Елизавета: прощание с эпохой?

11 сентября траурный кортеж доставил гроб с телом Елизаветы II в Холирудский дворец в Эдинбурге. Новый этап траурных мероприятий закономерно спровоцировал очередной виток дискуссии вокруг наследия усопшей.

Ведущий научный сотрудник Финансового университета при Правительстве РФ Виктор Титов прокомментировал кончину Елизаветы II и дал оценку ее личности в истории с позиций символической политики.

Уход из жизни Елизаветы II – событие, вне всякого сомнения, заметное. Причем, в мировом масштабе. Хотя бы в силу того, что речь идет не столько о чистой политике, сколько об исторической символике – том самом «ощущении эпохи» или непрерывности, которая ушла на наших глазах. Эпохи, повторюсь, не геополитической и даже не исторической в подлинном смысле этого слова (70-лет на троне – конечно, феноменально, но на полновесный «геополитический век» или «время больших длительностей» уж точно не тянет), а символического отрезка – «большого» в своем физическом и ментальном измерении. Отсюда и все дискуссии по поводу того, «ушла» или «не ушла» на покой эпоха….

С точки зрения real politic – конечно, нет. Елизавета не была в центре мировых событий, не формировала политическую повестку дня – даже в собственной стране. Скорее царствование Ее Величества происходило на сломе и стыке эпох. Его начало, 1952-й – совпадает с финальными аккордами Британской империи. Его условная середина – рубеж 1980- 1990-х – с финалом Холодной войны и формированием западно-центричного мира, началом пресловутой «глобализации» с ее ценностями, рисками, противоречиями. А еще на весьма условную «елизаветинскую эпоху» выпали кризис «общества потребления», становление информационной цивилизации, студенческие, технологические и сексуальные революции, международный терроризм… В общем, много всего.

Подумать только, первым ее премьером из пятнадцати был Уинстон Черчилль. Величайший британец всех времен (да простит меня мифологический Шекспир) и один из двух-трех величайших политиков ХХ века. Тот самый, который, кстати, говорил про себя; «я дитя викторианской Англии» - вот вам и преемственность через века. Ее последним премьером из пятнадцати стала медийный «симулякр» и очевидная интеллектуальная посредственность Элизабет Трасс. Но «тандем» двух Елизавет во главе Британии оказался недолгим: его хватило всего на два дня…

Знаете, мне кажется, что, оценивая Елизавету с политико-исторической точки зрения, необходимо – и сейчас, и впредь – избегать крайностей.

Первая крайность, с которой мы часто сталкиваемся сегодня в России при упоминании Елизаветы и британской монархии в целом – конспирологическая, связанная с мифологией «тайной власти». Парадоксально, но даже в такой, весьма деформированной системе мнений, Елизавета может быть кем угодно: от вершителя судеб мира до «подставного лица», озвучивающего волю истинных хозяев жизни на планете Земля (кстати, кто они: Ротшильды? герцог Эдинбургский? «Глобалисты»?).

Что тут сказать: Ганноверы-Виндзоры, конечно, именно тот самый исторический феномен, который неизбежно и всегда будет объектом всяких там мифологизаций, и политических, и бытовых. Тысячи книг и сотни фильмов (причем, разного жанра, от детских сказок до эротических триллеров) – это как раз про них. А Елизавета, которая «похоронила» на своем «политическом веку» всех – от Сталина и Кеннеди до Ширака и Ельцина с Горбачевым, которая уже «рулила», когда Байден учился в начальных классах…

С временной точки зрения она – почти вечность на фоне всего и всех… Сколько там американских президентов сменилось с 1952 года? Четырнадцать, вроде бы. Из них восемь уже пребывают в лучшем измерении. Поэтому для конспирологов «англо-саксонского мира» Елизавета – персонаж просто бесценный…. Только вот, опять же: скромное место покойной в мировой политике преувеличивать не следует…

Вторая крайность – формализация. Вытекает она из буквального прочтения формулы: монарх «царствует, но не правит». И в этом смысле фигура Елизаветы II как бы распадается надвое. Вроде как есть (теперь уже была) Елизавета-институт, символ преемственности, незыблемости традиций и еще чего-то там… В общем, устойчивости социально-политической системы. Но в этой логике гарантом выступает как раз Институт со всеми его внутренними смыслами, сдержками и противовесами, «тайными советами». А личность монарха – глубоко вторична, они лишь его «олицетворяет», но никак не наполняет содержанием.

И, конечно, в этой формалистской системе есть Елизавета-человек. Строгая леди, а последние лет тридцать - уже эдакая бабушка «при исполнении»: сдержанная, лаконичная, лишенная избыточных эмоций, но, в общем-то, не злобная. Умеренно консервативная, разумеется, но без «загонов» и всяких там публичных манифестаций собственной деменции. И по долгу службы вынужденная, без особого энтузиазма, правда, уделять внимание гуманитарным вопросам.

Этот подход, на мой взгляд, тоже грешит упрощением. Ибо, если следовать ему до конца, то можно неизбежно упереться в глухую стену исторического фатализма: выходит, единственная заслуга покойной состоит лишь в том, что родилась она в нужное время и в нужном месте, в семье Георга VI, а не, например, тульского крестьянина Козьма Захудеева? Да и вообще, любой мог быть на ее месте, что ли? Причем, не обязательно человек, хоть корги, хоть маникен? Согласитесь, есть в таком взгляде на вещи что-то примитивное и откровенно из разряда психологического буллинга…

Воздерживаясь от этих полярных оценок и гипотез, не демонизируя, но и не стремясь нивелировать роль покойной королевы, отмечу лишь два небезынтересных момента.

Первый относится уже к прошлому тысячелетию, 1950-1960-м годам, когда канула в лету «историческая Британия». Надеюсь, мало кто будет отрицать, что Британская империя прошла этот свой распад, пусть и нелегко, но куда менее драматично, нежели все другие европейские «империи». Та же Португалия или Франция, например. Не говоря уже о монархии Габсбургов или обоих «рейхах». Возникло Содружество – организация не то чтобы монолитная и совсем не централизованная, но в международном плане жизнеспособная и на что-то влияющая (в отличии, кстати, от другого «содружества»). Каков личный вклад Елизаветы в то, что прощание с эпохой (здесь уже в полном геополитическом смысле этого слова) Pax Britanica было относительно плавным? Какова ее роль в этом, далеко не безболезненном, но уж точно и не самом кровавом и разрушительном геополитическом и ментальном «транзите»?

Для меня этот вопрос пока остается открытым. Наверно, в том, что все прошло именно так, как есть, в том числе, и ее заслуга. Подчеркну – «в том числе», а не «всецело» или даже «преимущественно». Сегодня очевидно лишь то, что стратегические решения разрабатывала и принимала явно не она. Но и «говорящей головой», чьей-то марионеткой и бутафорским персонажем она тоже явно не была.

Второй момент – из области политической психологии. Его суть в том, что Елизавета, на мой взгляд, весьма грамотно и, пожалуй, эффективно (по крайней мере, до начала ХХI века) выполняла важную политическую функцию психологического компенсатора: олицетворяла ту самую устойчивость-преемственность в мире революций, кризисов и прочих инноваций. Успешно и непрерывно презентовала британскому обществу традицию в хорошем смысле этого слова - без навязчивости, излишнего пафоса и претензии на тотальность. Но и без погони «за трендом» и стремления всеми силами вписаться в меняющуюся реальность. И не ее вина, а скорее, системная проблема всей британской монархии, что, начиная с 1990-х гг., к этой функции «хранителя старины» и «морального гаранта» добавилась еще и малоприятная роль «пожарного» (не хотелось озвучивать, но давайте будем честны - в какой-то мере даже ассенизатора). Человека и политика, регулярно «огребающего» и «выгребающего» за грехи своих ближайших подданных – своего собственного семейства и окружения. Причем всех, начиная от собственного мужа с его комплексами (парадоксально, но герцог Эдинбургский очень уж хотел, чтобы его считали «нормальным мужиком», эдаким «своим», что и создавало определенные проблемы) до всех остальных – куда менее сдержанных и благопристойных.

Думаю, как раз эту историю в разных ее интерпретациях знают почти все читатели. Порой казалось, что у нас в стране на телеэкранах идет еще одна «Санта-Барбара»: Чарльз, Камилла, принцесса Анна, леди Ди, Гарри, Эндрю. А также Доди, Мухаммед, дворецкий, еще какие-то полумаргинальные персонажи, «жадною толпой стоящие», если не непосредственно «у трона», то где-то неподалеку от него… Да уж, кого и чего там только не было…

Все это, конечно, било по репутации. Более того, прямо скажем – серьезно дискредитировало монархию как институт. Насколько покойной королеве удалось выполнить эту роль балансира, не позволившего сорваться венценосному семейству в сексуальный треш и наркотический угар, судить не берусь… В конечном счете, все познается в сравнении. И в этом смысле – в роли не институционального, а именно морального гаранта Монархии – Карл III будет, как мне кажется, весьма и весьма любопытен… Но это уже – мысли о будущем.

А сегодня можно только отдать дань уважения покойной королеве. За то, что «царствовала, но не правила» - без надрыва и эпатажа. Старалась, по мере сил, быть последовательной в словах и поступках, не стремилась «хайпануть» и не кидалась в крайности. Поэтому и все ее правление – даже если не называть его эпохой в полном смысле этого слова – нужно оценивать здраво, без крайностей. Печать