Социология ноября, или Читаем между строк

Ноябрьские праздники, нынешние и бывшие, согласно опросу фонда «Общественное мнение», воспринимается россиянам, чаще всего, как дополнительный выходной. День народного единства более половины респондентом посчитали необходимым для страны. Четверть из них уверены, что такой праздник сплачивает людей, среди других ответов был и такой - «этот праздник — вместо 7ноября». Причем о дне Октябрьской революции, по мнению социологов, немало россиян вспоминает тепло. Более того растут симпатии к событиям того времени.

Такая ностальгия может свидетельствовать о росте недовольства в обществе, считает бизнес-консультант, эксперт Центра ПРИСП Максим Шанин.

В связи с 7 ноября писали тут об очередном опросе общественного мнения по поводу отношения к октябрьской революции. Комментаторы с удовлетворением отмечали, что процент оценивающих те события положительно растёт, а негативных оценок, напротив, становится меньше. И это устойчивая тенденция, фиксируемая на протяжении довольно долгого времени. Интересно, правда, что на этом же длинном промежутке неизменно снижается процент опрошенных, помнящих, когда же, собственно, революция произошла. Но бравых экспертов это не смущает, они твёрдым голосом говорят о росте левых настроений в обществе и оценивают это в целом благожелательно.

Мне кажется, что результаты подобных опросов не стоит проецировать на сегодняшний день без предварительной обработки. Люди пользуются образами советского прошлого в первую очередь по той причине, что никаких других за прошедшие десятилетия так и не сформировалось. Поговорить об актуальных проблемах России живым современным политическим языком нет никакой возможности, и это не недоразумение, а сознательно проводимая политика. Точнее, её проекция в такую, казалось бы, немного отвлечённую область символов и образов.

Меня бы в этой связи результаты вышеупомянутого опроса, скорее, насторожили. Получается, что на сегодняшний день более половины респондентов спокойно и даже положительно относятся к идее смены власти на улице. И число их растёт, невзирая на всепроникающую пропаганду всяческой стабильности. В её специфически отечественном понимании. Такой вывод тоже, конечно, можно провести по ведомству роста левых настроений, однако выглядит ли подобная картина столь же безобидно, как просто оценки давно прошедших событий? И почему комментаторам не приходят в голову столь очевидные соображения? Что заставляет их ограничиваться самыми плоскими формулировками, раз уж они взяли на себя смелость высказывать суждения относительно свежих социологических данных? И ведь это отнюдь не единственный пример примитивной, если не сказать больше, интерпретации подобной информации.

Недавно был интересный опрос на тему, чего именно недостаёт жителям в местах их проживания. Спрашивали и городских, и сельских, причём города были разбиты на группы по количеству населения. В потоке последовавших умных речей, затрагивавших различные аспекты теоретической и практической урбанистики, комментаторы умудрились совершенно упустить из виду то нехитрое и бросающееся в глаза обстоятельство, что основная масса негатива исходит от жителей крупных городов, исключая столицы. Там формируется максимальный запрос на перемены и могут, соответственно, быстро возникнуть и развиться очаги недовольства.

Или, помню, летом ещё анализировали кредитную нагрузку на жителей различных регионов. Вышло, что бедные столицы, и без того максимально пострадавшие от кризиса из-за вируса, продолжают платить больше всех и имеют наиболее высокий размер долга на душу населения. И опять никто не обратил внимания на то, что жители многих регионов, имея уровень задолженности, скажем, вдвое ниже московского, ежемесячных платежей вносят при этом, например, всего на 40% меньше. Что говорит о совершенно запредельных условиях кредитования на местах и, с учётом разницы в доходах, заставляет совершенно иначе посмотреть на то, кто же на самом деле в первую очередь находится под долговым прессом.

Все эти показатели, включая и данные опроса, с которого мы начали разговор, на мой взгляд, не требовали особенной проницательности и специальной подготовки от комментаторов, дабы быть замеченными. Напротив, цифры разве что не заходились криком, стоя в колонках своих таблиц. И подобного рода заметки про статистику и работу с ней я, поверьте, могу делать едва ли не еженедельно. Благо всяческих опросов и аналитики сейчас хватает. Может быть, наблюдатели только на публике помалкивают или же строят из себя откровенно недалёких людей? А потом идут тайком в секретные подземные лаборатории и там-то выкладывают кому надо всю правду? Вряд ли. Кто надо, надеюсь, располагает здесь своими возможностями. Однако и смотрит на те же самые данные исключительно под углом своих интересов, как бы мы к этому ни относились.

Пусть так. Но ведь от независимых экспертов такая ситуация требует лишь дополнительного профессионализма, ответственности, когда-то и смелости. От них зависит и то, какую информацию получит общество, и то, какая атмосфера будет создана вокруг той или иной проблемы. В том числе и для власти. То есть всё то, чего эти люди то ли не хотят, то ли не могут делать. Что мы и постарались показать выше лишь на одном маленьком примере. Потому что деятельность экспертного сообщества многогранна и, конечно, не ограничивается лишь работой с различными видами данных.

А если вернуться к исходному опросу в связи с очередной годовщиной революции, то напрашивается вывод о том, что гражданскую войну в России пора бы заканчивать. К общему благу. И здесь, конечно, ход на стороне власти. А то по поводу любого Урицкого начинается такая истерика пополам с грозным молчанием, будто наверху сплошь его родственники.

Ну а если не проводить дешифровку поступающей социологической информации, освобождая её от ложных наслоений, невозможно будет сделать сколько-нибудь достоверных выводов о сегодняшнем состоянии общества. А это необходимо всем, даже тем, кто уверен, что ничего и никогда не изменится. Печать