Плигин: Горизонты будущего партийной системы России

В минувшую субботу в Москве прошло заседание семинара «Общество и выборы», организованного Ассоциацией НОМ. В работе семинара принял участие председатель Ассоциации юристов России и член Высшего совета политической партии «Единая Россия» Владимир Плигин. Своими мыслями о будущем партийной системы России Владимир Плигин поделился в интервью политологу, эксперту Центра ПРИСП Николаю Пономареву.

Как Вы могли бы оценить текущее состояние партийной системы в России?

Мне представляется, что российская политическая система сейчас находится на стадии становления, и потому практически все российские политические партии в настоящее время сталкиваются с вызовами, ответы на которые они еще должны найти.

Я, как член Высшего совета партии «Единая Россия», должен сказать, что в наименьшей степени, если глубоко анализировать ситуацию, с вызовами сталкивается именно «Единая Россия». Если рассматривать тему «глубинно», то мы увидим, что «Единая Россия» поддерживается большинством населения Российской Федерации, большинством, которое может влиять на политику.

Более того, для себя я столкнулся с очень интересным явлением. Когда возникла идея, связанная с самовыдвиженцами, ряд участников общественных процессов (не вовлеченных при этом в функционирование политической системы), сообщили мне о том, что они оценивают это негативно. То есть они отрицательно отреагировали на ситуацию, когда появились самовыдвиженцы, которые могли бы выдвинуться от партии «Единая Россия».

Почему? Потому что они для себя рассматривали как константу участие «Единой России» в работе политической системы, равно как и гарантии устойчивости этой системы, предоставленные «Единой Россией». Когда же от этой константы начали в какой-то степени отказываться, это начало затрагивать их интересы. Они как люди, желающие устойчивости, но которые не участвовали активно в политической жизни, почувствовал для себя угрозу. Они желают, чтобы «Единая Россия» более активно использовала свой бренд для обозначения себя как политической силы, гарантирующей устойчивость государственной системы. Это очень интересное само по себе явление.

Я подчеркиваю: мы понимаем, что у «Единой России» есть свои вызовы. Что касается других политических партий (я, если позволите, не буду их называть), мне представляется, что в целом ряде случаев они испытывают несколько кризисов. Это, в первую очередь, кризис идеологии. Они не могут сформулировать системное, отличающееся от прочих идеологического предложение. Второй момент – это кризис, связанный с поиском адекватных кандидатов, адекватных людей, которые могли бы представлять их интересы.

И в этом плане нам нужно будет следить за тем, как будет развиваться политическая система с точки зрения отражения правой системы взглядов и левой системы взглядов. То, что нужно будет отражать их, определяется всеми вызовами, с которыми мы сталкиваемся в данный момент. Например, вызов, связанный с адекватным распределением того продукта, который мы производим. Когда в этом плане происходит слишком масштабный отрыв одних общественных страт от других, разница в распределении принимает неприемлемый характер. Мы должны реагировать на эту угрозу, политические силы должны отражать ее наличие и формулировать варианты решения проблемы.

Я думаю, что политическая конфигурация будет меняться. Не хочу сказать, что будут формироваться новые партии. Но даже старые партии будут точно вынуждены сформулировать свои предложения по наиболее острым вопросам политической повестки.

Самое главное, чтобы эти предложения выстраивались не на отторжении идеи собственной государственности или конституционной идеи, а на поддержке конституционных основ и их развитии с позиций собственных взглядов.

Но, если я правильно понимаю, в настоящее время в мире происходит в принципе кризис традиционной модели партийной репрезентации интересов общества. Поэтому очень часто в электоральных циклах возникают новые политические партии. Это имело место во Франции, в Италии и, что очень интересно, этот процесс получил свою новую конфигурацию в условиях Германии.

Когда я разговаривал с мэром одного небольшого немецкого города, который представляет ХДС и занимает свой пост уже примерно 25 лет, он был шокирован итогами выборов. Потому что это успешный, «качественный» город, и вдруг среди его жителей наибольшую поддержку приобрела «Альтернатива для Германии». Его партия, которая реально обеспечила высокий уровень предсказуемости и стабильности в развитии города, начала терять свои позиции. Он, как человек 50 с лишним лет, этот процесс воспринимает как признак серьезной политической дестабилизации. То же самое мы наблюдаем в других странах. Будет очень интересно увидеть, каким образом эта конфигурация сложится, например, в Соединенных Штатах.

Но для нас самоценна собственная политическая система, которая за последний период времени преодолела все-таки многие кризисные явления.

В последнее время наблюдается новый тренд в политическом процессе. На уровне заксобраний административных центров регионов постепенно происходит переход к чисто мажоритарной системе выборов. В частности, это произошло в Костроме, Астрахани и Ульяновске. Некоторые оценивают это как признак того, что в обществе намечается кризис доверия ко всем политическим партиям в принципе. Как Вы считаете, эта точка зрения обоснована?

Мы уже говорили о том, что вызовы для партийной системы организации общества существуют. Если рассматривать ситуацию глобально, партии все равно остаются центром интереса, по крайней мере, со стороны общества и масс медиа. Они пока еще не ушли из этой сферы. Не знаю, как будет организована новая система гражданского общества. Обсуждение этого вопроса продолжается, и якобы новые технологии, наряду с прочими элементами, могут стать основой новой системы организации общества, когда политику будут определять не партии, а глобальные группы интересов, которые, например, формируются в Интернете. Но это все же, поставим в кавычки это слово, менее «человечно». Более «человечна» модель, представленная политическими партиями.

Действительно, вы отметили очень важный момент. Когда участниками политического процесса, благодаря переходу к пропорциональной системе, стали только политические партии, большое число людей потеряли связь с конкретным лицом, которое представляло их интересы. Может быть, у физического лица, которое должно было представлять интересы избирателей, в рамках пропорциональной системы появляются другие интересы, не связанные со знанием собственных избирателей. Поэтому ответом на необходимость поддержки контакта с собственными избирателями и стал отказ от пропорциональной системы.

Здесь необходимо понять несколько моментов. Я думаю, что наиболее адекватна именно смешанная система. В ее рамках мы, с одной стороны, обозначаем значимость политических партий, а с другой стороны включаем личностный, субъективный момент.

Личностный момент, по моему мнению, действительно важен с точки зрения категории доверия. Потому что если мы уйдем в политическую абстракцию, и у человека не будет возможности лично поговорить со своим представителем в органах власти, а у собеседника не будет личной ответственности за продолжение этого разговора с точки зрения его результативности, конечно, общественная структура разрушится. И здесь персоналистский подход очень важен. Если угодно, очень важен процесс «пожимания рук». Для того, чтобы политик периодически встречался с другими людьми на собственной территории, за которую он отвечает, чтобы он был знаком со сложившейся там ситуацией, а избиратели знали его, чтобы он мог влиять на протекающие на местах процессы. Тем более, что у него в руках есть такой инструмент, как право законодательной инициативы. Печать