддержки таких компаний. Но по мнению Поповой, и в этом она согласилась с Белоусовым, нельзя ни китайский, ни американский опыт натянуть на российскую базу. Хотя бы потому, что у нас 70% инноваций делается за счет государства, а 30% — за счет частной экономики. «Хотя даже в социалистическом Китае соотношение совершенно другое, поэтому у нас государство, и это важно понимать, не только регулятор, но и актор инновационной политики. Оно само выступает и как инвестор, и как регулятор, и как создатель инновационной среды. И с этим, конечно, нужно работать. И уже, как рассказал Андрей Рэмович, над этим идет работа».

Отвечая на вопрос, что же делается сейчас, Наталья Попова сказала: «Создаются огромные преференции, которые получает из рук государства такой самостоятельный актор инновационный политики — малый и средней бизнес. Он действительно хорошо растет, и мы видим те механизмы, которые применяются и во ФРИИ, и в Фонде Бортника и других институтах.

Но компании, которые вырастают из сегмента МСП, лишаются той поддержки, которая для МСП предусматривается. И дальше, когда им нужно иметь бустер и перестраивать свой технологический процесс на уже даже глобальные рынки или, по крайней мере, большие рынки внутри России, они лишаются поддержки. То есть для них появляется вторая “долина смерти”. Все обычно говорят про первую “долину смерти”, когда компания выходит из состояния стартапа, но еще есть и вторая после перерастания установленных границ МСП. И недавно было принято два важных постановления правительства: во-первых, что теперь высокотехнологичные МСП могут получать льготное кредитование по ставке три процента — это огромное подспорье именно для компаний высокотеха. А во-вторых, “пост-МСП”-компании с оборотом до 10 миллиардов могут получать поддержку уже грантовую на доращивание. Чтобы они могли стать поставщиками для крупного бизнеса. Но для успешного решения этой задачи необходимо еще обеспечить консолидированный спрос крупных игроков рынка, а это отдельная задача и для государства, и для крупных рыночных игроков, и тогда эта система доращивания может нам обеспечить бесшовность перехода компаний с одной ступеньки развития на другую».

В финале своего выступления Наталья Попова остановилась на задаче «надминистерской» поддержки инновационных компаний. По ее мнению, именно для таких компаний, с учетом российских реалий, курирование со стороны профильного вице-премьера было бы очень значимо, потому что есть примеры, когда компании проваливаются в так называемые межведомственные колодцы.

Как помочь банкам и компаниям работать совместно

Реагируя на выступление Натальи Поповой, ведущий отметил еще один важный пункт в постановлении правительства, о котором она сказала: один из критериев отбора компаний, чтобы они могли пользоваться предусмотренными мерами поддержки, — темп их роста в предыдущий период. «То есть впервые государство оценивает компании не по тому, что там кто-то что-то обещает, а по тому, что ты действительно растешь за счет инноваций. Это в мире принято не так давно, потому что помогать сильным, которые уже показали, что они сильные, кажется странным. Но если вы хотите сделать лидеров национального хозяйства, по-другому нельзя». И предоставляя слово Александру Исаевичу, ведущий отметил роль Корпорации МСП в отборе и анализе успехов и проблем техногазелей — компаний, которые показывают темпы роста за счет инноваций.

Свое выступление Исаевич начал с неожиданного признания: «К сожалению или к счастью, я далек от инновационной политики» — и предложил проанализировать ситуацию, отталкиваясь от четырех этапов развития компаний — идея, этап от 0 до 1,5 года, от 1,5 до 3 и от 3 плюс. Но сосредоточился на трех этапах развития уже после отработки идеи. «Для начинающих и для стартапов корпорация в прошлом году сделала отдельную программу, которая была направлена на получение гарантий, позволяющих таким начинающим компаниям уверенно обращаться в банки. Потому что мы поняли, что пока банки не научились оценивать риски работы с такими компаниями. Поэтому мы дали возможность компаниям до года 90 процентов риска закрывать нами, совместно с регионами, для того чтобы компания могла получить первоначальный результат. И мы увидели, что это заработало.

Дальше второй этап — полтора‒три года. И мы совместно с “Иннопрактикой” и Высшей школой экономики запустили акселерационную программу для таких компаний по определенным технологиям. Более 250 компаний прошли этот путь, и мы увидели, что есть огромный запрос на упаковку и фокусировку бизнес-плана. А вторая потребность этих компаний — это сервис, сервис с точки зрения, наверное, рынка сбыта. И мы начали помогать им формировать закупки по инновационный квоте. В прошлом году 92 государственные компании оказались готовы закупать их услуги, или товары. А для компаний “3 плюс” мы полностью оцифровали процесс получения льгот по тому постановлению правительства, о котором уже говорили, и предприниматель через платформу МСП может подать заявку, а платформа оценивает, соответствует ли он критериям постановления. На сегодняшний день одобрено более 20 заявок на 5,4 миллиарда рублей. И в рамках этого диалога и с заказчиками, и с компаниями мы собрали потребности 21 крупнейшего заказчика и оцифровали их потребность по 3000 пунктам номенклатуры».

Главное — быстрые и дешевые кредиты

Подводя итог выступлениям, ведущий отметил, что среди них не оказалось предпринимателей, и предложил выступить присутствующему на заседании представителю компании — национального чемпиона «Центр морских исследований МГУ» Николаю Шабалину, который начал с неожиданного заявления: у правительства есть некая технологическая близорукость, которая сказывается на разном отношении к компаниям в разных секторах экономики: «У нас хороший IT-сектор, потому что у него хорошая поддержка. Сейчас озаботились микроэлектроникой. И там заметно развитие. А мы находимся как раз в том самом межведомственном колодце, о котором говорила Попова. И для таких отраслей, как наша, нет особых мер поддержки, мы существуем на общих основаниях». Вторая проблема, которую обозначил Шабалин, — это недостаточная скорость принятия решений, даже, казалось бы, в простейших вопросах. «Мы — национальные чемпионы, лауреаты “ТехУспеха”, но, когда мы пошли за льготами в корпорацию МСП, нас начали проверять на инновационность. И срок проверок оказался неожиданно большим». А потом, обращаясь к Белоусову, Шабалин сказал: самое важное, чего, с его точки зрения, не хватает предпринимателям, чтобы масштабировать бизнес, — это не гранты и не субсидии, а быстрые и дешевые кредиты. «Когда у нас есть контракт с госкорпорацией, и мы приходим в банк, а банк говорит: “Идите в очередь, через пять месяцев мы вам денег дадим”, — то госкорпорация не может ждать пять месяцев. Сам факт наличия госконтрактов либо контрактов системообразующих предприятий должен быть условием быстрого трека для получения кредитов».

Мы на правильном пути, но нужна достройка системы

Ведущий попросил прокомментировать выступление Шабалина и в целом всю дискуссию Андрея Белоусова, который сказал, что по результатам дискуссии он убедился: «Мы на правильном пути по созданию системы поддержки деятельности стартапов, которую мы сейчас делаем и которая состоит сейчас из трех компонентов. Первый — это “бесшовная склейка”, для чего мы, институты развития, соединяем между собой, чтобы они могли на разных стадиях готовности подхватывать стартапы; второй — это информационная среда, которая должна дать крупным компаниям возможность увидеть стартапы и подхватить их. И третий — это инструменты доращивания. Потому что, действительно, есть вторая “долина смерти”. И нужны инструменты для того, чтобы можно было через нее перескочить. Но этого мало. Чтобы этот лифт работал, нужна инфраструктура. А ключевое звено этой инфраструктуры — это инжиниринговые центры, которые играют роль посредника между крупными компаниями и стартапами. И “Иннопрактика” как раз один из таких центров.

К сожалению, таких центров у нас очень мало. Их надо клонировать обязательно. И нужны центры компетенций, источники поддержки, а это университеты. И третья составная часть — это ровно то, что было сказано: это финансовые инструменты, которые адаптированы для таких компаний, как вы, — сказал Белоусов, обращаясь к Шабалину. — Можно сказать, что корпорация МСП получила задание, потому что эти инструменты — это, конечно, главное. Ведь инновации — это всегда повышенный риск, а венчурное финансирование у нас находится в зачаточном состоянии. Поэтому источники финансирования нужны. С этим я согласен, и мы этим займемся обязательно».

Печать