Ермилов: Конкурентные элементы выборов удушаются законом

В конце декабря в Москве прошел VII Конгресс Российской ассоциации политических консультантов (РАПК). Новым президентом ассоциации был избран Григорий Казанков – политтехнолог, эксперт Центра ПРИСП. Глава РАПК анонсировал планы масштабных преобразований. В том числе Григорий Казанков отметил важность формального признания профессии политконсультанта, выработки профстандарта и создания программ подготовки специалистов в российских вузах.

Директор Центра прикладных исследований и программ (ПРИСП), член правления РАПК Сергей Румянцев, комментируя инициативы нового президента ассоциации, заявил, что политконсультантам пора выходить из «сумрака».

Эксперт Центра ПРИСП Владимир Шаповалов в свою очередь предложил начать обучать политтехнологов на уровне магистратуры.

Политтехнолог, эксперт Центра ПРИСП Алексей Аксютенко подчеркнул необходимость формировать новые подходы не только к работе политконсультантов, но и к политическому ликбезу в масштабах всей страны.

В то же время политтехнолог, директор региональных проектов Центра ПРИСП Антон Садкин выделил «подводные камни» проектов реформ.

В дискуссии приняли участие и эксперты Центра ПРИСП Павел Склянчук и Антон Чаблин.

Политический консультант, региональный представитель РАПК, эксперт Центра ПРИСП Даниил Ермилов также отметил наличие проблемных аспектов в планах формализации профессии политконсультанта и потенциальные проблемы соответствующих программ высшего образования.

- На ваш взгляд, какие выгоды цеху политконсультантов может принести формальное признание профессии?

- По этому вопросу могут быть два мнения. С одной стороны, легализация нужна. Хотелось бы, чтобы наши действия, в первую очередь – финансовые, не попадали под статью «мошенничество». Потому что в рамках действующего законодательства почти вся коммерческая деятельность, предпринимательство легко могут быть обозначены государством как мошенничество. Мы предлагаем конкретные решения значимых для заказчика проблем в рамках новых технологий. Но так как они не прописаны в законе шаг за шагом, не систематизированы и не регламентированы, то власти могут легко интерпретировать их как мошенничество. Простой пример. Ты приходишь к кандидату и говоришь ему: «Уважаемый, я могу сделать тебя депутатом за такую-то сумму». А какой-нибудь «опер» или «следак» заявляет тебе: «По закону это может сделать только избиратель». То, что с этим избирателем можно поговорить, показать ему кандидата или партию с другой точки зрения, остается за скобками. В законе это не прописано, и не «опера», ни «следака» ты не переубедишь. Ряд наших коллег уже сидят из-за этого. Поэтому формальное признание и легализация нужны, чтобы апеллировать к букве закона.

С другой стороны, у нашей профессии имеется специфика. Не люди выбирают ее, а она выбирает людей. Политтехнологов, получивших профильное образование, можно пересчитать по пальцам одной руки. Вузы почти не готовили представителей нашей специальности. Политтехнолог – это, по сути, менеджер по управлению социальными коммуникациями в политической сфере. Политологи, например – это вообще про другое. Как мне видится, часть коллег желает через эту процедуру обособиться от государства его же методами. Но они неизбежно проиграют.

Я в этом плане скорее соглашусь с позицией Антона Садкина, чем с мнением других спикеров. Хотя позиция «политтехнологи – санитары леса» мне тоже вполне понятна. Фактически политтехнологи и политконсультанты – это столпы общества, люди, которые обеспечивают циркуляцию власти как таковой. Они своими действиями поддерживают светское общество, светскую власть, ротацию элит, какую-никакую.

Профессия уже существует на рынке. Да, есть проблемы. Но они относятся к сфере избирательного законодательства, по большому счету, а не ко всей отрасли. Достаточно изменить наше крайне запутанное законодательство в части регулирования размеров избирательных фондов, сделать его более конкурентным, как в США, где нет ограничения по объему выделенных кандидату финансов вообще. У нас многие конкурентные элементы выборов удушаются законодательством.

- Сейчас активно обсуждают идею создания на базе 7 – 10 вузов программ подготовки политконсультантов на уровне магистратуры. Как вы считаете, к каким последствиям мог бы привести этот эксперимент?

- На рынок выпустится огромное количество людей с дипломами политконсультантов, которые освоили теоретическую базу, но не имеют практического опыта. Кто и чему будет их учить? Действующий эксперт, профессионал в этих вопросах, пойдет делиться со студентами передовыми знаниями за такие деньги? Я вас умоляю. Он за один сезон заработает во много раз больше, применяя эти же знания на практике. Некоторые политические партии в принципе готовы приобрести такие курсы для подготовки собственного аппарата. Но им их не продают. А то, что все-таки предлагают, имеет более низкое качество. Вам нужен автомобиль. Но вам продают телегу, причем нарисованную на бумаге. Политконсультанты – это люди особого склада. Их нужно взращивать. Можно создать программы повышения квалификации по конкретным направлениям. Допустим, по работе в Интернете или дизайну. Но невозможно собрать воедино все эти вещи или подготовить в стенах вуза человека, способного написать стратегию кампании, или специалиста, способного разложить стратегию по смыслам. Но даже со спецкурсами мы опять сталкиваемся с той же проблемой: кто будет читать? Я, допустим, на этой не пойду. Могу максимум вычитать какие-то вещи для молодежи с целью привнести в ее ряды понимание сути и механик процессов. Я исхожу из того, что человека ничему нельзя научить. Он все должен выучить сам. Мы можем лишь предоставить ему доступ к нужной информации в достаточном объеме. Дальше он либо воспринимает ее, либо нет. Ты можешь вдалбливать в сознание человека определенные истины сколько угодно. А у него – свой жизненный опыт, своя позиция. У кого-то нет аппаратного опыта работы, у кого-то – навыков в области менеджмента, у кого-то – понимания социологии. Кто-то опирается на интернет-технологии, которые используются государством. То, что они отстали и по определению «кривые» и нерабочие, ему неизвестно. Что на Западе сейчас работают по совершенно другим лекалам, в то время как у нас, образно выражаясь, люди бегают с каменными топорами. Когда после 2018 г., после победы Фургала на выборах губернаторского края, мы проводили «работу над ошибками», хотелось сказать: ребята, вы совершенно не тем занимались, вы имитировали работу. Кто в вузах будет обучать всем тонкостям будущих политконсультантов? Это большой вопрос. У меня есть большие сомнения относительно того, что он будет решен. Повторюсь: студентам нужно будет передать опыт, который люди нарабатывали годами, и который нужно обновлять каждые полгода под изменение ситуации. Сейчас я не понимаю, кто сможет решить эту задачу качественно. Печать