Уволенные и отчисленные: демонизация власти «под ключ»

Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев разбирается в мотивации инициаторов увольнений и отчислений протестующих.

В рамках освещения в СМИ темы январских протестом наметился четкий тренд: журналисты все чаще концентрируют внимание на случаях увольнения участников несанкционированных акций с места работы или отчисления демонстрантов из образовательных учреждений. Наряду с возможным использованием санкций по отношению к задержанным несовершеннолетним и их родителям, условиями содержания «узников совести» (даже вполне лояльно настроенные по отношению к власти спикеры ведут речь об «оказании гуманитарной помощи» заключенным под стражу протестантам, а миграционный центр в Сахарово именуют «концлагерем») тема «кадровиков-карателей» превращается в один из главных инструментов, при помощи которого оппозиция решает задачу дегуманизации власти.

ОМОН как бонус к увольнению

Ситуацию наглядно иллюстрирует положение Александра Рябчука. Победитель городского этапа конкурса «Учитель года – 2020» был вынужден уйти как с основной работы, так и из частной школы, где он трудился по совместительству, после того как ему пояснили, что преподавать в дальнейшем он может только «при полном отказе от публичного изложения своей точки зрения». Вскоре после этого в квартире Рябчука был проведен обыск. Для проведения этого мероприятия правоохранители привлекли 8 сотрудников ОМОНа. Довершило картину то, что обыск проходил ранним утром на глазах у пятилетней дочери бывшего учителя.

Организаторы этого действа имеют полное право требовать у главы местного штаба Навального (если таковой существуют) бутылку премиального алкоголя: силовики совместно с бюрократами «под ключ» провели информационную операцию по демонизации представителей власти.

К сожалению, речь идет не о единичном эпизоде. Только в столице о политически мотивированных увольнениях журналистам сообщают сотрудники МЧС, Института имени Кобзона, ВШЭ и ансамбля «Березка».

В ряде случаев имело место увольнение накануне акций протеста. Так, учитель истории из Екатеринбурга Владимир Зыбин уволился еще до начала уличных беспорядков (согласно его словам – после получения «ультиматума» от администрации школы).

Руководство некоторых организаций расценило участие сотрудников в протестах как «аморальный поступок, несовместимый с продолжением данной работы». Примером в данном случае может служить Артем Назаров – преподаватель Института театрального искусства имени Иосифа Кобзона и лауреат XVII Национальной Российской премии «Овация».

Правовая сторона вопроса об увольнениях вызывает много вопросов. Например, Артем Назаров, как уже упоминалось выше, был уволен на основании п. 8 ч. 1 ст. 81 ТК РФ – за аморальный проступок, несовместимый с продолжением воспитательной работы. Однако Верховный Суд РФ ранее определил, что аморальным может считаться лишь проступок, противоречащий общепринятым нормам и правилам. В качестве иллюстративных примеров аморального поведения в судебной практике приводятся появление в общественных местах в нетрезвом состоянии, нецензурная брань, участие в драке, поведение, унижающее человеческое достоинство и т.д. Вопрос о том, можно ли считать аморальным поступков участие в несанкционированной акции, остается неурегулированным. Недоумение вызывает скорость, с которой было принято решение об увольнении Назарова. В соответствии с ч. 5 ст. 81 ТК РФ и п. 47 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 г. № 2, уволить сотрудника за аморальный проступок, совершенный не в связи с исполнением им трудовых обязанностей, можно не позднее 1 года со дня обнаружения проступка работодателем.

Отдельно следует отметить то, что факт увольнения в связи именно с аморальным проступком в обязательном порядке отображается в трудовой книжке. Что естественным образом вынуждает нас затронуть вопрос о принуждении работника к увольнению. Многие уволенные заявляют о том, что их якобы вынудили написать «заявление по собственному желанию» после профилактической беседы с руководством, в ходе которой перед педагогом обозначались перспективы увольнения «по статье» (об этом упоминал, в частности, Александр Рябчук). Вероятность этого нельзя назвать равной нулю. В прошлом, например, уже имели место конфликты между политически активными учителями и администрацией школ, связанные с увольнением преподавателей на спорных основаниях. В этом качестве могут выступить, например, неподтвержденный факт прогула или нарушение требований охраны труда, заведомо создавшее реальную угрозу несчастного случая. Например, летом 2020 г. имел место конфликт между председателем татарстанского отделения профсоюза «Альянс учителей» Раушана Валиуллина и руководством школы №24 города Набережные Челны. По словам Валиуллина, его якобы не уведомили об изменении графика работы, после чего обвинили в прогуле и сообщили о намерении уволить на этом основании.

Из «пушки» по «вышке»

В ряду наиболее громких увольнений отдельно необходимо выделить эпизод с расторжением договора с приглашенной преподавательницей ВШЭ Анной Велликок. Прежде «вышка» рассматривалась многими оппозиционерами едва ли не как «оплот либерализма в стане врага», символический гарант возможности диалога между властью и ее противниками. Теперь ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов вынужден публично жаловаться на информационные атаки на вуз со стороны оппозиционеров, включающие в себя угрозы, оскорбления и ультиматумы, по тональности не отличающиеся от выпадов радикалов с правого и левого фланга.

Увольнение Анны Велликок (наряду с малопонятной историей увольнения из ВШЭ другого преподавателя – сотрудника факультета экономических наук Максима Земцова) благодаря широкому резонансу превратилось в фактор радикализации либеральной оппозиции. В то время как польза от расторжения договора с ней остается неочевидной.

Произошедшее в особенности удивляет на фоне того, что в предшествующие годы администрация вуза продемонстрировала умение решать подобные конфликты кулуарно, без скандалов и «в рамках приличий». Достаточно вспомнить, например, об исчезновении из учебной программы курса Александра Кынева и закрытии студенческого ток-шоу «В точку! Персона».

Отчисленные и предупрежденные

В случае с отчислениями студентов были допущены еще более вопиющие ошибки. В Астрахани «юные революционеры» узнали о своем отчислении лишь из пабликов в соцсетях. В Санкт-Петербурге вузовские бюрократы, забыв о негативном опыте 2017 г. и наличии программ записи телефонных звонков. В результате на YouTube-канале «Молодежное Яблоко СПб» появилась аудиозапись беседы сотрудницы одного из вузов «северной столицы» с «бунтующим студентом».

«Политика нашего института – она однозначная. У нас было множество случаев, когда не только студентов, а преподавателей увольняли за высказывания оппозиционных взглядов …», – пояснили молодому «яблочнику». – «Хочу посоветовать вам из ваших социальных сетей удалить [оппозиционные посты], если вы намерены дальше учиться… Мы при президенте академия, мы поддерживаем политику президента. Политику оппозиционеров мы не поддерживаем и никак не можем этого делать… Вы подумайте серьезно. Это я мягко разговариваю, а дальше разговаривать так мягко не будут…»

Вода на мельницу оппозиции

Инициаторы увольнения и отчисления протестующих, очевидно, планировали за счет этого укрепить позиции действующей власти. Однако в итоге они добились прямо противоположного.

С одной стороны, был сформирован яркий антиобраз представителей «системы», наличие которого позволит вывести в дальнейшем на улицы еще больше людей.

С другой стороны, власти избавились от горстки своих противников в стенах бюджетных учреждений. Причем ни один из них не был неформальным лидером коллектива, способным полноценно определять настроения и поведение своих коллег. Все это поневоле оставляет ощущение несоразмерности масштабов угрозы и реакции на нее со стороны властей, понесенного ими ущерба и приобретенной выгоды. Печать