Коронавирусные протесты: ждет ли Россию «жаркое» лето?

Николай Пономарев – о том, приведет ли эпидемия COVID-19 к росту протестного движения.

«Коронавирусные» протесты во Владикавказе и на Чаяндинском месторождении в Якутии, «онлайн-митинги» в Яндексе, а также локальные акции, такие как перекрытие дорог жителями рязанского села Заокское, ставят перед экспертным сообществом вопрос: не приведет ли эпидемия COVID-19 к росту протестного движения?

Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев считает, что протестный потенциал в обществе генерируют не столько сами меры по борьбе с эпидемией, сколько их влияние на экономику, включая отложенный эффект.

Нет единства мнений и в отношении того, что в большей степени движет протестующими – реальный негатив или стремление «словить хайп»?

Факты убеждают скорее в том, что волна массовых протестов может «накрыть» РФ летом 2020 года. И протестный потенциал в обществе генерируют не столько сами меры по борьбе с эпидемией, сколько их влияние на экономику, включая отложенный эффект.

Экономические корни протестных настроений

«Приостановка» экономики дорого обойдется россиянам. По разным прогнозам, численность только официально зарегистрированных безработных к концу 2020 года может вырасти до 5-15,5 млн. человек. «Оптимистические» прогнозы в данном случае предполагают минимизацию увольнений за счет сокращения размеров зарплат, отказа от практики премирования и т.д.

Согласно данным Левада-центра, в апреле 2020 года 20% участников всероссийского опроса были отправлены в неоплачиваемый отпуск, переведены на сокращенный график работы с уменьшением зарплаты либо уволены.

Исследование «ИнФОМ», проведенное по заказу ЦБ РФ 2-10 апреля, выявило снижение доходов у 35% респондентов: у 19% – в незначительных масштабах, у 16% – существенным образом.

По данным НАФИ на конец апреля, за время действия режима повышенной готовности 34% предпринимателей отправили сотрудников в неоплачиваемый отпуск, 18% пошли на сокращение численности персонала, 32% - на снижение зарплат, 21% – на отказ от средств мотивации, таких как социальный пакет, премии и бонусы.

В ходе проведенного 4–5 апреля опроса Института государственного и муниципального управления НИУ ВШЭ, лишь 22% респондентов заявили об отсутствии снижения дохода, 32% опрошенных сообщили о значительном его сокращении, а 24% – об исчезновении источника заработка.

В рамках опроса, проведенного 9 – 10 апреля компанией Online Market Intelligence (OMI) и Центром социального проектирования «Платформа», 49% респондентов признались в существенном сокращении доходов своей семьи.

29 апреля стали известны результаты исследования компании Wanta Group. В ходе организованного ею опроса о снижении своих доходов заявили 43% респондентов.

Запущенные государством программы поддержки бизнеса и граждан недоступны для россиян, занятых в «теневом секторе». Численность последних на 2019 год составляла, по разным оценкам, от 15,3 млн. (данные Росстата) до 25 млн. человек (оценка Института общественных наук РАНХиГС). В не лучшем положении оказались и фрилансеры, самозанятые, люди, которых наниматель вынудил оформить ИП, граждане, ставшие безработными до 1 марта 2020 года или работавшие на основании договора гражданско-правового характера или авторского договора.

Массовое банкротство частных предприятий может отразиться и на положении бюджетников. По оценке экпертов Национального рейтингового агентства, в результате массового разорения предпринимателей объем получаемых государством налогов, страховых взносов и сборов может сократиться на 4,2 трлн. рублей. И уже сейчас мы наблюдаем рост спроса на услуги специалистов, занимающихся разработкой схем снижения фискальной нагрузки, в том числе – по зарплатным налогам.

Основная масса жертв кризиса будет сформирована не только за счет малоимущих граждан. Ряды недовольных действиями власти будут активно пополнять представители среднего класса (в том числе – бывшие) и предприниматели.

По данным компании «Эвотор», «на карантин» в конце марта – начале апреля 2020 года закрылось 40% торговых точек в России. По итогам опроса владельцев и управляющих малых и средних предприятий, проведенного аппаратом бизнес-омбудсмена Бориса Титова, было установлено, что свыше 56% респондентов остановили работу своих компаний, 63% опрошенных сообщили о падении спроса в пределах от 50% и более. Около трети участников опроса заявили о снижении спроса до уровня менее 10% от «докоронавирусных» показателей, 56% бизнесменов назвали отсутствие средств на выдачу зарплаты сотрудникам и сопутствующие налоги в качестве своей главной проблемы.

Согласно информации Центробанка РФ, за период 10-16 апреля более 50% компаний столкнулись с сокращением или отменой заказов. Удельная доля компаний, не нуждающихся в поддержке государства, уменьшилась до 15%.

Исследования Сбербанка показали масштабное сокращение потребительского спроса: в начале апреля он сократился на 21,6% по сравнению с сопоставимым периодом 2019 года, в конце месяца – на 16,5%. В сфере услуг за прошедший месяц падение спроса составило 50,5%, в сегменте розничного товарооборота – 10,2%.

По оценке Национального рейтингового агентства, в результате реализации противоэпидемических мер только особо пострадавшие отрасли экономики могут понести ущерб в размере почти 18 трлн. рублей.

Многие фирмы не смогут продолжить свою работу после начала отмены мер самоизоляции, либо закроются в первые «посткарантинные» месяцы. По оценке председателя фонда «Сколково» Аркадия Дворковича, наиболее тяжелыми месяцами для предпринимателей станут даже не апрель – май, а июнь – июль. Падение спроса в результате снижения платежеспособности потребителей, необходимость изыскивать средства для погашения накопившихся задолженностей, истощение финансовых ресурсов, сравнительно низкая доступность кредитов, высокая вероятность наложения штрафов за нарушение «карантинных» правил – вот далеко не полный перечень проблем, с которыми придется столкнуться бизнесменам в начале и середине лета.

Проведенное в апреле исследование Delivery Club и Data Insight показало, что 28% рестораторов и операторов общепита закроют свой бизнес, если режим повышенной готовности продлится более одного месяца, и свыше 40% уйдут с рынка в случае продления режима самоизоляции до лета.

Не менее печальны перспективы туристической отрасли, пассажирского авиасообщения, фитнес-индустрии, салонов красоты, частных образовательных учреждений, отельеров, представителей сферы развлечений, компаний, занимающихся розничными продажами одежды, обуви, ювелирных изделий. Большой урон понесла система локального транспорта и такси, инфраструктура парковок и гаражей. В течение апреля в 2 раза сократился спрос на медицинские и ремонтные услуги, товары для красоты и здоровья, цветы и подарки. Серьезным образом «просели» продажи компьютеров и программного обеспечения, мебели и предметов интерьера. Значимо пострадали автосервисы.

Многим бизнесменам, работающим в этих сферах, уже в ближайшие месяцы придется закрыть свои предприятия. И это вряд ли будет способствовать росту симпатий с их стороны к государству. Которое, как считают многие предприниматели, бросило их в период кризиса либо не оказало должной поддержки.

Проведенный Торгово-промышленной палатой РФ опрос показал, что свыше 50% бизнесменов не могут воспользоваться действующими программами господдержки. Которые, в свою очередь, большинство объединений бизнесменов, аналитических центров и частных экспертов оценивают как недостаточные.

Мы уже можем наблюдать снижение уровня поддержки властей гражданами. Начиная с 5 апреля, рейтинги одобрения деятельности президента и доверия к первому лицу, согласно данным социологических агентств, последовательно снижаются. Так, ФОМ фиксирует падение рейтинга одобрения за три недели на 5% и доверия – на 6%. Вполне ожидаемо, что по мере углубления социально-экономического кризиса уровень поддержки властей будет лишь снижаться.

Два полюса недовольства

Росту протестных настроений могут способствовать накопление недовольства среди двух групп населения, принципиально по-разному воспринимающих эпидемию.

Во-первых, вполне очевидны претензии со стороны COVID-диссидентов и граждан, считающих, что власти преувеличивают угрозу коронавируса.

Увеличению их влияния способствует такой фактор, как относительно небольшое количество граждан, умерших в результате эпидемии. По данным на 4 мая, в России было выявлено около 135 тыс. случаев заражения коронавирусом. 16,6 тыс. заболевших выздоровели и 1280 человек умерли. Статистически число жертв эпидемии, к счастью, относительно невелико. Для сравнения, в ходе ДТП в 2019 году в РФ погибло около 17 тыс. человек. В 2018 года от болезней системы кровообращения умерли почти 842 тыс. россиян, от новообразований (рака) – около 289 тыс., от болезней нервной системы - свыше 110 тыс., от болезней пищеварения – 93 тыс., от сахарного диабета – более 40 тыс., от болезней, вызванных ВИЧ, или психических расстройств – по 20,6 тыс., от гипертонической болезни – 16,2 тыс., от туберкулеза – 8,6 тыс. В силу чисто статистических закономерностей смертность от COVID-19 осталась бы незаметной для большинства россиян, если бы не повышенное внимание СМИ к данной теме. Именно с этим фактором во многом связан феномен COVID-диссидентов.

У представителей власти есть возможность бороться с недооценкой опасности коронавируса: сравнительно низкий уровень смертности увязывается с введением режима самоизоляции. Однако попытки убедить граждан в том, что в случае отказа от «карантикул» количество умерших исчислялось бы десятками и сотнями тысяч, объективно ограничено. Благодаря усилиям COVID-диссидентов достаточно большому числу россиян известно, что Швеция и Белоруссия отказались от практики всеобщей самоизоляции, и это не повлекло за собой аномально высокого роста уровня смертности. Равным образом не привели к ощутимому в масштабах мегаполиса увеличению числа смертей печально знаменитые «апрельские шашлыки» и очереди у турникетов в московском метро.

Попытки «профилактического запугивания» граждан со стороны СМИ с течением времени дают обратный эффект. Преувеличение журналистами вполне реальной угрозы COVID-19 привели к позитивной отдаче, но лишь в краткосрочной перспективе. Завышенные негативные ожидания последствий от случаев массового нарушения правил самоизоляции в итоге способствовали как дискредитации многих медиа, так и росту числа COVID-диссидентов.

Не способствуют улучшению ситуации и заявления отдельных чиновников. Например, представители Роспотребнадзора озвучили предположение, что около половины жителей Петербурга могут быть бессимптомными носителями COVID-2019. Тем самым поставив под сомнение как сохранение режима самоизоляции в городе, так и официальные оценки его летальности.

По мере снижения численности заболевших и «привыкания» аудитории к алармистской риторике СМИ опасность эпидемии будет автоматически занижаться большинством обывателей. И в итоге именно эти люди первыми зададут представителями власти вопрос: ради чего вы лишили меня работы/жилья/бизнеса?

Во-вторых, даже люди, высоко оценивающие опасность коронавируса, испытывают недовольство действиями властей, преимущественно – чисто по экономическим причинам. Среди них пользуется большой популярностью идея введения режима чрезвычайной ситуации с сопутствующей компенсацией государством экономического ущерба для граждан и предпринимателей. При этом за скобками остается вопрос о технической возможности введения полноценного карантина, предписанного режимом ЧС, в рамках таких городов, как Москва и Санкт-Петербург.

В обоих случаях мы, скорее всего, будем наблюдать дальнейшее размывание надежд на государство. Переломить этот тренд сможет лишь оперативное принятие мер, достаточных для спасения бизнеса.

Бить или не бить? Или лучшая профилактика протестов

Роль катализаторов недовольства играют перегибы и злоупотребления полномочиями со стороны региональных властей и конкретных представителей МВД. Значение этого фактора нельзя недооценивать, в особенности – в период «майских праздников». В настоящее время мы наблюдаем почти повсеместное нарушение россиянами правил самоизоляции, связанное во многом с улучшением погоды. Прогулки, предпринятые вопреки требованиям и рекомендациям властей, играют роль клапана для выпуска накопившегося «социального пара». Отсутствие жесткой реакции со стороны властей на игнорирование запретов, может способствовать некоторому «успокоению» масс. Решительные попытки привлечь нарушителей к ответственности, наверняка приведут к росту недовольства и будут способствовать дальнейшей демонизации и дегуманизации правоохранителей.

На данный момент переход недовольных от критики власти к активным действиям сохраняют наличие у государства солидного силового ресурса, партикуляризация общества, слабость или пассивность оппозиционных структур, отсутствие у их лидеров реальных претензий на власть и наличие временного лага между текущим моментом и пиком ожидаемого экономического кризиса. Потенциальным протестующим пока есть что терять, они слабо связаны между собой и убеждены в силе государства. Однако массовое банкротство предприятий в достаточно короткие сроки может изменить ситуацию. И в этот момент грамотно действующие популисты легко могут добиться замены экономических требований на политические лозунги.

Обсуждается возможность того, что опыт митинга во Владикавказе мог бы стать сдерживающим фактором для потенциальных участников протестов. После протестных акций 20 апреля численность заболевших коронавирусом в республике увеличилась со 145 до 1160 человек (к 5 мая). Однако психологическое воздействие этого фактора сглаживают прочие данные статистики. На 20 апреля в республике было вылечено от COVID-19 8 человек, к 5 мая – уже 158. При этом количество умерших выросло с 2 до 7. Для сравнения, в январе – ноябре 2019 года в республике ежедневно умирали 18 человек. Отсутствие значительного роста смертности, как это ни парадоксально, сыграет скорее на руку противникам жесткого соблюдения самоизоляции. Отсылки к ограниченной вместительности больниц, в свою очередь, станут поводом для критики политики оптимизации, проводимой властями в последние годы в области здравоохранения.

Лекарством от «протестной болезни» может стать лишь оперативный перезапуск экономики. Однако власти медлят, очевидно, желая сохранить как можно больший объем средств для оказания бизнесу помощи уже в летний период. Однако остается вопрос, не потребуется ли больному к тому моменту реаниматолог вместо терапевта? Печать