Будущее Большого Брата после коронавируса

Николай Пономарев – о гранях разумного «цифрового контроля».

Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев, рассуждая о «цифровом контроле», приходит к выводу, что главный обман в том, что большинство людей убеждены в отсутствии механизмов тотальной слежки.

Глава Совета при президенте РФ по правам человека Валерий Фадеев заявил о необходимости вернуться к вопросу о введении контроля за гражданами после окончания эпидемии коронавируса.

«Тема цифрового контроля непростая, опасная, - заявил глава СПЧ. – В период эпидемии проблема безопасности выходит на первый план, граждане ради безопасности готовы согласиться на почти тотальный цифровой контроль, но возникает вопрос – а дальше что?»

При этом Фадеев подчеркнул для многих чиновников и предпринимателей тема развития цифрового контроля обладает особой привлекательностью.

Позиция руководителя Совета естественным образом привлекла к себе внимание широкой общественности, включая обеспокоенных граждан, напуганных слухами о планах построения в РФ «электронного концлагеря». Дискуссия закономерно стала развиваться вокруг вопроса о допустимости наблюдения за гражданами. Однако ее участники зачастую забывают задать себе главный вопрос: насколько «цифровая слежка» уже успела укорениться в нашей повседневной жизни?

Большой Брат и большие прибыли

Людям, обеспокоенным возможностью создания в России или в любой другой стране мира «цифрового концлагеря», в первую очередь следует задаться вопросом: «А не находимся ли мы уже внутри его периметра?»

Бизнес-модели большинства крупных интернет-корпораций основаны на двух элементах: накопление личной информации пользователей и ее обработка в рамках массивов «больших данных». Именно за счет этого «сетевые гиганты» обеспечивают себе огромные прибыли на рынке коммерческой и политической рекламы.

И потому, когда речь заходит о соблюдении прав пользователей при обработке персональных данных, интернет-компании действуют в полном соответствии с принципом Даннинга-Маркса. Это наглядно подтверждают, например, события 2010 г., когда стало известно, что Facebook на постоянной основе хранит всю информацию о пользователях, включая удаленные сведения. Одновременно выяснилось, что администраторы Facebook получали технический доступ к камере и микрофону мобильных гаджетов, используемых для входа в аккаунт, могли отслеживать перемещения устройства при помощи геолокации.

Принято считать, риски, связанные с обработкой персональных данных пользователей, минимизирует применение технологии дифференциальной безопасности. Она позволяет обезличивать собранную информацию путем добавления «математического шума». Однако данные исследований, проведенных в США и Китае, указывают на то, что эта технология используется скорее в символическом виде. Так, совместные изыскания сотрудников университетов Южной Калифорнии, Индианы и Цинхуа показали, что на сервера Apple отправляется гораздо больше «незашумленной» информации, чем корпорация заявляет официально.

Принято считать, что значение параметра «зашумления» данных эпсилон, превышающее единицу, предполагает наличие угрозы для безопасности информации. Однако для устройств, управляемых macOS 10.12, значение эпсилон составило 6, для iOS 10 – 14, для бета-версии iOS 11 – 43. Таким образом, степень «обезличивания» собираемых Интернет-гигантами данных можно и нужно поставить под вопрос. И это значит, что заказчик легко может получить доступ к информации о поведении абсолютного большинства пользователей как в киберпространстве, так и в оффлайне.

На службе корпораций, государства и партий

Многим известно о скандале, связанном с использованием данных пользователей Facebook британской консалтинговой фирмой Cambridge Analytica. Но мало кто знает о том, что в ходе сопутствующего скандала на поверхность вышла только вершина айсберга. Как стало известно в декабре 2018 г., корпорация Марка Цукерберга на постоянной основе предоставляла 150 крупным компаниям (включая Microsoft и Amazon) доступ к информации из сотен миллионов пользовательских аккаунтов.

Наивно думать, что этим ресурсом пользуются исключительно коммерческие структуры в коммерческих целях. В июня 2013 г. члены Сената США Дайан Файнштейн и Саксби Чамблисс официально подтвердили представителям СМИ факт сотрудничества Агентства национальной безопасности с крупными технологическими компаниями Соединенных Штатов. Общаясь с журналистами, сенаторы в том числе упомянули, что представители спецслужбы имеют прямой доступ к серверам Apple для поиска данных о клиентах компании, не являющихся гражданами США и проживающих за пределами Америки.

Вмешательство в частную жизнь граждан в киберпространстве осуществляет не только государство. В декабре 2015 г. специалистами по IT-безопасности была обнаружена база данных с личными данными 191 млн. американских избирателей. В ней можно было найти адреса, номера телефонов, даты рождения, сведения о политических предпочтениях и истории участия человека в выборах, начиная с 2000 г.

В июне 2016 г. в облачном сервисе Google Cloud была найдена база данных о 154 млн. избирателях США. Помимо прочего, в ней присутствовала информация о размере ежемесячного дохода, наличии оружия и планах завести ребенка.

В июне 2017 г. стало известно о существовании на облачном сервере Amazon базы данных с персональной информацией 198 млн. граждан Соединенных Штатов. Кроме «стандартного» набора сведений, она включала в себя указание членства в общественных организациях, религиозной принадлежности и участии в голосовании на выборах президента. Как было установлено, эта база данных принадлежала компании Deep Root Analytics, тесным образом связанной с Республиканской партией.

Шпион и объект наблюдения: государство в двух ипостасях

Само государство, впрочем, также не защищено от угроз, порождаемых всеобщей цифровизацией. В декабре 2019 г. журналисты The New York Times организовали исследовательский проект Privacy Project, целью которого была оценка конфиденциальности услуг, предоставляемых мобильными операторами. Для этого участники исследования использовали два источника данных: информацию о PING-запросах, используемых операторами в рамках проверки целостности и качества соединения, и данные, собираемые мобильными приложениями.

Работая с выборкой данных о перемещении свыше 12 млн. американцев в 2016 – 2017 гг., журналисты получили информацию об одном из сотрудников охраны Дональда Трампа (включая сведения о членах его семьи и их перемещениях), советнике по вопросам национальной безопасности одного из сенаторов, сотрудников ЦРУ (их подвела привычка включать телефоны на автостоянке возле места работы), ФБР и Пентагона.

Главная тайна Большого Брата

Возникает закономерный вопрос: почему, несмотря на наличие механизмов тотальной слежки за гражданами и даже госслужащими, Большой Брат в лице интернет-компаний и мобильных операторов продолжает существовать? На него можно дать тысячу ответов, каждый из которых будет правильным. Однако ключевое значение имеет, на наш взгляд, одно обстоятельство: все происходит незаметно и в целом необременительно для подавляющего большинства граждан. От пользователя не требуют скачивать и устанавливать определенное приложение, не ограничивают его обязательством иметь при себе телефон при выходе за пределы квартиры и т.д.

Главный обман Большого Брата заключается в том, что он сумел убедить большинство людей в отсутствии механизмов тотального контроля.

Волна негатива, поднявшаяся против внедрения электронных пропусков, на обывательском уровне во многом связана не столько с самим фактом отслеживания передвижений, сколько с открытым характером наблюдения и неудобствами, которые порождает пользование соответствующими продуктами. Гражданина, условно, принуждают к активному участию в осуществлении контроля над ним. Более того, наблюдение осуществляется открыто. В той ситуации даже люди, искренне уверенные в том, что каждый их звонок родителям прослушивается ФСБ, и давно смирившиеся с мнимым «вниманием спецслужб», начинают испытывать возмущение.

Нельзя забывать и про базовый фактор: осознание того, что за тобой гарантировано и почти повсеместно осуществляется наблюдение, психологически лишает человека личного пространство. Он вынуждено придерживается повсеместно социально одобряемого поведения, и это закономерно приводит к возникновению и разрастанию стресса.

Широкое применение технологий наблюдения за гражданами в «поствирусную эпоху» более чем возможно. Однако эффективное и безопасное применение соответствующих инструментов возможно лишь при одном условии: государство должно будет незаметно наблюдать за человеком, не напоминая ему лишний раз про факт контроля. Гражданин не будет протестовать против ненавязчивого наблюдения, о котором он почти не вспоминает.

Равным образом большую роль будет играть отсутствие прямых санкций, применяемых «на месте» конкретными представителями государства. Процесс применения наказания необходимо дистанцировать и обезличить. Человек может испытывать негатив в адрес оштрафовавшего его сотрудника ГИБДД. Но к кому он сможет предъявить претензии, если решение о штрафе примут на основе данных видеокамеры, автоматически зафиксировавшей превышение скорости? Присутствие человека-контролера поневоле превращает его в охотника, а гражданина – в жертву. Печать