Комитет, которого не было: упущенный шанс России и Украины

Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев рассуждает об упущенных возможностях минимизации потерь в ходе спецоперации политическим путем.

В минувший вторник политолог Константин Калачев открыл в своем Telegram-канале дискуссию о том, имелся ли у Владимира Путина реальный выбор перед началом спецоперации. По мнению эксперта, президентом выбран альтернативный вариант.

Как считает политолог, глава РФ хотел признать ДНР и ЛНР, ввести на их территорию войска и на этом остановиться. Затем провести в Крыму, Луганске и Донецке новые референдумы с международными наблюдателями. А затем организовать референдум в России о включении в её состав этих территорий. В случае с Крымом - о повторном включении. Проблему возможного вступления Украины в НАТО Константин Калачев предложил купировать дипломатически. Решение о принятии в альянс нового члена требует консенсуса среди его участников, и это позволило бы блокировать включение «незалежной» в НАТО за счет сделок с несколькими государствами.

Рассуждать об обоснованности данной позиции достаточно сложно. Оценить аргументы ее автора можно лишь одним путем: поставив под сомнение ряд официальных обоснований начала спецоперации. А это напрямую грозит возможными проблемами с законом.

Потому мы решили развить посыл Константина Калачева, раскрыв тему с другой стороны: что можно было сделать для минимизации людских и материальных потерь с обеих сторон в ходе спецоперации? Заранее подчеркнем: набивший оскомину вариант «нужно было вводить войска в марте 14-го», равно как и вопрос об иной стратегии использования ВС РФ не будут рассматриваться в этой статье. Она призвана раскрыть тему именно в ключе политического аспекта.

Многие из описанных ниже мер не поздно начать делать даже сейчас, но маловероятно, что представители правящей элиты пойдут на это.

Свобода для Украины – из рук украинцев

Одной из главных проблем спецоперации остается то, что официальный Киев на данный момент остается в глазах большинства украинцев единственным источником официальной власти. Уже в первые дни конфликта Кремль продемонстрировал, что не признает легитимность режима Владимира Зеленского и призвал украинских военных свергнуть действующего президента. Однако вполне ожидаемо этот месседж остался без ответа. ВСУ не обладает полноценной политической субъектностью, а группы интересов, конкурирующие с условным «кланом Зеленского», в целом придерживаются того же внешне- и внутриполитического курса либо совершенно деморализованы.

Это сразу же обнажило одно из главных упущений Москвы. Еще в 2014 – 2015 гг. было необходимо создать аналог «правительства в изгнании». Для удобства обозначим его как комитет «Свободная Украина». В него нужно было привлечь политиков «антимайданного» толка и в целом противников новых властей Украины, оставив при этом за бортом прежнее руководство страны. Необходимо признать объективный факт: Виктор Янукович, Николай Азаров и прочие высокопоставленные политэмигранты из той же когорты в глазах большинства украинцев в кратчайшие сроки стали даже не «архизлодеями», а персонажами анекдотов.

Комитет мог бы сформировать альтернативный комитет министров и разработать пакет априори популярных реформ, активно пропагандируя его как на сетевых площадках, так и посредством федеральных российских СМИ. Одновременно эта структура должна была бы систематически критиковать украинские власти, в том числе – через форматы популярной культуры. Более того, информационная структура комитета могла бы использоваться для создания научно-популярных передач по истории и культуре Украины, транслирующих альтернативный вариант интерпретации прошлого этой страны.

«Свободная Украина» могла бы запустить и собственную программу работы с молодежью – юными украинцами, проживающими в России и на Донбассе.

При комитете можно было бы создать школу для управленцев, в которой обучались бы политэмигранты и жители Донбасса. Впоследствии они стали бы основой для оперативного развертывания в освобожденных областях новой системы управления.

Создание комитета «Свободная Украина» позволило бы решить и другую проблему спецоперации. Ввод на территорию «незалежной» войск иного государства, укомплектованных представителями иных этносов, позволил Киеву разыграть карту «борьбы с иноземным захватчиком». При комитете можно было бы заранее сформировать (условно) Украинскую народную армию, укомплектованную представителями титульной нации – как осевшими в России украинцами, так и беженцами и жителями Донбасса. В будущем эти войска могли бы сыграть роль первоосновы для перестройки ВСУ.

Равным образом при комитете следовало бы сформировать альтернативные правоохранительные структуры и спецслужбы.

С момента начала спецоперации украинские власти приостановили деятельность 11 политических партий. Что автоматически открыло бы возможности для сотрудничества между ними и комитетом. Последний мог бы опереться на альянс с несколькими партиями, имеющими сеть отделений и актив на большей части территории Украины.

Отдельно необходимо подчеркнуть, что налаживание тесного контакта комитета с руководством ЛНР и ДНР могло бы стать важным политическим козырем. Его лидеры могли бы обещать своим сторонникам бескровное возвращение Донбасса в состав обновленной Украины после ее федерализации.

Можно предположить, что эксперты предлагали похожие проекты чиновникам еще в 2014 г. Но Кремль предпочел пойти по иному пути. Если это реально имело место, то цену данной ошибки сложно переоценить.