Либеральный патриотизм: вопреки самим либералам?

Николай Пономарев - о возможности трансформации либерального лагеря, его идеологии и политических практик.

По мнению Константина Калачева, либерализм в России может превратиться в идеологию широких народных масс. Однако для этого необходимо создать точку сборки, в рамках которой идея свободы сочеталась бы с ценностью любви к родине, а их сочетание положить в основу долгосрочного видения будущего страны.

Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев вступает в полемику о возможности трансформации либерального лагеря, его идеологии и политических практик.

Либерализм: три барьера для реформирования

Отдельные составляющие либерализма, безусловно, вызывают симпатию у самых широких слоев населения России. Однако в комплексном виде данная идеология вызывает отторжение у львиной доли наших сограждан. Перечислим лишь ряд основных моментов, провоцирующих у россиян неприязнь к либерализму.

Первым барьером для распространения либерализма в широких массах является наличие среди соответствующего сегмента оппозиции большого числа радикалов, которых Константин Калачев обозначил как «демшизу». И в данном случае речь идет не о низовых активистах, а о лидерах общественного мнения, обладающих узнаваемостью на федеральном уровне. Юлия Латынина призывает сограждан отказаться от принципа «один человек – один голос», Илья Варламов эпатирует публику заявлениями типа «вертел я ваши профсоюзы» и «профсоюзы я не потерплю», Ксения Собчак именует Россию «страной генетического отребья». Максим Кац ныне поднимает на щит наследие Валерии Ильиничны Новодворской. Покойная, напомню, назвала Шамиля Басаева «образца 1995 г.» настоящим Робин Гудом. Каким образом у нее в голове образ благородного разбойника мог сочетаться с захватом в заложники женщин и детей в городской больнице Буденовска (с последующим их использованием в качестве живого щита), остается загадкой.

Пока такие люди формируют лицо либерального крыла оппозиции, у него просто нет будущего. Но каким образом, условно, «здоровые силы» внутри оппозиции могут «зачистить» их? «Демшиза» обладает значительными ресурсами, и потому попытки напрямую объявить ей войну чреваты серьезными последствиями.

Вторым барьером на пути к превращению либерализма в идеологию, объединяющую любовь к свободе с патриотизмом и концептом справедливости, является потребность в отрицании собственного «священного мифа основания» в виде «культа 90-х». Для подавляющего большинства современников фигуры Ельцина и Гайдара, как и проведенные ими реформы (вкупе с дефолтом 1998 г.) запомнятся как синонимы слов «катастрофа», «бедность», «сепаратизм», «ОПГ» и т.д. И дети людей, по мановению руки Бориса Николаевича и Егора Тимуровича обратившиеся в нищих, также ничего не забыли. Как и, например, гневные филиппики (тогда еще) вице-премьера Бориса Немцова в адрес бастующих шахтеров, перекрывавших трассы из-за задержек зарплаты.

Третьим препятствием на пути к превращению либерализма в «идеологию большинства» служит его экономическая составляющая. Бизнесу нужны дешевые кредиты и защита от иностранной конкуренции, а также помощь государства в деле развития высокотехнологичных отраслей и продвижения своей продукции на зарубежные рынки. Широкие массы заинтересованы в отказе государства от политики оптимизации медицины и образования, их пугает политика пространственного развития, «завязанная» на расширение мегаполисов на фоне постепенного вымирания малых городов и деревень. Про восприятие либерального подхода к урегулированию трудовых отношений лучше умолчать.

Фактически для того, чтобы либерализм превратился в идеологию, интегрирующую широкие массы россиян, необходимо выполнение трех условий. Во-первых, внутри соответствующего крыла оппозиции должен появиться новый лидер, не связанный с эпохой 1980 – 1990 гг., который сумеет выдавить всех конкурентов с поля большой политики и обретет возможность единолично диктовать смыслы целевой аудитории. Во-вторых, он должен будет символически порвать с наследием предшественников, отрекшись от либералов ельцинского периода и тем самым избавив себя и своих сторонников от «каиновой печати» 90-х гг. В-третьих, ему будет необходимо радикально пересмотреть подходы к развитию экономики, учитывая, с одной стороны, заинтересованность бизнеса в поддержке со стороны государства, а с другой – угрожающе высокий уровень неравенства в обществе и запрос на социальную справедливость со стороны рядовых граждан.

Однако возникает вопрос: как все это воспримут либеральные фундаменталисты? Т.е. ядерный электорат нынешних либералов. И насколько обновленная идеология либералов будет соответствовать своей классической версии?

Данный подход подразумевает, что потенциальный лидер «новых либералов» должен будет совершить два «прыжка веры»: первый – начав войну на выживание с прочими либеральными ЛОМами, второй – реформировав «символ веры» идеологических фундаменталистов.

Образ будущего: камо грядеши, господа?

Константин Калачев предлагает выстраивать образ будущего, отталкиваясь от личных ожиданий и устремлений «среднестатистического россиянина». С этим тезисом сложно (точнее – невозможно) спорить. Образ будущего превращается в реальный инструмент воздействия на сознание и поведение людей лишь в одном случае: если миссия, вокруг которой он выстроен, сопряжена с решением насущных проблем обывателя.

Однако возникает вопрос: по какому пути новые мессии намерены вести «свой народ» в землю обетованную? Именно ответ на него определяет реакцию аудитории на соответствующий образ будущего.

Все без исключения политические силы, включая действующую власть, щедро раздают гражданам разнообразные обещания, в целом ориентированные на типичного микросоциала. Людей уверяют в том, что партия или кандидат обеспечат им безбедное будущее: высокооплачиваемую работу, дорогую машину, квартиру с приличным ремонтом, детсад, школу и секцию для ребенка и т.д. Однако эти увещевания так и не сформировали в сознании широких масс образ будущего. Одних лишь обещаний в стиле «у каждого будут квартира, машина и возможность отдохнуть в Таиланде» недостаточно для того, чтобы построить образ будущего.

Необходимо указать пути и методы достижения цели, которые, с одной стороны, отличались бы от действующей модели развития, представляя альтернативу ей, а с другой – обладали хотя бы минимальной реалистичностью. Нужно обозначить препятствия на этом пути и способы, при помощи которых вы планируете их преодолеть. И это не потребует от заинтересованных лиц создания толстой программы движения, как и долгой работы по ее продвижению. «Мир – народам, фабрики – рабочим, землю – крестьянам» – большевики в свое время сумели сформировать образ будущего у многомиллионных масс при помощи всего трех фраз.

Проблема заключается в том, что в случае России в рамках «методологического» подхода либерализм крайне сложно позиционировать. Его традиционные достоинства и ресурсы развития были хорошо обыграны политиками в 1980-х – 1990-х гг. Однако расхождения между созданной ими системой образов и реалиями жизни в постсоветской России оставили у большинства граждан РФ горькое послевкусие и твердую убежденность в том, что в словаре синонимов статью «либеральная реформа» нужно иллюстрировать при помощи фотографии выжженой атомным огнем Хиросимы.

Таким образом, для конструирования образа будущего «нового либерализма» в России необходимо разработать оргигинальный подход к позиционированию и проведению либеральным реформам, который не перекликался бы с негативным опытом 1990-х гг. А это означает необходимость отправить «на свалку истории» целый ряд принципов выстраивания социально-экономической политики, присущих либерализму.

…и вдруг нам становится страшно что-то менять».

У приведенных выше рассуждений любой вдумчивый читатель может найти слабое место. Созданию образа будущего любой политической силой предшествует появление у нее соответствующего стремления. Чтобы сформировать образ будущего, нужно сначала искренне пожелать вырваться из «вечного настоящего».

Константин Калачев справедливо отметил: «У нас власть и оппозиция – это две стороны одной медали, это одно и то же. У одних есть желание получать властную ренту, у других – протестную ренту, чтобы жить в соответствии со своими ожиданиями». И эта оценка находит свое логическое продолжение в другом тезисе эксперта. Комментируя шансы противников действующей власти на успех в ходе электоральной гонки, политтехнолог четко сформулировал условия победы для оппозиционеров: они должны проявить готовность бороться за власть. Не за мандаты, а за власть. На основании этого можно вынести печальный диагноз для оппозиции. Ее лидеров устраивает их положение. Они – оппозиция Его Величества, и не собираются лишать себя комфорта, связанного с вечным пребыванием в этом статусе. «Не были мы на Таити, нас и здесь неплохо кормят» – таково политическое кредо большинства крупных оппозиционных политиков.

Проблема отсутствия образа будущего для оппозиционных политиков носит отнюдь не технологический или методический характер. Они, в массе своей, просто вросли в настоящее и сами не заинтересованы в реальных переменах. В любом варианте будущего, сущностно отличным от настоящего, им просто нет места.

Сходную картину мы наблюдаем, к слову, и в лагере действующей власти. Существующая система, пусть и не бесперебойно, но работала последние 20 лет. Крупномасштабные реформы могут дать новый толчок развития экономике и разрешить противоречия внутри политической сферы. Но только лишь в случае их удачи. Между тем, все лица, принимающие решения, хорошо помнят события «перестройки». Новые потрясения чреваты очередным глобальным переделом власти и экономических активов, не говоря уже о рисках для жизни их обладателей и членов их семей в ходе «новой Смуты».

Силы, которые потенциально могли бы формировать образ будущего, в принципе не заинтересованы в серьезных переменах. В отличие от широких масс, которые все больше ощущают на себе последствия длительного кризиса существующей социально-экономической модели. Накопление негативных явлений неизбежно приводит к росту популярности подхода «лучше кошмарный конец, чем кошмар без конца». И это формирует «окно возможностей» для сил, которые действуют вне официального поля политической борьбы. Именно они начинают предлагать людям свое видение будущего страны, что представляет собой куда большую опасность для стабильности существующей системы, чем «бессрочный протест» или иные акции оппозиции.

Чисто технически либерализм действительно может быть совмещен с идеями патриотизма или справедливости, чтобы затем стать основой для образа будущего России в восприятии широких масс населения. Однако это потребует полноценной структурной трансформации как самого либерального лагеря, так и его идеологии и политических практик. Что противоречит интересам и мировоззрению большинства лидеров либерального лагеря в России. Печать