СПЧ предложил уточнить понятие политической деятельности НКО

В президентском Совете по правам человека (СПЧ) готовят новые формулировки, уточняющие понятие политической деятельности некоммерческих организаций (НКО), которую сейчас, по мнению ряда юристов, «вольно» трактует Минюст. Из-за этого в реестре иноагентов рискуют оказаться, например, многие экологические, благотворительные и научные организации за публичное обсуждение профильных законопроектов. Чтобы избежать этого, правозащитники из СПЧ предлагают ввести «чек-листы», сверяясь с которыми НКО сами поймут, ведут ли они политическую деятельность. В Минюсте напоминают, что для попадания в реестр иноагентов НКО должна получать иностранное финансирование. В СПЧ считают, что законодатель должен определить пороговую сумму такого финансирования.

В СПЧ готовятся представить перечень новых критериев (формулировок), определяющих понятие «политическая деятельность» НКО. Сначала их обсудят с Минэкономики (ведомство сотрудничает с благотворительными фондами) и направят в Минюст. Законодателей с новыми критериями познакомят, как только соберется новый состав Госдумы, а в декабре об их реакции доложат президенту. Об этом, как выяснил “Ъ”, шла речь на заседании комиссии СПЧ по развитию НКО 22 июля. Глава комиссии Светлана Маковецкая заявила “Ъ”, что Минюст «вольно и расширительно» трактует понятие политической деятельности НКО и на основании этого вносит НКО в реестр иноагентов:

Около 20% НКО, плотно сотрудничающих с госорганами, не понимают, ведут они политическую деятельность или нет, угрожает ли им попадание в реестр, считается ли политической деятельностью участие в круглых столах министерств».

Сейчас на сайте Минюста значатся 210,3 тыс. НКО (в их числе общественные объединения, религиозные и политические организации). Понятие политической деятельности НКО было сформулировано еще в 2016 году. Согласно ст. 6 ФЗ «О некоммерческих организациях», политической деятельностью считаются «участие в организации и проведении публичных мероприятий» (митинги, демонстрации, шествия, пикетирования, дискуссии и дебаты); «участие в деятельности, направленной на получение определенного результата на выборах»; «публичные обращения к государственным органам» (и их должностным лицам в том числе с требованием изменить законодательство); «распространение мнений» о решениях власти; проведение опросов и социологических исследований; «финансирование указанной деятельности» и вовлечение в нее несовершеннолетних. К политической деятельности, следует из закона, «не относятся деятельность в области науки, культуры, искусства, здравоохранения», соцподдержки, защиты материнства, детства, охраны природы, а также благотворительность.

Руководитель программы по особо охраняемым природным территориям «Гринписа России» Михаил Крейндлин напомнил “Ъ”, что ряд экологических НКО все же были внесены в реестр иноагентов: «Это как раз означает, что нынешние формулировки недостаточно четкие и закон приводит к давлению на деятельность организаций». «Из-за пробелов в законодательстве об иноагентах фактически каждая российская НКО рискует оказаться в этом реестре: любое ее участие в общественных советах, совещательных органах, любое публичное заявление может быть расценено как политическая деятельность,— отмечает Кира Смирнова, исполнительный директор ассоциации социально ориентированных НКО «Благотворительное собрание "Все вместе"» (объединяет благотворительные и волонтерские организации).— У многих НКО по роду их занятий возникает необходимость комментировать те или иные законодательные новации».

«В реестр НКО-иноагентов включаются то общества защиты птиц, то организации, выступающие против насилия, то научные организации наподобие Центра независимых социологических исследований (АНО ЦНСИ, внесена Минюстом в реестр иноагентов.— “Ъ”),— говорит госпожа Маковецкая.— НКО спрашивают: "Мы входим в общественный совет при Минтруде, это уже считается политической деятельностью? А если госорган зовет нас выступить на круглом столе?" Им говорят: "Нет, видно, что вы хорошие, не беспокойтесь". Но потом иноагентами признают центр "Насилию.нет" или фонд "Гуманитарное действие" (в декабре 2020 года.— “Ъ”), а затем Институт права и публичной политики (в июле 2021 года.— “Ъ”), и становится ясно, что нужно уточнять формулировки закона».

Сейчас в списке НКО-иноагентов 77 организаций. В Минюсте напоминают, что организация может быть включена в него, только если в ее деятельности будет обнаружено «одновременно наличие двух признаков — финансирование из иностранных источников и участие в политической деятельности на территории РФ». Во время дискуссии в СПЧ предлагалось, в частности, законодательно обозначить пороговое значение иностранного финансирования, превышение которого означало бы для организации внесение в реестр Минюста, рассказала “Ъ” ответственный секретарь Правозащитного совета Санкт-Петербурга Наталия Евдокимова. По ее мнению, это в первую очередь обезопасило бы благотворительные фонды. «Они могут попросить чиновников починить качели и получить рубль из иностранных денег — и все, они иноагенты, которые ведут политическую деятельность, получают заграничные средства. Нелепо. Сейчас прописаны только формальные признаки политической деятельности, под которые могут попасть все кто угодно»,— говорит она.

Глава СПЧ Валерий Фадеев, хотя и одобряет инициативу коллег по уточнению законодательных терминов, указывает, что «чеканных формулировок будет добиться крайне сложно».

«Должна сложиться судебная практика, и в случае перегибов мы с коллегами и представителями НКО должны организовать их широкое обсуждение, чтобы в дальнейшем избегать подобного»,— говорит он. Светлана Маковецкая видит выход в создании чек-листов по аналогии с теми, что существуют на площадке Роспотребнадзора — это списки контрольных вопросов, отвечая на которые предприниматели понимают, пройдут ли они предстоящую проверку ведомства. Идею пилотных чек-листов обсудят с представителями Минэкономики и благотворительных организаций на предстоящей неделе, пояснила госпожа Маковецкая. Печать