Эксперты - о современных схемах госпереворотов

«Делегитимизация выборов: новые технологии организации государственных переворотов от Лиссабона до Владивостока, от Каракаса до Минска» — доклад под таким названием подготовила группа российских экспертов. Авторами документа выступили доктор политических наук, профессор МГУ имени М. В. Ломоносова, член научного совета при Совете безопасности Российской Федерации Андрей Манойло и ведущий аналитик Ассоциации специалистов информационных операций Константин Стригунов. «Известия» ознакомились с документом и спросили одного из его авторов о том, что общего между действиями оппозиции в Белоруссии и Венесуэле и каковы универсальные приемы, используемые сейчас организаторами протестов.

Андрей Викторович, протесты в Белоруссии, начавшиеся там на фоне президентских выборов, не утихают уже который месяц. Что, на ваш взгляд, там происходит? Каковы корни массовых выступлений тех, кто не хочет признавать победу бессменного руководителя республики?

События в Белоруссии — это попытка госпереворота гибридного типа. Республика в данном случае является местом сборки для лучших практик и технологий «цветных» революций, которые были отработаны американцами в последние несколько лет в других странах. Общая схема организации этого процесса в Белоруссии напоминает киевский Майдан, но без самого Майдана. Применяется так называемая безмайданная технология, когда постоянно действующий лагерь протестующих не создается, и это делает менее уязвимым протестное движение, организованное по такому принципу.

Такой прием уникален именно для Белоруссии или же он может применяться либо уже применялся в других регионах мира?

Схема госпереворота — выдвижение Тихановской, ее признание за рубежом и так далее — один в один повторяет венесуэльский прецедент, ту технологию организации госпереворота, которая была там реализована американцами в 2019 году. Операция была настолько хороша и успешна, что, если бы не несколько досадных сбоев, Мадуро сейчас у власти уже не было бы. Схожесть есть и в том, что выдвижение Тихановской в качестве кандидата, который выступает за правду и справедливость, ее фактическая легитимизация на Западе — это тоже элементы «венесуэльского сценария».

В «белорусском варианте» вы видите еще какие-то заимствования из международного опыта последних лет?

Технологии координации протестных групп и управления ими в случае с Белоруссией полностью взяты по образцу Гонконга периода с 2019 по 2020 год, то есть до того момента, когда постоянно действующий лагерь протестующих «разогнал» коронавирус. Характерным тут является отсутствие политических лозунгов, когда выступают за лучшую жизнь и против того, что все уже достало, против повышения тарифов, цен и обнищания. Эти технологии впервые применялись в 2015 году, во время «электромайдана» в Армении.

Вы с соавтором разбираете несколько страновых кейсов. Это как раз Белоруссия, Венесуэла, Боливия, Гонконг. Есть какой-то объединяющий все эти случаи признак?

Есть один прием, который является стержневым элементом в нашем докладе, — это априорное непризнание легитимными выборов президента или парламента. Оппозиция за полгода, год или полтора до выборов заявляет о том, что результаты голосования не признает, потому что выборы, дескать, просто не могут быть организованы без фальсификаций, без того, чтобы к участию не допустили лидеров оппозиции, и без нарушений со стороны кандидата от действующей власти. Эти вещи выдвигаются в качестве постулата, идеологемы, которая не требует доказательств, потому что опирается не на аргументы, а на эмоции.

Во всех случаях, которые мы разбираем, сигналом к началу массовых протестных выступлений служило непризнание оппозицией результатов выборов. В той же Боливии такие заявления делались оппозицией, в рядах которой очень много неонацистских элементов. Там говорили о том, что выборы не будут легитимными, потому что Моралес не имеет права идти на очередной срок. В Белоруссии заявляли о том, что выборы не будут легитимными из-за массовых фальсификаций и недопуска кандидатов от оппозиции. В Венесуэле также присутствовали и обвинения в фальсификациях со стороны чавистов, и заявления о том, что Мадуро не имеет права выдвигать свою кандидатуру. Во всех этих сюжетах оппозиция делает превентивные заявления о том, что как бы выборы ни проходили, даже если они будут проходить честно и с формальным соблюдением закона, они их все равно не признают.

На ваш взгляд, к России подобный подход тоже может быть применен?

Сейчас в России начинает разворачиваться то же самое. Навальный и не он один говорят о том, что думские выборы 2021 года по определению легитимными не будут, не объясняя почему. Этот прием очень опасен: если многократно говорить о том, что выборы окажутся нелегитимными, у многих в голове эта мысль обязательно останется. На это и расчет.

Если в случае с Боливией вариант смены власти сработал и Эво Моралес скоропостижно оказался в Мексике, то в Венесуэле схема дала сбой. Почему так произошло?

Оперативная комбинация с Гуайдо была совершенно гениальным изобретением американских политтехнологов, она не должна была дать осечки и была просчитана до деталей. Собственно, там эта схема не провалилась, она была поставлена на паузу. Есть механизмы, которые позволяют держать все чавистское руководство на крючке и манипулировать им: у них же у всех зарубежные активы очень большие, которые могут быть арестованы американскими силовиками. Вполне возможно, что, когда американцы разберутся со своими проблемами, связанными с президентскими выборами и прочей чехардой, они вернутся к венесуэльскому вопросу и «сковырнут» чавистов, тем более что Мадуро на переговорах в Осло, а затем и на Барбадосе согласился на передачу власти, хоть потом и «взбрыкнул».

Насколько современные «цветные» технологии переворотов опасны для ведущих государств мира?

Очень опасны, ведь они бьют по самым уязвимым точкам правящих элит. Если у этих элит есть активы за рубежом, то они на крючке. Что делают организаторы переворотов? Берут такие активы под свой контроль. У того же Мадуро и у его окружения активы на кого только ни записаны — на жен, родственников жен, любовниц, мужей любовниц, едва ли не котов любовниц. Когда отбирают то, что «нажито непосильным трудом», то это создает предмет для торга и после этого всегда начинается какое-то движение.

Какие инструменты есть на вооружении у государственных структур, чтобы купировать срежиссированные протестные активности, направленные на смещение власти?

Технологиям, по которым организуются массовые протесты, на начальном этапе раскачки можно противостоять, если их перехватывать до того, как они сформировали протестное движение и оно не стало массовым. Как только появляется толпа, с этим уже бесполезно бороться, получается самонарастающий процесс. Его можно либо силой подавить и разогнать, но это будет связано с большим количеством жертв, либо попытаться переждать, но это не лучший вариант. Конечно, у власти есть силовые структуры, но для огромной страны, если заполыхает одновременно в разных местах, то армии, полиции и Нацгвардии просто не хватит. Печать